Здравствуй, оружие! Презумпция здравого смысла - Александр Никонов

Отсидев срок, инженер вышел на свободу и, как пишут, «стал героем всех обиженных и обозленных». И даже начал политическую карьеру, выдвинув свою кандидатуру на пост public advocate — «представителя общества» — в городском правительстве. Ибо сколько можно терпеть издевательства властей, скорешившихся с преступным миром?..

Но вернемся в Эстонию, которую мы ненадолго покинули. Эстония теперь состоит в Евросоюзе, потому эстонец, оформив международное разрешение на оружие (аналог международных водительских прав), может взять с собой свой любимый пистолет в путешествие по Европе. Если он летит на самолете, просто показывает оружие, сдает его на время полета экипажу, а в аэропорту прибытия забирает… А далее использует с учетом местных законов.

Позже Удрас показал мне это разрешение — голубоватую раскладную гармошку, куда вписаны все его пистолеты. А пистолетов у Дмитрия несколько:

— Так как я занимаюсь спортивной стрельбой, мне нужно было иметь универсальную машинку — и для спорта, и для жизни. Я выбрал «глок». Его я ношу чаще всего. Есть у меня еще несколько пистолетов Макарова, но там всего 8 патронов, а в «глоке» — 17. Конечно, «глок» великоват и тяжеловат по сравнению с «макаровым», но семнадцать штук — это семнадцать штук. Однако «макаров» ругать не буду. Я знаю, что в России к нему многие скептически относятся. Но это неплохая модель для самообороны. Да, у него невысокая скорость пули, невысокая точность попадания из-за больших зазоров в механизмах. Но за счет тех же больших зазоров — высочайшая надежность, что для оружия самообороны — первое дело. На соревнованиях важна точность, поэтому у нас многие используют чешские «чезеты». Там минимальные зазоры, поэтому отличный бой, но самые аккуратные стрелки носят их в специальных мешочках и перед стрельбой пыль протирают — при таких зазорах достаточно песчинки, чтобы произошло заедание. А макаровский пистолет весь болтается, точности поэтому никакой, зато надежность высока — никакой песок ему не страшен, любая песчинка в зазор пролетит, ничего не переклинив. Я вот не могу сейчас вспомнить случая, когда бы «макаров» не выстрелил по вине пистолета, а не патрона. Пистолет, бывает, трескается после сорока тысяч выстрелов, у него отламываются детальки, но все равно стреляет!.. Если на соревнованиях произойдет задержка — ничего страшного, потеряешь баллы, а вот при самообороне несрабатывание пистолета может стоить жизни. Поэтому надежность тут важнее точности, тем более что расстояние самообороны — от нуля до трех метров, а на такой дистанции промахнуться сложно из чего угодно.

— А приходилось вам или кому-то из знакомых использовать оружие для самообороны?

— Конечно. И довольно часто. Вот недавно парень из нашего клуба случайно подрезал какого-то таксиста на дороге. Тот разобиделся, погнался за ним, обогнал, прижал к обочине, вышел из машины с монтировкой и решительно направился к «обидчику». Наш парень тоже вышел из машины, достал пистолет и передернул затвор. Таксист мгновенно развернулся и пошел обратно к машине, только на ходу крикнул парню что-то оскорбительное.

Вот так пистолет флегматизировал конфликт, понизив его уровень с членовредительства до простого сотрясения воздуха. Но это еще не конец истории. У таксиста-хулигана хватило ума пожаловаться на стрелка в полицию: типа мне пистолетом угрожали! Полиция парня вызвала, записала его показания, после чего таксист был оштрафован на крупную сумму. Легко отделался: могли бы и уголовное дело завести за нападение на человека с оружием (монтировкой).

— В каком случае эстонец вправе применить оружие?

— У нас разрешено применять оружие только в случае угрозы жизни или здоровью. Например, если вас хотят побить… Случаев, когда люди используют оружие для самозащиты, множество, но они практически не попадают в полицейскую статистику, поскольку обходится без стрельбы по человеку. Обычно достаточно показать оружие, чтобы в корне пресечь конфликт. Иногда — выстрелить в воздух. Грохот выстрела обычно отрезвляет даже пьяного. А в полицейскую статистику все это не попадает, поскольку по эстонским законам владелец оружия обязан сообщить в полицию только о применении оружия, а демонстрация оружия и даже стрельба в воздух применением оружия не считается. Эстонский закон гласит:

«Применение оружия — это прямые и целенаправленные действия, предпринятые с целью поразить или повредить объект с помощью оружия».

