"Больная. Любовный роман" (СИ) - Котова Анастасия

– А как ты себе это представляешь? – я повернулась и пристально на него взглянула. – Ладно, окей. Я действительно не хотела оставлять тебе адрес, у меня были на то свои причины. Хочешь знать какие? Может, если ты покопаешься в своей памяти, ты вспомнишь, я рассказывала тебе, как моя мама относится к таким мужчинам, как ты. Она их ненавидит. Мой отец был намного старше моей матери. Ему сейчас почти шестьдесят. Они познакомились на работе, но суть не в этом. Поматросил и бросил. Где были гарантии, что ты так же не сольешься, когда придет время отвечать? А? И еще… Мне бы не хотелось дальнейших разборок с матерью. Ты представляешь, как бы все это выглядело? Приходит какой-то левый мужик, с огромным букетом цветов, говорит слова любви… и рассказывает, как мы встретились в психбольнице. Ты осознаешь весь абсурд, не?

– А что такого? – воскликнул Сергей, всплеснув руками. – Я не вижу ничего абсурдного, абсолютно! Да, я бы приехал к тебе, с цветами, с подарками, и даже если бы твоя мама меня прогнала, я бы приехал еще раз! И еще! Что тут такого… страшного?! Я люблю девочку, ухаживаю за ней, и мне не интересны чьи-то тупые стереотипы! Мой отец тоже гулял, но это не значит, что я такой! У меня были и есть серьезные намерения по отношению к тебе! А ты хочешь все разрушить! Зачем?!

– А я не хочу жить с предателем.

– Я не предатель!

– Предатель! Ты меня обманул!

– Мне пришлось, я каюсь! У меня не было другого выхода!

– Эти сказки рассказывай в другом месте. Я подаю на развод. Разговор окончен.

Сергей скривился и, опустив голову, замолчал.

– А как же Рома? Он же мой сын. Ты хочешь оставить его без отца?

– Лучше никакого отца, чем такой.

– Скажи, я тебя обижал? Ударил или в чем-нибудь упрекнул?

– Дело не в этом, Сергей! Мама – мой самый близкий человек, и я никогда ни себе, ни тебе не прощу этот поступок! Моя жизнь зависит от нее. Я всю жизнь была нужна только ей. Остальная моя семья меня презирала, видите ли, я внебрачный ребенок, безотцовщина. Мать дала мне кров, сделала так, чтобы мне дали инвалидность, чтобы я ни в чем не нуждалась! Тебя бы все равно не надолго бы хватило. Год-два, и я бы тебе разонравилась. Старая уже, груди мои уже не так пышны, бедра обвисли, а на голове солома, непонятно что…

– Неправда! Ты до сих пор очень красива! Я не вру тебе…

– Послушай… давай разойдемся по-хорошему, а? Ты подпишешь развод, мы разведемся, и каждый будет жить своей жизнью, идет?

79

– Настя, привет. Как там Рома?

На следующий день после разговора с Сергеем мне позвонила Галина Сергеевна.

– Я знаю, что случилось. Прости моего сына. Я была в курсе дела, и я пыталась его остановить, но он меня не слушал. Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Мне тоже все это неприятно. Пожалуйста, подумай хорошенько, прежде чем рубить с плеча. Мой сын не такой монстр, каким ты себе его представляешь.

Я тяжело вздохнула.

Снова бессонная ночь. Голова словно свинцовая, даже думать тяжело. Лицо опухло от бесконечных рыданий. В ушах шум как из радиоприемника. Так и до рецидива недалеко. Рома капризничал до самого утра. Я пыталась успокоить его, но он кричал еще больше. Мне показалось, что сын все же привязан к своему отцу, и чувствует, когда тому плохо. Хотя как такое возможно? Ему всего лишь полгода. В жизни всякое бывает, конечно. А может быть, мой сын ощущает, как тяжко его матери. Не знаю. Не жизнь, а ад какой-то.

– Галин Сергевна, я не хочу ни о чем думать. Я так решила. А вы бы сами смогли бы жить с предателем? Нет? Вот и я о том же.

– Я понимаю. Мужчины глупы, когда влюблены. Я не защищаю Сережу, ты не подумай. Ладно. Время само все расставит по местам. Не будем торопить события. И все же… если что-то понадобится, обращайся. Я всегда тебе помогу.

Прошло несколько дней.

