Философия Гарри Поттера: Если бы Аристотель учился в Хогвартсе - Бэггет Дэвид

— Э-э-э… расщепились?..

— Половина тела осталась на месте, — будничным тоном пояснил мистер Уизли, поливая овсянку толстым слоем патоки. — И, конечно же, они застряли. Ни туда, ни сюда. Пришлось им дожидаться отряда по размагичиванию в чрезвычайных ситуациях. Сами понимаете, сколько было потом всякой бумажной волокиты, только представьте, сколько маглов заметили отдельно висящие в воздухе части тела… (КО).

Не совсем ясно, как именно люди в истории мистера Уизли «расщепились», т. е. какие части тела были транспортированы и какие остались на месте. Мы можем вообразить несколько сценариев расщепления. Скажем, профессор Макгонаголл была расщеплена так, что ее голова и торс переместились в Лики Колдрон, тогда как нижняя часть тела осталась в Большом зале Хогвартса. На вопрос о том, где именно находится профессор Макгонаголл, в Лики Колдрон или в Большом зале, единственным здравым ответом будет утверждение: она в Лики Колдрон. Этот ответ имеет смысл, потому что именно там расположен ее мозг, а мозг, как известно из нейрофизиологии, некоторым образом связан с сознанием человека.

Вот здесь-то, если мы обратим внимание на частный случай возможного расщепления человека, и возникает интересная проблема. Человеческий мозг состоит из двух больших полушарий, известных как cerebral cortex. Нервная активность в этих полушариях, соединяющихся пучком нервных клеток (corpus collosum), есть источник сознания. Теперь представим, что профессор Макгонаголл была бы расщеплена «через макушку», так что левая часть ее тела (вместе с левым полушарием) была бы перенесена в Лики Колдрон, а правая (вместе с правым полушарием) осталась в Большом зале Хогвартса. В этом случае полушария были бы разъединены по линии corpus collosum. Такая ситуация не так уж фантастична, как могло бы показаться. В действительности отделение corpus collosum — распространенная форма лечения, сводящая к минимуму возможность эпилептических припадков.

Такой тип расщепления угрожает тождеству личности потому, что, если при нормальном функционировании cerebral cortex распределяет решение определенных психических задач каждому из полушарий, взаимодействующих друг с другом посредством corpus collosum, физиология оставляет возможность каждому полушарию обеспечивать адекватное функционирование целостного сознания человека. Если бы ваш corpus collosum был разделен и одно из полушарий удалено, вы не перестали бы быть полностью сознательной личностью. Некоторое время вы реагировали бы на ряд раздражителей несколько замедленно, однако постепенно ваш мозг освоил бы работу, которая прежде распределялась между двумя полушариями. Скажем, Невилл Долгопупс «расщепился» именно так и оставался в этом состоянии достаточно долго, потому что отряд по размагичиванию в чрезвычайных ситуациях непременно столкнулся бы с теми сложностями, которые сопутствуют исправлению этой чрезвычайно скверной формы расщепления. Каждая часть Невилла обладала бы одинаковым сознанием, одинаковыми воспоминаниями обо всех событиях, предшествовавших расщеплению, и одинаковым пониманием «я». И каждая часть (одна, например, в общей спальне Гриффиндора, другая в подвале «Башки Борова») будет уверена, что она и есть Невилл Долгопупс. Но кто же из них Невилл? Можно ли уровнять Невилла одной его части? И если да, то какой? Возможно, Невилл умер, и две новые личности претендуют на то, что каждая из них он, вопреки другой.

Ни Локку, ни Юму и в голову не могла прийти подобная ситуация; однако ее проанализировал более современный философ, Дерек Пэрфит, в книге «Умы и люди»:

Моя разделенность. Мое тело разбито, мои раны фатальны, мозги двух моих братьев погибли. Мой мозг разделен; каждая его часть успешно пересажена в тела моих братьев. В результате каждый из них верит, что он — это я, живет моей жизнью, носит мой характер и во всем остальном — мое психическое продолжение. И тело его очень похоже на мое[120].

