Плавучие театры Большой Планеты - Джек Вэнс

«Протестовать бесполезно. Самому Вальдемару тоже пришлось бы платить. Барон Банури контролирует Мандаманские Ворота. Если вы желаете плыть дальше, вам придется выложить пятьсот грошей».

Гассун словно подавился, не находя слов: «Ничего подобного! Вы не получите ни гроша! Это неприкрытое, бессовестное вымогательство! Мне остается только развернуться и плыть обратно в Кобль!»

Замп подошел к человеку в латах: «Вы — барон Банури?»

«Я — сэр Арбан, благородный рыцарь, начальник охраны, хранитель Ворот и главный сборщик податей!»

«Как вы можете видеть, вы находитесь на палубе плавучего театра, — сказал Замп. — Мы направляемся в Морнун, чтобы участвовать в фестивале, и не можем заплатить такую невероятную пошлину».

«Тогда мы не позволим вам плыть дальше».

«Может быть, вы позволите нам дать представление вместо того, чтобы платить пошлину? Оно позволило бы развлечься и вам, и барону Банури, а также его придворным дамам и господам».

«Ага! Вы не отделаетесь так дешево!»

«Насколько уменьшится сумма пошлины, если мы дадим такое представление?»

Сэр Арбан задумался: «Если я получу соответствующее разрешение барона, пошлина уменьшится в десять раз. Но вам придется подавать закуски и напитки!»

Гассун яростно застонал: «Ваши требования непомерны!»

«Так или иначе, — успокоительно произнес Замп, — мы исполним перед бароном и его приближенными нашу величественную трагедию — возможно, это в какой-то степени утолит их жажду к наживе».

Сэр Арбан усмехнулся: «Если ваш спектакль настолько великолепен, насколько цветисто вы выражаетесь, мы проведем приятный вечер. Поворачивайте судно и швартуйтесь к причалу».

«С удовольствием! — отозвался Замп. — Представление начнется ровно через час».

Гребное колесо «Миральдры» лениво вращалось, едва преодолевая течение Висселя — плавучий театр мало-помалу протиснулся к причалу. Над головой возвышалась крепостная стена, за ней тянулись в небо шесть башен. По бокам арочных ворот из стены торчала пара сторожевых башенок-бартизанов; у амбразур, наблюдая за приближением необычного длинного судна, толпились любопытствующие. «Миральдру» привязали к швартовным тумбам; как только опустился трап, Замп установил на причале рекламные плакаты, после чего вернулся на палубу, чтобы своими глазами удостовериться в готовности предусмотренных им приспособлений.

К нему подбежал дрожащий от волнения Гассун: «Почему не расставляют скамьи? Хаскель говорит, что вы приказали ни в коем случае их не устанавливать!»

«Совершенно верно. Я знаю, как справиться с бароном-вымогателем — надеюсь, после нашей встречи у него поубавится наглости. В конце концов, разве мы — не Аполлон Замп и Теодорус Гассун, отважные капитаны плавучих театров и повелители Висселя?»

Длинные белые зубы Гассуна обнажились в нервной усмешке: «Когда нас бросят в темницу, вы сможете утешаться такими фантазиями. Нет, Замп! Как всегда, вы валяете дурака в погоне за химерой! Наша единственная надежда на избавление от грабительской пошлины — в том, чтобы вести себя вежливо, проявлять стремление к сотрудничеству и всячески провоцировать дружелюбие. Если этого окажется недостаточно — что ж, так тому и быть, придется вернуться в Кобль. Хаскель! Расставьте скамьи! И оберните их декоративными полотнищами!»

«Возможно, вы правы, — сказал Замп. — Но я хотел бы продемонстрировать вам одно важное примечание в «Речном справочнике»». Он отвел владельца судна на корму, к двери его кабинета, и вежливо пропустил Гассуна внутрь, после чего захлопнул дверь у него за спиной. Не обращая внимания на вопли изумленного партнера, Замп крепко заклинил дверь кабинета двумя шестами, упиравшимися в основание противоположной перегородки — шесты были измерены, обтесаны и приготовлены утром именно с этой целью.

Продолжая игнорировать возмущенные возгласы Гассуна, Замп вернулся на главную палубу и отменил последний приказ, полученный Хаскелем. Уже через пять минут распахнулись бревенчатые ворота в проходе нависшей над судном стены, и вниз по дороге двинулась роскошная процессия, возглавляемая парой герольдов в сиреневых лосинах и серых камзолах. Они медленно маршировали церемониальными длинными шагами и несли пару высоко развевающихся черных хоругвей с пурпурными гербами. За ними важно спускались знатные придворные в кирасах и шлемах из лиловой, зеленой, темно-красной и черной отвержденной кожи, лакированной и полированной, украшенной серебристыми розетками и блестками. На дамах были расшитые узорами длинные платья, мягкие кожаные туфли и хитроумные головные уборы невероятно сложной конструкции. На некоторых рыцарях постарше, сохранявших непреклонно-язвительное выражение лиц, были костюмы из блестящего черного бархата и черные цилиндры с узкими полями. С кистей многих придворных свисали на плетеных шелковых шнурках драгоценные футлярчики с ароматическими шариками, каковые они то и дело деликатно подносили к носу — так, словно легкий речной ветерок был слишком свеж и раздражал их чувствительные натуры.

Вслед за аристократами маршировала группа совсем иного сорта — приземистые мускулистые увальни в черных с лиловыми полосками униформах, вооруженные алебардами и мечами. Их круглые мясистые физиономии, безразличные, как маски из засохшей овсяной каши, с наморщенными носами, маленькими прищуренными глазками и брезгливо искривленными ртами, настолько походили одна на другую, что можно было смело предположить наличие в окрестностях замка клана, размножавшегося в условиях близкородственного скрещивания. Охранники шли точно в ногу, не глядя по сторонам и сосредоточенно следя только за тем, куда и когда опускались подошвы их тяжелых сапог.

Герольды задержались у трапа; пока знатные придворные с ленивым любопытством разглядывали театральные плакаты, Замп предположительно определил, кто из них мог быть бароном Банури — скорее всего, дородный субъект средних лет, приземистый, с кудрявыми темно-рыжими волосами и усами того же оттенка. Голова его спутницы, тучной и высокой, поддерживала потрясающее сооружение из пучков, спиралей, волнистых каскадов и завитых локонов.

Капитан охраны поднес к губам свисток; прозвучала оглушительная короткая трель — близнецы в черных униформах взбежали вверх по трапу, чтобы проверить палубу, сцену, кулисы и проходы на наличие признаков предательской засады. Не обнаружив ничего подозрительного, они вернулись на причал и выстроились по стойке «смирно». Только после этого барон Банури и его свита соблаговолили подняться по трапу.