Страшнее Зомби - Алексей Мезозой

25 мая 1993 года, Вторник 16:20. День шестой.

г. Отрадный (зачеркнуто, прим. нету такого) Отрадненского района Самарской области

Косолапов готовился к проезду через Кинель - Черкасы. Малышкин доложил, что перекрытая ранее дорога освобождается. Вооруженные люди, завидев выезжающие со стороны закрывавшего полнеба зарева с черным дымом закопченные машины и мотоциклы выбросили белые флаги и в спешном порядке начали деблокировать дорогу. Они убирали бетонные блоки и сматывали колючую проволоку. Под прицелом угрюмых и злых разведчиков, бандиты поднимали руки и в таком виде опустив глаза, стояли вдоль дороги до тех пор, пока последняя машина колонны не прошла. Затем разведчики погрузились в свою машину и также выехали вслед за колонной. Со стороны горящего Отрадного в сторону так и замерших с поднятыми руками Кинель -Черкасских орлов ковыляли закопченные, с горящей одеждой зомби, в некоторых из которых они с изумлением узнавали бывших еще утром живыми и здоровыми товарищей.

Вертушка, которая была последним резервом, и находилась на месте ночной стоянки, так и не была использована. Тяжелая победа далась потерей десяти бойцов, погибших под вражескими пулями прямо в машинах по ходу движения. Сгорел тягач и четыре человека, Косолапов очень сожалел о гибели Баранова. Была брошена машина разведки. Недавно приобретенный БТР почернел, часть его обгоревшей краски облезла, колеса его дымили, но машина была на ходу. Двухсотпроцентный запас прочности позволил ему выйти из боя и спасти Малышкина. Через полчаса, когда уже колонна миновала Кинель - Черкасск, ее догнала машина диверсантов – Козулькин блестяще справился с заданием, погоня была уничтожена, бандитское гнездо разрушено. Но самое главное – диверсанты вернулись без потерь. Теперь каждый человек был на вес золота. Но никакое золото не могло вернуть дядю Вике и Погарышу.

И у Алексея не было никаких слов, чтобы объяснить что случилось его племянникам.

Через два часа колонна проехала поселок Ерзовка, вид стоящих без движения вертолетов, которые не могли теперь пригодится никому угнетающе действовал на вертолетчиков, которые пролетели эти места еще до утром. Словно болея сердцем за замерших без движения собратьев, завыл на высокой ноте двигателями и двинулся дальше вдоль дороги.

Следуя трассой Р-225, колонна проехала пустынные холмы и посадки, не встречая на пути ни одной живой души. Вблизи поселка М.Толкай и не доезжая до Подбельска, колонна остановилась на небольшом пригорке, затем следую указаниям летчиков, повернули по второстепенной дороги и проехав три километра, оказались в небольшом, окруженном со всех сторон местечке, возле которого протекала речка. Лес отстоял от полянки на порядочном расстоянии, так что охрана места стоянки не представляла сложной задачи. Вертолет стоял посредине полянки, его винты печально опустились вниз. Из кабины навстречу машине разведчиков шагнул пилот, убирая пистолет в кобуру. Издалека он помахал рукой и снял с лица большие солнцезащитные очки. Место последней ночевки перед целью было достигнуто.

25 мая 1993 года, Вторник 20:50. День шестой.

Возле пос. Толкай Подбельского района Самарской области

Значит, думаешь, будет этой ночью темно?

Козулькин указал на медленно садящееся за деревья солнце.

А то, старшина, новолуние ведь, как-никак!

Малышкин вынимал из смятой формы сигареты, расплющенные в тонкую труху и с горестным вздохом опускал каждый раз руки. Зажатые между телом и бронежилетом, скрытым под толстым кожаным плащом, сигареты полностью пропитались потом и потеряли былую форму. Понюхав содержимое бумажной пачки, Малышкин скривился.

Александр, друг, угости командира халявными цигарками.

Обратился он к Козулькину, с невозмутимым видом разглядывающем разворачивающуюся перед его глазами пантомимой. Неодобрительно нахмурил брови, покачал головой и полез в карман за недавно засунутой туда пачкой. Сигарету зажал в зубах, отчего едкий дым лез в слезящиеся глаза.

- Что, так есть охота, аж переночевать негде?

Задумчиво поскреб невесть откуда появившуюся недельную щетину он, протягивая пачку Малышкину.

Я когда курю, забываю про многие проблемы. Делаю это в поисках психологического расслабления, слежу за горением огонька, срывающимся пеплом и выдыхаемым дымом. Это как-то помогает на секунду забыть где мы и что мы. И тебе, Саш, советую совмещать приятное с полезным.

Да нахрен мне эти заморочки? Я вообще бросать решил. Как товарищ Косолапов бросит, я в тот же день.

Хохотнул старшина.

