Достойный любви - Лори Коупленд

— С-и-с-с-и.

— Я знаю, как оно пишется.

— Замечательно.

— Батте, я занят, убирайся!

— С-и-с-с-и Ш-и-р. Тебе это что-нибудь напоминает?

Т.Г. перестал работать.

— Сисси? Тетка Мэгги? Та, что оставила Проклятую Дыру?

Батте обхватил колени.

— Ты делаешь успехи, парень. Именно она!

— Она здесь?

Батте снова обхватил колени.

— Она! Конечно она!

Т.Г. не мог ему поверить. Батте и тетка Мэгги?

— Та, с кем ты говорил?

— Да. Провел с ней целый день. Что это был за день!.. Время перестало существовать для нас. Жаль, что я не встретил ее при жизни. Она одна из них. Одна из них… как сейчас говорят? «Мечта поэта»? Да, эта Сисси — мечта поэта, — рассмеялся он.

Отшвырнув пустую вагонетку, Т.Г. принялся за новую.

— Сисси тебе говорила, что владела шахтой?

— Конечно говорила, но я ей возразил. Не беспокойся, мы договорились.

— Я не думаю, что она счастлива оттого, что ты препятствуешь ее племянникам найти золото в их собственной шахте.

— Но я сказал ей, что это мое золото.

Повернув голову, Батте изучал профиль Т.Г.

— Слушай, я никогда не замечал раньше, но ты мне кое-кого напоминаешь. Ты случайно не родственник Ардиса Джонсона? — Батте выпрямился, он увидел несомненное сходство. — Послушай, у тебя глаза Ардиса. Ты его родственник. Так вот почему ты стремишься добыть золото для этой девицы Флетчер!

— Я не родственник Ардиса Джонсона, — отверг его предположения Горди.

Он недоумевал, откуда у Батте взялась эта дурацкая идея.

Батте пристально на него смотрел.

— Да? Откуда, ты говоришь, родом?

— Я тебе говорил, что я не отсюда.

— А я думаю отсюда.

— Не отсюда.

— Отсюда.

Горди начал терять терпение и наконец вспыхнул:

— Я только пять лет назад переехал из Феникса.

— Неправда.

— Батте! Тебе кто-нибудь говорил, что ты упрямый осел?

— Черт подери! Ардис послал тебя сюда за золотом, да?

— Ардис Джонсон!

Зрачки Батте сузились.

— Ты его знаешь?

— Нет, я не знаю его! Я слышал о нем. Все слышали о вашей ссоре.

Батте начал раздражаться.

— Да будь проклят этот Ардис! Если бы не он, я бы не остался здесь, навсегда.

— Откажись от своего золота. Может быть, твоя жадность не дает тебе уйти, — посоветовал Горди.

— Никогда!

Скрестив руки за головой, Батте начал отстукивать мелодию, затем он запел песню, смысл которой сводился к следующему:

«Я сижу на большой горе из кварца, где, говорят, много золота.

Я думаю о веселой компании, которую давно покинул.

Моя пища жестка, так же, впрочем, как и постель.

Мои силы иссякают, я работал до полусмерти и скоро умру.

Я думаю о тех днях, когда жил дома, когда еще не заболел «золотой лихорадкой» и не начал странствовать.

Больше в моей жизни не было таких дней, когда все девушки любили меня, когда я носил чистое белье, когда они стирали и готовили для меня. Но теперь все иначе. Я стираю и готовлю сам. Никогда не буду больше хорошо одеваться, но должен копать этот «презренный металл».

Я буду лежать не на чистых простынях, а в грязном спальном мешке.

Девушки раньше считали меня милым, а теперь только дураком».

— Я действую тебе на нервы?

— Ты не мог ничего придумать лучше, чем злить меня?

— А чем тебе это не нравится? — Потом Батте спросил: — Я говорил, что был женат?

— Нет.

— Но мы расстались из-за религии.

— Из-за религии?

— Я был католиком, а она сатанисткой.

Батте, присев, увидел Сисси.

— Слушай, а вон и Сисси. Красавица, — сказал Батте, помахав рукой. — Добрый день, Сисси! — Он развернулся. — Ты знаешь, это мое.

— Думаю, что ты ей уже об этом говорил, Батте.

— Это моя шахта.

— Ты это должен обсудить с новой владелицей. Я здесь только работаю.

— С Мэгги Флетчер? Фи! Она не владеет Проклятой Дырой. Шахта моя.

Он снова начал настукивать мелодию.

— Все ищут серебро, но золото — вот что им действительно нужно. Ну, Бадди Бой, если бы мы оказались в Южной Африке, мы бы смогли заработать миллиарды. Я слышал разговоры о том, что там добыли золота на девять миллиардов за последние десять лет. Здесь так не получится, в Криппл Крике около четырехсот семидесяти шахт и то добыли только на четыреста миллионов, — усмехнулся, Батте. — Жалко, да?

— Как ты думаешь, сколько золота в Проклятой Дыре? — спросил Горди.

— В Проклятой Дыре?

— Да. Сколько там золота?

Тридцать шесть лет, проведенные в шахте, должны были натолкнуть его на какую-нибудь мысль.

Батте взглянул украдкой на Т.Г.:

— Это трюк?

— Нет, просто любопытно. Так сколько же там золота?

— Много. Там материнская жила, тонны золота.

— И ты знаешь, где это.

— Точно.

— Но ты не скажешь.

— Конечно нет.

— Почему же? Зачем оно тебе? Ты же умер.

— Ну и что?

— Зачем оно тебе, ты ведь не можешь его использовать?

— Оно мне нужно, как собаке пятая нога, но никому другому оно не достанется.

— Оно бы позволило некоторым людям жить гораздо лучше, — сказал Т.Г., думая о том, как сильно Мэгги и Вильсон нуждались в деньгах. У Мэгги уже почти не осталось денег.

— Никто не облегчал мою жизнь. — Сказав это, Батте начал растворяться в воздухе, устав от разговора.

— Ну хотя бы намекни! — вскричал Т.Г. — Хоть раз в жизни принеси кому-нибудь пользу. Старый черт!

— Я слышал, — издалека раздался голос Батте.

— Мэгги, честно, я слышал! Он с кем-то разговаривал. Но когда я спросил его о собеседнике, он ответил: «Ни с кем. Не задавай так много глупых вопросов!» А затем он побрел совершенно как безумный.

Мэгги накладывала в тарелку Вильсону пирожки. Ей становилось все трудней и трудней защищать Т.Г. Несколько раз она слышала собственными ушами, как он бормотал, громко разговаривал и спорил сам с собой. И это ужасное наваждение связано с Батте Фесперманом! Ей следует настоять на посещении доктора, когда он будет следующий раз в лагере.

— Может, он разговаривал сам с собой — люди так иногда делают, — предположила она.

— А они говорят плохие вещи самим себе?

— Иногда, — сказала она с сомнением в голосе. — А Т.Г. говорил плохие вещи в твоем присутствии?

Вильсон кивнул:

— Очень плохие, но он не знал, что я его слышу.

Мэгги нахмурилась:

— А где ты был?

— Я не прятался. Я просто сидел на карнизе и ел печенье, когда услышал его крик. Он махал лопатой и кричал неизвестно кому: «Убирайся отсюда, задница!»