Оболтус для бизнес-леди - Юлия Климова

Душу Петра Петровича жгло неясное чувство, он пока не находил ему названия. Да, ему понравилась красивая женщина, ну и что? У него и раньше бывали отношения (хм, не с цыганками), но это же не значит… а впрочем… Пока он только понимал, что непременно должен увидеть Любу, должен ей объяснить… Но что?

За последние дни Шурыгин уже привык к путанице в голове и практически не обращал на нее внимания. Сам задавал вопросы и сам на них отвечал. Пусть это непонятно и глупо, но… Петр Петрович нервничал и хмурился, непокой болезненно отзывался в сердце. То слышалось позвякивание браслетов, то куда-то звал мелодичный голос, то казалось, будто под столом мяукает кошка (обязательно черная!). Так и с ума сойти недолго.

«Никакого воскресенья! Завтра же поеду в салон и поговорю с вредной старухой по-другому!»

Люба точно не отпускала его, точно звала.

Она цыганка! Стоило об этом подумать, как по коже пробегал холодок.

И как его занесло в этот салон?

– А не заманить ли мне этого парня к себе? – донесся вопрос Льва Аркадьевича.

– Угу, – ответил Шурыгин.

– Сейчас поговорить или после?

– Угу.

– А! – Лев Аркадьевич махнул рукой и переключился на закуску.

Никита сидел рядом и делал вид, будто следит за происходящим на мини-сцене. В нужные моменты хлопал, пил виски и вяло жевал салатные листья, политые лимонным соусом. Вкуса он не чувствовал.

– А во сколько Оля собиралась приехать? – спросил он Петра Петровича.

– К девяти. Девочки договорились приехать вместе, так что скоро будут. Наверняка Полина всех задерживает – она часами может одеваться, а сейчас ее еще Андрей поддерживает, во всем ей потакает.

– Они отличная пара, – тихо сказал Лев Аркадьевич, активно шевеля бровями. Таким образом он намекал на интерес сына к Оле и подчеркивал двойной смысл собственных слов.

– Хм! – Петр Петрович посмотрел на Егора, занявшего место рядом с Ивоном Перро, и подумал, что надо бы повторно пообщаться с ним на тему «молодых».

В дальнейшем разговоре Никита участвовать не стал. Равнодушно скользнул взглядом по девушке-модели, державшей в руках призы для победителя (конверт с приглашением и небольшой букет, похожий на куст лаврушки), и еще раз ковырнул вилкой салат.

Очень не хватало Оли. Ему нравилось ее смущать, он привык над ней подшучивать. И прислушиваться к ее советам тоже привык. Белкин умотал совершенно некстати! Хотя кто мешает и дальше смущать, подшучивать, прислушиваться…

Никита скривил губы и недовольно коротко вздохнул. Наверное, точно такие же чувства испытывает ребенок, у которого отобрали любимую игрушку. Но только он не ребенок, и она не игрушка. «Я несу за нее ответственность», – напомнил он себе, будто оправдывался. Дурак Белкин, дурак. И он сам тоже дурак. Улыбнувшись, Никита немного отодвинул стул и положил ногу на ногу. А ведь он расстроился, когда Оля сообщила о том, что изображать влюбленных больше не нужно. Расстроился. Не ожидал. Руки уже привыкли тянуться к ее талии, тон уже был задан…

«Малыш, и что мы теперь будем делать?» – насмешливо обратился он к ней и глотнул минералки. Вопрос, не дойдя до адресата, вернулся назад и настойчиво постучался в душу. Друзья? Нет. Никита с силой сжал холодный стакан и откинулся на спинку стула.

Может, пора посмотреть правде в глаза?

Вот теперь.

Сейчас.

Когда ее отсутствие раздражает.

Когда приходится сдерживаться, чтобы не взять мобильник и не позвонить.

Друзья? Нет.

Он же тогда не просто так ее поцеловал.

Не ради шутки или развлечения…

Не смог отказать себе в этом… удовольствии.

Хотел.

Да.

Хотел.

Сделав еще глоток минералки, Никита повернул голову к отцу и попытался вникнуть в разговор, но, к его удивлению, беседа оборвалась. Лицо раскрасневшегося родителя изрядно вытянулось, впрочем, то же самое произошло и с лицом Петра Петровича Шурыгина. Они явно увидели нечто шокирующее, но что?

Проследив за взглядами, Никита резко обернулся. Пересекая зал, к их столику по проходу в такт звенящей музыки приближались Оля, Полина, Катя и Андрей. Оля шла впереди, остальные – чуть сзади. На ней было атласное коктейльное платье цвета молочного шоколада и коричневые лаковые туфли на высоком каблуке. Платье идеально подчеркивало фигуру и держалось лишь на бретельках, таких тоненьких, что казалось, будто их нет. Плечи, руки обнажены. Ноги? О, эти ноги! Впрочем, и офисные юбки позволяли оценить их стройность. Макияж в осенних тонах, рыжеватые волосы распущены и вздрагивают волнами на плечах в такт движениям… Оля, Оля, Оля…

«Э-э-э», – мысленно протянул Лев Аркадьевич.

«Полина постаралась», – удовлетворенно подумал Петр Петрович.

А Никита поднялся со стула и коротко улыбнулся – он слишком хорошо ее чувствовал и понимал, что этот подвиг ей дался нелегко. Ему даже показалось, будто он ощущает ее внутреннюю дрожь и видит в ее карих глазах неуверенность и волнение.

– Мы опоздали из-за ужасных пробок, – эмоционально выпалила Полина и повернулась к Катюшке: – Правда?

– Ага, – учащенно закивала та, хотя никто и не собирался этого оспаривать и намекать, что время было потрачено на наряды и косметику, и уж точно никто не собирался как-то по-особенному смотреть на Ольгу. Все дружно сделали вид, будто ничего удивительного не произошло.

– Дорогая, – Андрей выдвинул два стула, ухаживая за Полиной и Катюшкой, и улыбнулся, – все давно привыкли к твоим опозданиям, так что уверен, никто этого даже не заметил.

Она царственно посмотрела на него, смешно сморщила нос и тоже улыбнулась: «Дорогой, я тебя люблю!»

Никита выдвинул стул для Оли. Она села, взяла салфетку, постелила ее на колени и, не удержавшись, подняла голову и встретилась с ним взглядом.

– Мы немного задержались, – ровно сказала она.

– Честно говоря, я уже устал тебя ждать, – ответил Никита, и по его голосу нельзя было понять: шутит он или говорит серьезно.

Да, она знает: не нужно торопиться, но какого черта! Маша засмеялась и распахнула дверь ванной. Возможно, Никита действительно считает, что ей будет скучно, возможно, он не готов представить ее родителям (все же десять лет назад она поступила некрасиво), возможно, его отношение к ней слишком романтично (конфетно-букетный период давно пора заканчивать), возможно, проблемы с рестораном отвлекают от нее, возможно… и так далее. Сплошное гадание на кофейной гуще. И это гадание ее категорически не устраивает.

Она бы не торопилась, если была бы уверена в его чувствах, но последнее время все не так (это если не обманывать себя). Все не так!

Маша встала под тонкие струйки душа, недовольно пожала плечом и закинула голову назад. Настроение мгновенно испортилось. Она ожидала быстрой победы, триумфа, ей безумно хотелось, чтобы наследник империи «Пино Гроз» сделал ей предложение руки и сердца… Да много чего хотелось! Но Никита диктует свои правила. Он стал другим, независимым. И это очень неприятно. Смотрит на нее, впитывает взглядом, точно не видел миллион лет (впрочем, почти так и есть) и остается спокойным.