Окружающий их лагерь совершенно не соответствовал этой благодушной беседе. Люди, завидев наступление темноты, начинали суетиться, дрема, навеянная ужином, тут же исчезла. Психологический шок и привычка к немотивированной агрессии зомби, которая усиливалась по ночам на подсознательном уровне заставляла людей готовиться к обороне. Никто уже не верил в спокойные места и добрых мертвецов, которые позволят отстреливать себя поодиночке.

Косолапов отчасти поощрял такое шизофреническое настроение – это повышало боеспособность, не давало бойцам застать себя врасплох. Но с другой стороны, постоянное умственное и физическое напряжение доводило их же до нервных срывов. Стычки и мгновенно вспыхивающие, впрочем, также быстро и кончавшиеся драки были обычным делом, что расшатывало дисциплину. Посоветовавшись с главным медиком, спящим на ходу с открытыми глазами, начальник экспедиции попытался уточнить вопрос о возможности подмешивать успокаивающих препаратов в пищу или принудительного лечения наиболее невоздержанных бузотеров. Но медик развел руками, его запасы были неизмеримо меньше необходимого количества, и, к тому же, находящиеся под воздействием седетативных препаратов бойцы были очень уязвимы в бою, снижалась скорость реакции.

Несколько близко расположенных могилок у края леса ненавязчиво напоминали выжившим о том, что жизнь – это лотерея, в которой зачастую выигрывает не самый красивый и умный, а самый живучий и везучий.

Бабка после выхода из ступора, в котором он находился с изумлением обнаруживал, что люди изменились. Они не стали лучше или хуже, но теперь в их глазах пропала радость. Боль и страх поселились в них. Улыбка стала исключением, люди предпочитали не спорить, то ли опасаясь вспышки ярости собеседника, то ли тщательно скрывая свое мнение. Теперь настала очередь Бабки заботится о Вике и ее непутевом братике, который до конца не свыкся с потерей и зачастую в своих разговорах ссылался на дядю, как до сих пор живого человека.

Совершенно не понимающий чувств Вики Семен, наоборот, заметив ее подавленное состояние, активизировал свои попытки сблизиться и завязать более тесные отношения с приглянувшейся ему девушкой. Бабка вступился, слово за слово, разгорелся спор, закончившийся скороспешной стычкой, в которой Бабка изрядно отлупил Семена, а он, не потерпев поражения, бросился к своей шашке и замахнулся ей на Бабку. Бабка от этого совсем озверел и не давая противнику ничего сделать, повалил его на землю, вырывал оружие из его рук. Бабка сам не ожидал от себя такого финта. Еще немного, сабля отлетела в сторону, и он вцепился Семену в горло. Вика и Погарыш едва расцепили противников. Чем бы закончилось эта драка, если бы их не было? Окружающие смотрели на ставшую привычной картину драки безучастно и просто отворачивались в сторону. Растрепанный, с подбитым глазом Семен вырвался и убежал дальше к лесу, а Бабка обработал свои царапины и плеснул себе на лицо воды. Адреналиновый шторм сошел, и теперь его немного колотило. Подумать только, его мог зарубить друга!

Караульные теперь не спали на посту. Зачастую они не могли уснуть и после окончания службы. Огонь открывали по малейшему шороху. Заведенный генератор исправно подавал ток на лампы прожекторов, установленных на треноги.

Семен так и не вернулся, Бабка поудобнее устроился, лег спать, повернувшись спиной к храпящему Погарышу. Вика прикорнула у стенки быстро остывающей в ночной темноте кабины. Через несколько минут забрался Семен, забрал свой спальник и покинул машину. Просыпаясь от одиночных выстрелов, Бабка бросался к амбразурам, смотрел на лица замерших, с оружием наготове караульных. Один раз за ночь сам заступил в караул, засыпал, просыпался и видел дергающиеся брови и сжатые на цевье оружия руки других людей. Под утро ему даже показалось, что на карауле стоит один и тот же человек, что он ни разу не менялся, настолько было похожи напряженная поза и выступившие пятна пота на одежде.

Косолапов также не мог заснуть. Теперь, когда до конца их путешествия оставалось меньше суток пути, его начали охватывать сковывающие разум стальными щипцами безумия полные безнадежной горечи безумные подозрения. А что, если карты подложные, а секрет расположения комендант унес с собой в могилу? Не позволяющий себе до этого и тени сомнения Алексей все больше и больше изводил себя кошмарными подозрениями. Ходил из угла в угол своей тесной кабины, подолгу прикладывал горящий лоб к ледяным стальным стенкам и радиоприборам. Слушал сопение связистов, разговоры у костра не спящих бойцов, пытался забыться на узкой и жесткой, застеленной сине-черным полосатым одеялом кушетке. Но во сне ему являлся мертвый комендант, пытался его душить, заставлять есть зомби-крыс. Косолапов просыпался с колотящимся сердцем, тер поседевшие за несколько дней виски и пил воду. Затем выходил проверять караулы, хотя никакой в этом необходимости не было, курил у костра, заходил и вновь пытался заснуть.