Ричард Длинные Руки – паладин Господа - Гай Орловский

Он посматривал то на меня, то на Гендельсона, чувствуя, что между нами пробежала кошка размером с откормленного слона, но смолчал, только поклонился.

— Сэр Гендельсон, — представился Гендельсон. — Барон Гендельсон из рода Снургов, владетель Гильцунга и Акерна. Мы всего лишь выполнили свой долг, сэр Гугландер. Вы бы поступили так же на нашем месте.

— Да, конечно, — ответил Гугландер поспешно. Он перевел нерешительный взгляд с меня на Гендельсона и обратно. — Мне надо спешить, доблестные сэры… Но если вас это заинтересует, то мой сюзерен будет счастлив принять вас в своем замке!.. Вы сможете отдохнуть от странствий, развлечься, усладить себя музыкой и танцами…

Гендельсон сказал торопливо:

— Я не танцую.

— Там станцуют другие, — ответил сэр Гугландер без улыбки.

Гендельсон покосился на меня, я еще не успел раскрыть рот, как он сказал громко:

— Мы благодарим за любезное приглашение и… принимаем его с благодарностью!

Глава 16

Тучи закрыли солнце, а потом и все небо, там погромыхивало. Мы ехали в ряд, сэр Гугландер посредине, мы с Гендельсоном осторожно расспрашивали его о событиях в королевстве, в этом даже Гендельсон сумел держаться тихо, не выбалтывая во все стороны, кто мы, куда и зачем едем, однако и сэр Гугландер держался удивительно осторожно.

На западе тучи слабо налились темно-кровавым огнем: солнце садится. Скалы расступились, на возвышенности показался замок… очень странный, как я бы сказал. Достаточно просторный массивный дом из крупных каменных глыб, похожий на церковь с множеством пристроек. Все это сцеплено воедино настолько органично, что смотрится как единое здание. Либо по всем королевствам замки строят по единому проекту, либо целесообразность диктует везде одни и те же условия, из-за чего все замки для меня на одно лицо. Но одна деталь сразу привлекла внимание…

Могучее здание-башня, широченное, как церковь, круглое по сечению, с привычной крышей конусом, на шпиле трепещется флажок, а сбоку на большой высоте, почти на уровне крыши выступает балконом круглая башенка, миниатюрная, из таких же серых каменных глыб. Я не архитектор, но я понимаю, почему балконы в московских домах не делают огромными выступающими лоджиями. Одно дело, если к перилам будет подходить тургеневская девушка и томно смотреть на мир широко раскрытыми глазами, но где гарантия, что запасливые москвичи не устроят на балконах склады с картошкой, не натаскают туда всякого хлама? Никакие несущие балки не выдержат…

Так вот тот балкончик явно потяжелее любого московского балкона. На порядок, если не больше. Это же не балкон, а целая башня. Каким образом удерживается, что там за материалы — не представляю. Даже если там в днище впарены балки от железнодорожного моста, то башенка должна своим весом, как рычагом, разломить верхушку основного здания и рухнуть во внутренний двор.

— Сэр Ричард, — сказал Гендельсон. — Вы что-то рассматриваете с таким напряжением.

— Да так…

— У вас такое странное лицо…

— Что делать, другого у меня нет.

Туча лопнула как раз в том месте, где опускалось солнце, на землю пал странный трепещущий свет, будто рядом полыхал гигантский пожар. Красным стало поле, по которому мы едем, красное небо, в воздухе запахло огнем и кровью. Я потянул носом, в самом деле пахнет гарью, от красного света зашумело в ушах, кровь начала пульсировать в висках чаще.

Гугландер радостно вскрикнул. Через все поле в нашу сторону несся на темно-золотом коне всадник в золотых доспехах. Забрало поднято, я видел молодое яростное лицо, в опущенной руке сурово блистал меч, тоже золотой.

Гугландер вскинул обе руки. Всадник начал придерживать коня, я присматривался к ним ревниво: не часто вижу людей, что выше меня ростом, да и конь явно крупнее даже Черного Вихря…

Мы остановили коней, Гугландер выехал вперед, сказал звучным торжественным голосом:

— Ваше высочество!.. Позвольте представить сэра Гендельсона и сэра Ричарда, что пришли ко мне на помощь в очень опасный, надо признаться, для меня момент… Еще бы минута промедления — и зарги сумели бы догнать меня и отобрать все…

Всадник в золотых доспехах вскинул руку.

— Довольно! — сказал он резко. — Они пришли тебе на помощь, этого достаточно. Прошу вас, дорогие друзья, посетить мой замок, отдохнуть столько, сколько вам понравится. Пользуйтесь всем моим гостеприимством и гостеприимством всех обитателей замка… Вы — мои гости, гости короля Агиляра.

Гендельсон и я склонили головы. Благодарим, то есть, но я краем глаза присматривал за Гендельсоном. Он странно напрягся, даже побледнел чуть, на Агиляра посматривает с подозрением и опаской, хотя улыбается и благодарит, благодарит, ну прямо Фамусов, спина ж от поклонов не переломится.

Но я и сам, если честно, тревожился неизвестно почему, когда смотрел на Агиляра. Как-то уж очень не вяжется густой сильный голос очень уверенного в себе человека с внешностью удалого бойца…

На воротах нас уже ждали, решетка поднялась кверху, когда мы были еще за сотню метров. Нет ни рва, ни вала, а значит, нет и подъемного моста. Хотя стражи ворот в таких доспехах, что в Зорре рыцари позавидуют, копья у всех одинаковые, ножны разрисованы очень искусно, а рукояти мечей отливают серебром и золотом.

Странный замок, мелькнуло у меня в голове. Ну да теперь пятиться поздно… А вот быть настороже не помешает.

Во дворе у нас взяли коней, оружие осталось при нас, но когда нам отвели большую просторную комнату для отдыха и ночлега, Гендельсон первым стащил с себя кучу доспехов. От него несло крепким потом. Думаю, сли побрызгать им на каменные плиты, пойдет дым, а на мраморе останутся язвы. А раз от Гендельсона, то безобразнейшие…

К моему удивлению, здесь нашлись не только бочки с водой, это, как оказалось, для простолюдинов, а нечто вроде миквы прямо возле нашей комнаты. Можно после сна смыть с себя не только грязь, но и остатки нечистого сна, ведь сон — шестидесятая часть смерти. Гендельсон устал так, что у него не осталось сил даже бурчать, а повод для бурчалости он бы нашел, уже знаю.

Я все же разделся и малость поплескался. Милая крепкая в кости девушка рабоче-крестьянского типа принесла широкое полотенце, поинтересовалась, не потереть ли мне спину и пятки. Я взглянул на конский скребок в ее руках, содрогнулся, спросил искательно, нет ли хотя бы мыла, про шампуни уж молчу… Она не знала, что такое мыло, но вопрос поняла, объяснила, что мягкой глиной пользуются только господа, но не от жадности, а ее очень мало, остальные же трутся при необходимости шершавой корой, грубым полотном…