Дублер - Дэвид Николс

– Эй. И ты пошел, мальчик Стиви, – тихо ответила она, но без убежденности и свернулась еще плотнее.

Стивен медленно встал, прошел на кухню и закрыл за собой дверь. В детстве, когда взрослые говорили: «Мне надо выпить», – он всегда недоумевал, что же они имеют в виду. Теперь он это знал. Слишком часто в последние дни он обнаруживал, что ему надо выпить. Более того, он вдруг позавидовал Нориному забытью. Возможно, если он тоже набухается и наестся колес, то ему полегчает. Внезапно это показалось не только разумным планом, но и абсолютной необходимостью; Стивен достал из шкафа бутылку водки, налил добрых три дюйма в стакан и добавил немного теплого выдохшегося тоника. Тут он увидел, что до сих пор сжимает в руке коричневый пузырек с пилюлями, и, совершенно не думая, к чему это может привести, отвернул крышку, сунул одну пилюлю в рот, а затем одним духом осушил стакан.

Налил еще дюйм водки.

Он услышал какой-то шум в соседней комнате, звук движения, затем внезапный грохот – такой звук может получиться, скажем, если тело падает с дивана. Стивен поборол искушение пойти помочь, остался где сидел и снова осушил стакан. Вскоре после этого послышался долгий болезненный стон, какой издает человек, только что упав с дивана, потом звук неуверенных шагов. Нора, на полусогнутых, показалась в дверях, ухватилась одной рукой за ручку, а другой за косяк. Губы ее были влажными, лицо совершенно белым, кроме темных пятен вокруг глаз, – выглядела она как актриса немого кино.

– Эй, – сказал Стивен, пытаясь говорить сурово. – Как ты себя чувствуешь?

– Просто… отвратно, – ответила она.

– Забудь об этом, мы все говорим то, что не…

– Нет, в смысле, меня сейчас, кажется, стошнит, – выпалила она и проковыляла в кроваво-красную ванную.

Свидетель[35]

Они втиснулись в крошечную ванную. Стивен мягко растирал Норину спину или убирал влажные волосы со лба. В другое время такая близость могла бы возбуждать, но всякую романтику и нежность сводили на нет остатки его злости и то, что Нору рвало в раковину, часто и обильно. Это продолжалось так долго, что Стивен даже принес два стула и впихнул их внутрь, чтобы дама могла блевать хотя бы с относительным комфортом.

В основном они молчали, и когда уже процесс вроде бы подошел к концу, Нора наконец хрипло сообщила:

– Мне нравится, что ты сделал с этим местом.

– Спасибо.

Она подняла голову от раковины:

– Ладно, кажется, это последнее.

– Будем надеяться.

Она откинулась на спинку стула и улыбнулась Стивену:

– Что ж, после всего сегодняшнего дерьма приятно видеть, что мы с тобой все равно умеем весело провести время.

– Как ты себя чувствуешь?

– Ох-ох, доктор Стив вернулся. – Она приложила ладонь к голове, потом к животу. – Я чувствую себя ин-те-ре-е-есно. Не волнуйся, я не буду просить твою зубную щетку. У меня есть своя, в сумочке.

Стивен сходил за ней, забрав с собой стулья, потом вернулся и смотрел из дверей, как Нора одной рукой усердно чистит зубы, а другой ищет сигареты, и подумал, что иногда она напоминает рафинированного шкипера рыболовного судна.

– Может, хочешь в душ? Немного освежиться?

– Пожалуй. Да, пожалуй.

Он прошел в ванную мимо нее и включил душ, потом вернулся в комнату, чтобы найти ей что-нибудь свежее переодеться. Он отыскал в шкафу чистую рубашку, спортивные штаны в мешке с выстиранным бельем и вернулся в затянутую паром ванную.

Ему тут же пришла на ум сцена из «Свидетеля», где Харрисон Форд, затурканный коп из Филадельфии, видит в ванной застенчивую вдову Келли Макгиллис из секты амишей и между ними повисает пристальный страстный взгляд. В данный момент страстного взгляда не получилось, по крайней мере, ему ничего такого разглядеть не удалось, поскольку Нора застряла в процессе снимания платья. Платье было то же самое, которое она надевала на день рождения Джоша, когда они впервые встретились: черное, старое, красивое, лоснящееся от носки на плечах и подоле, но она пыталась стянуть его через голову, не расстегнув пуговицы на плече. Что-то в этом было от ужимок прославленного фокусника, выпутывающегося из цепей: она стояла, полуприсев и сведя колени, – бледная, в красных пятнах, в несочетающемся белье и спущенных черных колготках – и пыталась одной рукой натянуть платье на подбородок, а другой, в которой держала горящую сигарету, не дать себе свалиться в душевую кабинку. Внезапно почувствовав себя немного амишем, Стивен рыцарственно попытался зафиксировать взгляд на полистирольной потолочной плитке.