– О, явился, не запылился, – Аня стояла у окна с чашкой чая и всматривалась во двор: перед домом располагался небольшой кусок огорода, где росли кусты смородины, морковь, лук, фасоль и кое-какие редкие цветы. – Гляди. – Она подозвала меня. – Это уже в который раз? Пятый? Или десятый?

Я подошла поближе и заметила, как Сергей мечется у калитки. Его машина стояла за гаражом, ее не было видно. Уже который день он приезжает к дому моей сестры и подолгу стоит у забора, пытаясь меня высмотреть. Сначала Аня подшучивала над этим, а потом и ее начало это нервировать. Мне пришлось туго из-за невыносимого чувства стыда – мой муж вел себя не как взрослый мужчина, а как подросток в пубертатный период.

– Боится подойти. Знает, что собака укусит.

– Тимоха его просто разорвет.

– Или он его.

– Нашла же ты жениха на свою голову.

– Это да. Только он не жених, он мой муж… пока еще.

– Слушай, ты объясни ему, что нечего тут шляться, – произнесла сестра недовольно. Мы отошли от окна и сели за кухонный стол. – Соседи скоро неправильно меня поймут. Начнут рассказывать, что я нового жениха себе нашла. Оно мне надо?

– Я ему объясняла, что ему нечего тут делать! – воскликнула я. – Он такой наглый… – фыркнула я, вспомнив наши отношения в психбольнице. – Вечно мне в больнице прохода не давал… черт упертый…

– А мне все-таки кажется, что вы познакомились на воле. Ну как мужчина может обратить внимание на пациентку психбольницы?

– Он кемеровский. В Белово, конечно, он бывает иногда, но встретиться мы с ним тут никак не могли, это исключено. Я практически никуда не выходила, а он разъезжает на иномарке. Видела, какая у него машина? Как внедорожник.

– Слушай, Настюх, я все понимаю, но… но не лучше ли тебе переехать к матери? Она сейчас по-прежнему в своей квартире, живет она одна, твоя комната все еще свободна. Ты не подумай, я тебя не выгоняю, но, понимаешь, этот тип скоро начнет ночевать в будке вместе с моей собакой. Оно мне вообще не надо. Да и соседи наверняка уже шушукаются. У меня сегодня выходной, могу помочь тебе с переездом. Сейчас Ваське позвоню, он тебя отвезет.

Я посмотрела в окно еще раз.

– Исчез.

– Он может появиться еще раз. Ему ничего не мешает.

– Тогда поехали. Ты не представляешь, как я соскучилась по маме.

Мы подскочили с мест и отправились в детскую, где хранились мои вещи. Я не успела их распаковать, поэтому сборы не требовали много времени. Рома мирно посапывал в кроватке и закапризничал, стоило мне взять его на руки. Я мигом переодела своего сына, положила его в переноску, и, когда белая “Жигули” остановилась у калитки, просигналив, мы с Аней вышли во двор. Спустились по ступенькам на дорожки из крепких деревяшек и, открыв тяжелый засов, вышли за пределы дома. Аня закинула вещи в багажник, помогла положить переноску в автомобиль и села на водительское сидение.

– Я так соскучилась по маме, ты не представляешь. Я ее больше года не видела. Интересно, как она там?

– Живая еще. Пристегнись. Мы едем.

Машина вырулила из узкого проулка на дорогу и, поддав газу, отправилась на другой конец поселка, минуя заброшенный парк, кафе, парочку жилых зданий и огромное заросшее травой поле. Мимо нас проехал автобус, громко просигналив. Водитель, не отпуская руль, поздоровался с ним и зарулил на район Тухачевского, плотно застроенного пятиэтажными домами.

Мы остановились у самого последнего, во дворе которого, на лавочках, сидели бабушки.

– Сиди здесь. Я тебя позову.

Аня вышла из машины. Я проводила ее пристальным взглядом: она подошла к домофону и, приложив чип, резким движением открыла тяжелую дверь, а после скрылась в подъезде. Соседки на лавочке шушукались между собой, бросая на автомобиль любопытные взгляды. Василий закурил и, откинувшись на спинку сидения, хранил молчание. Мне было сложно усидеть на месте, но я старательно держала себя в руках. Я понимала, что Сергей знает адрес моей матери и может с минуты на минуту нагрянуть сюда. Я мотала головой из стороны в сторону, нетерпеливо ожидая возвращение сестры.