…Наши российские умники, когда им рассказываешь многочисленные случаи успешной самозащиты граждан, обычно говорят:

— А если бы у этого преступника тоже был пистолет?

Они вообще любят пофантазировать — «если бы да кабы.» Им и в голову не приходит простой вопрос: отчего же в стране, где можно купить пистолет, у хулиганов его раз за разом не оказывается? Но я человек добрый, и мне нетрудно ответить на фантазию прогибициониста в стиле «что было бы, если бы у хулигана тоже был пистолет…»

Отвечаю. Было бы то же самое, друзья мои. Удвоение пистолетов ничего не меняет: люди просто демонстрируют друг другу оружие, и на этом конфликт исчерпывается. Потому что умирать никому не охота. И убивать тоже. Убивать оппонента не входит ни в планы жертвы, ни в планы нападающего хулигана. Жертва не хочет потом отписываться в течение полугода-года и ходить на допросы к следователю, а хулиган не хочет сидеть. Цель хулигана — покуражиться, избить, ограбить, оторваться, а вовсе не убить. Потому что за убийство получишь лет пятнадцать, а если в морду кому-то засветишь для удовольствия, все на том и закончится. А вот если применишь оружие — все только начнется. И оба результата применения оружия преступнику не нужны — ни мертвым лежать он не хочет, ни пятнашку получить вместо удовольствия.

Этологи знают, что такое мораль хищника. Чем вооруженнее звери, тем более корректно они относятся друг к другу: в их психику «вшит» запрет на насилие, потому что оружие слишком мощное — опасно драться по пустякам! А вот голубь, символ мира, безобидная с виду птичка, может своим маленьким клювиком методично заклевать ослабевшего собрата до смерти, потому что нет программы сдерживания агрессии в силу слабой вооруженности.

— А вот недавно еще был случай, — прервал ход моих мыслей Удрас. — Мой побочный бизнес — ночной клуб. И кого-то из посетителей охрана грубо вывела из клуба. На следующий день приехали какие-то бандиты разбираться. Я вышел к ним с автоматом Калашникова, передернул затвор и объяснил: если человек плохо ведет себя в клубе и мешает людям культурно отдыхать, его попросят покинуть помещение. Если он не хочет выходить, его выводят. Если он пытается драться, ему могут навалять. Так что если вашему другу слегка наваляли, значит, он сам виноват.

Бандиты внимательно все выслушали, согласились с доводами Удраса и покинули клуб. Вывод: доброе слово и автомат Калашникова могут сделать гораздо больше, чем просто доброе слово. Кстати, об автомате. «Калашниковы» в Эстонии продаются, только слегка переделанные, поскольку закон запрещает эстонцам стрелять очередями. Практически во всех странах закон запрещает автоматическое оружие. И здесь я снова отвлекусь на наших любимых моральных замарашек — прогибиционистов. Мысль разрешить людям носить пистолеты кажется им настолько дикой, настолько несуразной, что они пытаются обосновать ее несуразность доведением ситуации до абсурда:

— Ишь, чего захотели! Может, вам еще для самообороны гранаты, пулеметы и атомную бомбу разрешить? Вы ведь за свободу? Какая же это свобода, если нельзя пулемет иметь? Давайте тогда уж все разрешим!

И смотрят на тебя победно восторженными глазами шестимесячного щенка. Им по простоте душевной кажется, будто их «аргумент» совершенно убоен. А он просто глуп. Ведь здравомыслящие люди добиваются легализации пистолетов не для того, чтобы утвердить абстрактные принципы некоей свободы. А исключительно в практических целях спасения человеческих жизней. Не более того.

Пистолет — оружие самообороны. Пулемет — инструмент для другой цели. Поинтересуйтесь, какие тактические задачи решает пулемет на поле боя, и все вопросы отпадут.

Можете мне не верить, в конце концов, кто я такой? Всего лишь величайший писатель современности, а пророка в своем отечестве, как известно, нет. Поэтому предоставлю слово эстонцам. Например, комиссару Свену, которому и задал этот вопрос:

— А почему запрещено автоматическое оружие?

— Вопрос цели, — ответил он буквально никоновскими словами.

А Дмитрий Удрас разжевал для дураков:

— При ведении автоматического огня контролируется только первый выстрел, он прицельный, а дальше отдача сдвигает ствол, и все остальные патроны уходят в сторону. Автомат используется там, где надо залить пространство морем огня, чтобы не дать высунуться. А при самообороне попадать в прохожих строго не рекомендуется.