Волшебный миг - Барбара Картленд

— Как замечательно! — восхитилась Салли.

— Расскажите нам еще что-нибудь об этом монахе, — стала упрашивать Пру, беря его за руку.

— Хотелось бы мне самому знать что-нибудь еще, — ответил сэр Гай. — К сожалению, монастырь был разрушен, и записи сожжены вместе с ним. Я пересказываю вам сейчас легенды, которые сохранились. Еще мне удалось посмотреть несколько планов, обнаружившихся уже совсем недавно, по которым можно было установить, что и где располагалось в монастыре.

— Вы больше ничего не знаете о том святом монахе? — спросил Николас.

— Я даже не знаю его имени, — ответил сэр Гай. — Говорят, что был секретный подземный ход из монастыря в келью, хотя никто до сих пор его не нашел.

— Подземный ход! — воскликнули дети в один голос. — Салли, мы поищем его, правда?

— Боюсь, что это только легенда, — засмеялся сэр Гай.

— Мы все равно его поищем, — заявила Пру. — Мы с Николасом всегда находим то, что не могут найти другие.

— Да, помнишь мамин шарф, который украли обезьяны, — спросил Николас, — и папины запонки, которые завалились в щель между досками?

— Мы их нашли, — объяснила Пру сэру Гаю, — и найдем этот подземный ход, вот увидите.

— Я бы очень хотел, чтобы у вас получилось, — сказал сэр Гай, — но не очень разочаровывайтесь, если вы его не найдете. Возможно, вам даже удастся обнаружить вход в него, но боюсь, что сам подземный ход был завален еще несколько столетий назад.

Детей тем не менее это не могло остановить, и весь оставшийся путь они больше ни о чем не могли говорить, пока не пришли в церковь. Она, как и сказала леди Торн, очень отличалась от той церкви, в которой они были на прошлой неделе. Часовня была небольшой, из серого камня, и ее широкие, пробитые гвоздями с большими шляпками, двери, словно приглашали войти. Скамейки были сделаны из резного дуба, и некоторые из них принадлежали еще монастырю, о чем ей шепотом поведала леди Торн. На них были вырезаны птицы, животные и цветы, а сами скамейки

потемнели и отшлифовались поколениями молящихся.

Леди Торн прошла в первый ряд с левой стороны прохода. Это была широкая большая скамья с мягким сиденьем из красного бархата и высокими подушечками для коленопреклонений из того же материала. Дети стали на колени, чтобы помолиться, но глаза у них были широко раскрыты, и с восхищением разглядывали древнюю дубовую змею, вырезанную на скамье, и белку, грызущую огромный орех на другом конце.

Салли поднялась с колен и помогла Николасу и Пру забраться на скамью, которая была слишком высока для них. Она ощущала покой и любовь, которой наполнила ее душу церковь. Леди Торн, конечно, имеет право называть эту церковь «своей», потому что вокруг можно было видеть могилы и памятники семьи Торнов. Мраморный мемориал был украшен плачущими ангелами и разбитой греческой вазой. Прямо перед скамьей на стене была вырезана длинная поэма в их честь. Прочитав ее с большим интересом, Салли посмотрела на противоположную от прохода сторону.

От изумления у нее перехватило дыхание. Какое-то мгновение она могла только смотреть, ошеломленно и недоверчиво, на большую могильную плиту, которая находилась прямо перед скамьями с правой стороны от прохода.

Это была могила рыцаря в доспехах, и она могла отчетливо видеть его лицо — закрытые глаза, четко очерченный нос, крепко сжатые губы и широкий лоб. Вся фигура очень хорошо сохранилась, разбит был только меч, находившийся рядом. Его руки были сложены как при молитве, только немного повреждены запястья, а собака, лежавшая около его ног, потеряла голову. Но шлем с плюмажем оказался нетронутым временем, так же, как и подушка с кистями, на которой он лежал.

Но Салли не могла оторвать взгляда от лица рыцаря. Она посмотрела на сэра Гая, который сидел в профиль к ней на другом конце скамьи. Его подбородок был слегка приподнят, потому что он смотрел на алтарь. Теперь ей стало понятно, почему, когда она увидела его впервые, и еще много раз потом, он ей представлялся в виде рыцаря в доспехах и в шлеме с плюмажем.

Постепенно из кусочков выстроилась целая картина. Она была очень маленькой, меньше Пру, сидела на скамье с противоположной стороны от прохода и смотрела на надгробие могилы рыцаря. Ей вспомнилась рука няни, одетая в серую хлопчатобумажную перчатку, в которой она держала сборник псалмов и показывала, какие слова надо петь, хотя ей было очень трудно их прочесть. Она увидела перед собой свои ноги, слишком короткие, чтобы достать до пола, край своего маленького красного пальто, из-под которого выглядывает оборка муслинового платья. А перед ней был рыцарь — «ее рыцарь», как она его называла, про которого она сочиняла разные истории не только в церкви, но и когда ложилась спать, а в комнате было темно и немного страшно.

Она представляла себе, что рыцарь находится рядом с ней и отгоняет нечистую силу, которая только и ждет момента, чтобы наброситься на детей, не успевших быстро уснуть. Ее рыцарь! Она помнила о нем долгие годы, а потом все это ушло в подсознание вместе с остальными событиями из детства для того, чтобы вдруг частично вернуться в память, как произошло тогда в поезде, когда она впервые увидела сэра Гая.

Когда она могла оказаться в этой церкви? Всю службу Салли мучил этот вопрос. Автоматически она становилась на колени, вставала, чтобы петь, потом садилась, чтобы слушать, и все это время пыталась вернуться в прошлое и вспомнить этот эпизод из детства.

Разве возможно, чтобы она когда-то здесь была? И, в то же время, у нее не было сомнений, что ей приходилось сидеть на той скамье и смотреть на могилу рыцаря, а потом сделать его частью своей внутренней жизни.

Салли опять посмотрела на скамью. Сейчас на ней никто не сидел, хотя все остальные были заполнены людьми из деревни, и она пришла к выводу, что сделано это было намеренно. Наверное, скамья принадлежала какой-то семье, так же, как и та, на которой она сидела в данный момент, безоговорочно принадлежала Торнам. Здесь находился и небольшой ящик, в котором хранились сборники псалмов, переплетенные в красную кожу с тиснением герба Торнов, удобные мягкие сиденья и высокие подушечки для коленопреклонений.

Салли повернулась, чтобы посмотреть, так ли удобно была обустроена скамья на той стороне от прохода, но старомодная резная дверца закрывала обзор.

Служба подошла к концу, и сэр Гай, стоявший у прохода, пропустил леди Торн вперед: За ними шла Нэда, а Салли и дети завершали процессию. Выйдя из церкви, леди Торн остановилась, чтобы перекинуться несколькими словами с людьми из деревни. И наконец после долгого, как показалось Салли ожидания, они отправились назад в «Убежище».