Бортовой журнал "Синей птицы". Том 1 (СИ) - Осипов Игорь Валерьевич

— Девочки, что с них взять, — ухмыльнулся Михаил и хлопнул Ивана по плечу.

— Девочки, — смущённо согласился парень и посмотрел на навигатора. — Я вот не пойму, она же должна была знать про тест на человека. А она не знает.

— К примеру, ты начинающий инквизитор, тоже должен был знать, но не знал, — ответил Михаил и тут же скривился: — Вот только не говори, типа, ты не понял, это другое. Это то же самое.

Иван надулся, но всё же задал второй вопрос:

— Я не имею планов на Нульку, но если вдруг… ну, долгий полёт… выпил… устал от одиночества…

Михаил пристально вгляделся в лицо княжича. Ответил не сразу, потому как вопрос не праздный и требовал взвешенных слов. Только через десяток секунд на пухлом лице медленно проявилась улыбка.

— Знаешь, княже. В космосе всякое бывает, и понятно, что ты переживаешь, что она не человек, и что это какое-то непотребство. Но потому и выдаётся паспорт соответствия. Она думает, как девушка, ведёт себя, как девушка, физически идентична обычной девушке. А если между натуральным и идентичным натуральному нет разницы, то прошу прощения за тавтологию, какая тогда разница? К тому же в русских сказках часто есть сюжет про заколдованную девушку, на которой потом женился царь-царевич, король-королевич. Например, царевна-лягушка или царевна-лебедь. Та же русалочка — совсем не человек, и ничего, сказку любят. В одной из вариаций даже принц на ней женится. В общем, оборотень любого сорта не считается чем-то гадким. Если, конечно, это не оборотень-людоед. Так что не парься. Будет у тебя царевна-Нулька. Живи как в сказке, только помни, что она не рукавица: с белой ручки не стряхнёшь да за пояс не заткнёшь.

— Стандарт и норма, — поиграл княжич словами на языке, — а что определяет норму, с которой сравнивают на соответствие? И я не только про тело, я про душу.

— Математика, — сухо произнёс навигатор. — Представь, что ты везёшь в трюме тысячу голых баб. У всех сиськи разного размера: нулёвка, единичка, двоечка, троечка. А у двух женщин не так: у одной мутантки обычные, нормальные сами по себе сиськи, но их в наличии аж четыре штуки. У второй вообще ничего нет, а сосочки даже маркером для приличия не нарисованы. Чтоб определить норму, замеряем у всех размер и количество бюста. В итоге у нас нарисуются статистика, и бабенции с аномальным числом и размером сисек, то есть с четырьмя и абсолютным нулём, или экстремальным объёмом выпадут из нормы. И наоборот, худышки, что говорится, «доска — два соска», запросто могут влезть в нижнюю границу нормы. С душой точно так же. Только вместо линейки для сисек используют психологические тесты. — Навигатор перевёл дух после долгой лекции и добавил: — Да, математика очень жестока.

Княжич хмыкнул, ибо представил, как ходит между рядами голых девок с рулеткой и щупает каждую. А Михаил улыбнулся ещё шире и заботливо поправил ворот на комбинезоне княжича.

Немного подумав, Иван коротко кивнул в знак согласия с навигатором. Ему предстоит подумать над словами товарища. Но не сейчас, ибо сейчас нужно немного перевести дух.

Но веселье было недолгим, так как в этот момент на «Синей птице» вернулась сила тяжести. Княжич издал короткое, громкое и очень ёмкое «блин!» и еле успел выставить перед собой руки и согнуть ноги, чтоб не рухнуть плашмя, но всё равно больно ударился локтями и коленями.

— Нулька, мать твою! — сдавленно заорал Михаил, который тоже шмякнулся пузом на пол.

Пока они охали и вставали, к ним подошёл держащийся за бок Петрович, тоже пострадавший от Нулькиного беспредела.

— Я ей как-нибудь всыплю ремнём по заднице, — протянул он, зашипел, поморщился и продолжил: — Шлюз в порядке. Система жизнеобеспечения тоже. Не знаешь, куда эта попрыгунья умчалась?

Михаил пожал плечами, и все трое направились в сторону капитанского мостика. Искомая Нулька нашлась именно там. Она уже оживлённо водила руками над пультом. В воздухе возникали окошки с сайта паспортизации нелюдей. Глаза горели радостью и азартом, словно светодиоды.

— Ясно, — побурчал капитан, рассматривая сетевые запросы богиньки. — Миш, ты надоумил?

— Да.