Пэрфит отказывается даже от попыток объяснения отношений идентичности между некоей личностью и двумя личностями, являющимися результатом ее разделения. Проблема установления тождества личности в этом случае состоит в том, что идентичные отношения транзитивны, что означает: если А=В и В=С, тогда А=С. Так, если ограничить критерий тождества личности, предложенный Юмом, рамками психической непрерывности, Невилл Долгопупс идентичен половине своего тела, находящейся в общей спальне, так же как половине тела, оставшейся в подвале. Поскольку идентичность обратима, постольку часть тела Невилла Долгопупса из общей спальни должна быть тождественна части тела, находящейся в подвале. Такое заключение, однако, не будет правильным, коль скоро части Невилла очевидно не идентичны уже потому только, что расположены в разных местах. Но если утверждение идентичности Невилла частям своего тела неприемлемо, а никаких веских доказательств его идентичности какой-либо одной части (в ущерб другой) не существует, можно предположить, что в результате расщепления Невилл погиб, а разделенные части тела суть две новые личности. Этот вывод тем не менее провоцирует еще один вопрос: каков источник происхождения этих новых личностей, если ни одна из них не является Невиллом? Очевидно, что такой сценарий «расщепленной идентичности» не предполагает простого решения.

Поскольку в ходе такой процедуры сохранение идентичности влечет за собой весьма проблематичный результат, Пэрфит указывает, что мы должны отвлечься от нашего представления идентичности с какой-либо будущей личностью и предположить, «что же существенно» в выживании нашей личности. А существенен, утверждает Пэрфит, сам факт психологической непрерывности нашей личности в личности будущей.

Многие склонны расценивать разделенность так же или почти так же негативно, как и обыкновенную смерть (резюме, выданное выше несчастному Невиллу). Но такое отношение не рационально. Нам следует относиться к разделению так, как если оно было бы столь же хорошо, что и обыкновенное выживание. Как я указывал, два «результата» этой операции (или инцидента расщепления) будут двумя разными людьми. Продумаем мое отношение к каждому из этих людей. Неужели в этом отношении не будет некоего жизненного элемента, который содержится в обычном выживании? Очевидно, будет. Я выживу, если буду придерживаться того же самого отношения по крайней мере к одному из получившихся в итоге людей (т. е. единичный случай психологической непрерывности). <…> В данном контексте, таким образом, в моем отношении к каждому новому человеку содержится все, что понадобилось бы мне для того, чтобы выжить как эта личность[121].

Если верить Пэрфиту, Невилл мог выжить в этом почти катастрофическом инциденте. Несмотря на то что мы не можем с определенностью утверждать, что Невилл идентичен обеим частям, каждая из них обладает всем необходимым для того, чтобы с определенностью утверждать, что Невилл «выжил» и частью, расположенной в общей спальне, и частью, находящейся в подвале. Означает ли это, что перед нами вновь два Невилла?

Здесь мы можем позволить себе любопытство: что произойдет, если отряд по размагичиванию в чрезвычайных ситуациях соединит разобщенные части Невилла? По мысли Пэрфита, если Невилл выжил в каждой из частей, он выживет и как восстановленная единая личность, которая имеет один головной мозг — полушария были воссоединены, — и, следовательно, психологически продолжит того Невилла, который существовал прежде расщепления.

В мире Гарри Поттера волшебникам под силу творить потрясающие воображение вещи, они способны продолжать жизнь без тела и телепортироваться посредством аппарирования, будучи личностями, которые определяются как исключительно психические сущности. Они удерживают свое существо в целостности благодаря тому, что их прошлое, настоящее и будущее «я» психологически продолжают друг друга. Такое понимание природы личности и тождества личности может быть настолько же истинным в реальном мире, к которому принадлежим мы, насколько оно истинно в вымышленном мире, созданном Дж. К. Ролинг. Судя по всему, нас лучше всего определить как мыслящих существ, наделенных сознанием, которые состоят из прошлых и настоящих восприятий, связанных памятью. Если это так, перед нами открывается весьма эффектный ответ на поставленный вопрос — можем ли мы существовать вне тела. В том случае, если мое сознание не нуждается для своего существования в функционировании мозга — посылка, которой бросает вызов изобилие неврофизиологических данных, связывающих сознание с церебральной деятельностью, — нет никаких обстоятельств, препятствующих тому, чтобы я пережил смерть тела и продолжал существовать как нефизическое сознательное, мыслящее существо[122]. Конечно, такая краткая статья не может ответить на вопрос, требуется ли мозг для существования сознания, как не претендует и на полноту исследования мнимой «магии», необходимой нефизическому сознающему уму для взаимодействия с физическим мозгом и телом. Тем не менее уже наша способность воображать людей, переживающих развоплощение и примечательные преобразования тела в мире Гарри Поттера, вселяет вдохновенную надежду на возможность подвигов волшебников и в нашем мире[123].