– Помощь нужна? – спросил он, чтобы сообщить о своем присутствии.

– Кто-то выключил свет, Доктор, – хихикнула она из-под платья.

– О’кей, постой-ка. – Он шагнул вперед, как раз когда она качнулась к нему, хватая его за локти и толкая к стене. Так она недолго постояла, уже смеясь и прижимаясь к Стивену всем телом, пока он очень аккуратно пытался расстегнуть пуговицы изнутри.

– Ой! Волосы, волосы!

– Так стой спокойно.

– Я пытаюсь…

Пуговица отскочила, и Стивен зажал ее в ладони.

– Вот, получается. Подожди. – И он сильно потянул платье вверх обеими руками, надеясь, что она не услышит звук рвущейся ткани.

Через секунду Нора открыла сперва один глаз с размазанной вокруг косметикой, потом второй, но не отодвинулась от него, даже притиснулась ближе. Руки Стивена лежали на ее голой спине, теперь влажной от пара и пота, не давая упасть, их носы соприкасались, Норина подвздошная кость больно врезалась ему в низ живота. Они немного постояли так, застыв где-то между медленным танцем и скандалом.

Нора начала смеяться хрипло и пьяно.

– А это… увлекательно, – пробормотала она, теперь прижавшись щекой к его щеке.

– Определенно.

– Хочешь присоединиться ко мне? – прошептала она ему в ухо.

Его рука каким-то образом нашла путь под бретельку лифчика: ее кожа под пальцами была теплой и мягкой; у Норы изо рта пахло сигаретами, зубной пастой и виски – и чем-то еще, о чем он решил не думать.

– Я бы пригласила тебя на танец, но мои колготки вот-вот свалятся, – мурлыкнула Нора.

Со всей учтивостью, на какую только был способен, Стивен взялся сзади за резинку ее колготок и потянул вверх:

– Вот так.

– Премного благодарна, юноша. Ну так что – хочешь потанцевать?

– Танцы? Нет, я лучше предоставлю это тебе.

– О! – Нора надулась. – Ах так. Вот занудный кайфоломщик.

– Пожалуй, в другой раз.

– Ага, пожалуй. По-жалуй. – Она усмехнулась и медленно подмигнула одним испачканным глазом.

– Мне это забрать или ты хочешь в душ прямо с ней? – спросил Стивен, указывая на сигарету, которая сейчас дымилась возле душевой занавески.

Нахмурившись, Нора поднесла сигарету к лицу, зажав ее покрепче, и с любопытством осмотрела, как будто кто-то вставил ей эту штуку между пальцами без ее дозволения.

– Наверное, нет, – пробормотала она, пожала плечами, сунула сигарету в рот, потом передала ее Стивену, который сделал то же самое, отметив, что кончик чуть влажен от ее губ.

Теперь Нора смотрела на него пристально из-под тяжелых век, ее губы чуть припухли в пьяной пародии на соблазнительность, и, не зная, что бы сделать, Стивен наклонился и сунул пальцы под душ.

– Горячо? – спросила Нора.

– Немного. Хочешь, я сделаю похолоднее?

– Нет. Я люблю погорячее[36].

Стивен начал издавать свое фирменное гудение.

– Эй, Доктор, вы нервничаете?

– Почему бы мне нервничать?

– У вас раздуваются ноздри, Доктор.

– Да, это иногда случается. – Он поднял руку и сжал нос. – Извини.

– Не извиняйтесь, Доктор, мне это нра-а-а-авится. – Она плотнее прижалась к нему бедрами, и он ощутил внезапную острую боль в паху, как будто наткнулся на стол.

Глаза Норы теперь были закрыты, лицо приподнято к нему, и он понял, что почти точно может ее безнаказанно поцеловать. Стивен задумался: разве поцелуй – это то, за что можно ожидать наказания? В ситуации, надо признать, присутствовал некоторый нетрезвый эротизм, и хотя само по себе это было весьма неплохо, но шутка про «доктора» раздражала его, как и ощущение, что это вот дурманное соблазнение является, скорее, не проявлением невысказанного сексуального желания, а результатом коктейля из виски, пилюль и мести. Что же касается фразы «Я люблю погорячее»… Он решил, что слишком стар и слишком здравомыслящ, чтобы вот так тереться тазовыми костями. С некоторым усилием Стивен решил не целовать Нору – и его решение подтверждалось тем, что она сначала явно подавляла позыв к тошноте, а потом изменилась в лице и оттолкнула его в сторону, чтобы добраться до раковины.

– Ты в порядке? – спросил он, возвращаясь к роли доктора.

– Думаю, да. Думаю, наверное… я все-таки приму душ.

– И как думаешь, ты сможешь… сделать остальное сама?