Все замолчали, рассматривая маленькие голограммные экранчики, которые почти терялись на фоне яркого Проциона, несмотря на потемневшее защитное покрытие лобового стекла мостка. А на экранчиках мелькали адреса, справки, цены. Отдельно висела голограмма анатомического пособия по женскому телу.

Казалось, всё благополучно решилось. Казалось, можно с облечением выдохнуть и заняться плановой рутиной, и ничто не предвещает очередной беды. Но на мостик, норовя снести всех с ног, влетел робокот. Его серая синтетическая шкура была поцарапана во многих местах, в ранах поблёскивали металлизированные мышцы.

Кот заскочил на капитанский пульт, с пробуксовкой промчался по нему и спрыгнул на пол. Затем кинулся на стену, где на несколько мгновений замер, яростно дёргая хвостом и глядя по сторонам округлившимися глазами.

— Прочь, зараза! — закричал капитан. — Княже, ты притащил эту падлу на борт, вот теперь сам и лови, пока бед не наделал!

Петрович отлепил от стены небольшой, примагниченный к красному квадратику огнетушитель и замахнулся.

— Брысь!

Кот не обратил внимания, а прыгнул со стены на пол и начал нарезать круги, пытаясь поймать что-то невидимое.

Княжич попробовал схватить робота, но тот вывернулся и умчался в коридор.

— Отформатирую, падла! — рявкнул капитан.

Иван тоже выругался и пошёл следом за роботом. Топот и звук металлических когтей, царапающих обшивку, доносились теперь из кают-компании.

Княжич вытянул шею, вглядываясь в коридор перед собой. Кот начинал, откровенно говоря, раздражать, так как после приключений хотелось тишины и покоя.

— Блин, надо попросить у программистов, чтоб из алгоритмов эмуляции живого кота удалили тягу на горшок, а то носится, словно в туалет хочет, но не может, — пробурчал вслух княжич, уже жалея, что купил столь бесполезный гаджет. Никакого толка. Одни проблемы.

У шлюзов Иван остановился, так как изо всех щелей на него смотрели бусинки мышиных глаз. Не два. Не десять пар. Десятки. Мордочки крохотных грызунов таращились со всех сторон: из-за скафандров, из-за шкафчиков, из-под ящиков. Обычные такие серые мыши с усатыми мордочками и круглыми ушками.

Секунда, и все мыши поспешно попрятались, а в помещение снова влетел кот. Только сейчас стало видно, что он носился не просто так. Перед роботом совершал зигзаги какой-то светящийся, словно клочок голубоватой плазмы, прозрачный шарик.

Клочок вверх, на полки, и кот наверх. Клочок вниз, и кот вниз. Клочок между ног у скафандра, и кот туда же.

Княжич едва успел выругаться и уйти с пути робокота, как тот промчался вслед за клочком в пустующую каюту. Послышались звуки рвущегося полиэтилена, громкое мяуканье и топот.

— Ты мне на хрен весь звездолёт разнесёшь! — прокричал Иван и зашёл внутрь. Между ног с истеричным «мяу!», чуть не сбив парня, снова промчался преследующий призрачную искорку робот.

Искра испуганно заметалась, сделала пяток хитрых петель, высоко прыгнула и застыла под потолком, давая разглядеть себя получше. Это оказалась призрачная мышь.

— Блин. Только мышиной нежити не хватало. Их же ни ядами, ни вакуумом, ни дробовиком не выведешь, — выругался княжич.

Кот тем временем замер, глядя вверх на добычу и хлеща себя хвостом по бокам, а затем подскочил и зацепился за стену, но сполз вниз, оставляя на пластике царапины от когтей.

Парень чертыхнулся, разрываясь между двумя желаниями: пнуть механического мышелова или же запустить что-нибудь тяжёлое в сияющего мышонка. Глаза пробежались по помещениям в поисках подходящего метательного снаряда, и тут внимание привлекло окно. А за ним висел один из тех мертвецов, которые разлетелись из выпотрошенного летучего голландца. По какой-то невероятной случайности живой труп зацепился за один из наружных поручней, предназначенных для передвижения обслуживающих корабль работников. И не просто зацепился, а остервенело бил тяжёлым предметом по иллюминатору. С наружной стороны уже виднелись многочисленные сколы. Мёртвый пират, высушенный вакуумом до состояния чёрствой-пречёрствой воблы, непонятно как узрел княжича своими пустыми глазницами, и беззвучно распахнул рот. Крика не было слышно, но удары усилились и участились. Приглушённый изоляцией звук потихоньку проникал в каюту.