Форма жизни - Андрей Ливадный

Значит, ему следовало попасть на Марс.

В век высоких технологий нельзя легкомысленно относиться к электронным системам, недооценивать их. Истории еще с конца двадцатого века известны случаи, когда компьютерная сеть проводила по своим каналам волю отдельных людей, противопоставляющих себя обществу. Сеть и соединенные с ней исполнительные механизмы становились глазами и руками, орудиями шантажа и даже убийства.

В одном случае, чтобы убрать надежно охраняемого, недосягаемого для наемного убийцы свидетеля, оказалось излишним брать в руки снайперскую винтовку, взрывать здания или устраивать налеты.

Команда, отданная первым виртуальным убийцей, спокойно сидящим за компьютером в тысячах километров от места события, оборвала человеческую жизнь, просто отключив систему искусственной вентиляции легких в одной из строго охраняемых клиник Соединенных Штатов Америки.

Дибров никогда не противопоставлял себя обществу, но в некоторых ситуациях приходится выбирать меньшее из зол.

Он должен получить свободу и попасть на Марс.

Лори совершила грубую ошибку, положив ему на колени ноутбук.

Зная основные командные пароли, ему даже не пришлось ломать систему — она подчинилась ему без лишних усилий.

Сковывающие тело ремни клацнули дезактивировавшимися электромагнитами замков и с жужжанием убрались назад, в свои гнезда.

Дибров встал с койки, с трудом утвердившись на ослабевших от вынужденного бездействия ногах.

Нет... Так не пойдет.

Он не стал мудрствовать — неприкосновенный аварийный запас занимал строго отведенное место в каждом отсеке корабля.

Взломав герметичный шов небольшого контейнера, он раскрыл НЗ и высыпал его содержимое на койку.

Янтарная капсула сильнодействующего стимулятора, которую он положил себе под язык, обладала приторным вкусом скверного леденца.

Этот вкус был знаком Диброву еще со времен астероидного кризиса. Оглядевшись, он отыскал комплект униформы, хранящийся тут же, сделал глоток воды, ополоснул лицо, уколовшись об отросшую щетину на подбородке, потом взглянул на табло бортового хроно, закрыл ноутбук и, взяв его под мышку, вышел из медицинского отсека.

В его распоряжении оставалось еще четыре минуты, если Лори окажется пунктуальной.

Легкая вибрация корпуса и последовавший за ней толчок заставили его пошатнуться и схватиться за поручень, идущий вдоль стены узкого коридора.

Первый челнок с Марса пристыковался к «Янусу».

Момент был самым подходящим.

Встретиться с Мари Лаймер. Поговорить с ней. Узнать, кто она такая и что ей известно о мире, в котором жили Кайл и Беат.

У Диброва кружилась голова, но не от слабости, а от мыслей, которые метались в его голове. Иной мир... Иная цивилизация... Иные технологии...

Он вдруг подумал о миллиардах людей, которые сейчас живут своими заботами, совершенно не представляя, что на орбитах Марса начинает разыгрываться финальный акт начавшегося миллионы лет назад действа, которое в равной степени могло привести ныне живущих как к новому рывку развития, так и ввергнуть Землю в техногенный хаос, перед которым бледнело самое красочное описание грядущего апокалипсиса.

Все зависело от людей, которые вольно или невольно оказались вовлеченными в происходящее.

Глава 8

Первым делом, уладив формальности в космопорту сектора «Фон Браун», Мари взяла напрокат машину.

В анкете, которую ей предложили заполнить по прибытии, в строке «цель визита» она лаконично ответила: посещение родственников.

Она была свободным членом демократического общества, и это казалось ей достаточным мотивом, чтобы чувствовать себя спокойно, не отчитываясь по поводу своих истинных намерений.

Мобильный коммуникатор лежал в ее сумочке и молчал.

Наглухо.

Больше никаких звонков на него не поступало, хотя целый месяц объективного времени выпал из ее сознания, но ведь коммуникатор, в отличие от человека, не засыпает, верно?

Впрочем, выпал ли из ее жизни этот месяц, проведенный в камере сверхглубокого сна?

Мари не могла лгать самой себе. Она не спала на борту «Януса». Ее тело — да, но разум — нет.

Видение, посетившее ее вечером того рокового дня, когда она приняла звонок с Марса, вопреки ее опасениям, не повторилось, она больше не видела огромного зала со сводчатыми потолками, но то, что было прожито ее сознанием на сей раз, было в тысячу, миллион раз ужаснее и непонятнее, чем безобидный разговор властной женщины и незнакомого воина...

Она балансировала на грани полной потери контроля над собственной психикой. Мари было не просто страшно. Она леденела каждый раз, как только ее мысли касались тех образов, что окружали ее в затянувшемся на месяц видении.

Я не хочу думать об этом... Я прилетела к отцу... Он жив... Он звонил мне отсюда, с Марса, — как молитву повторяла она, пытаясь сохранить хоть крупицу рассудка.

Смертельная бледность заливала ее щеки. Ветер новорожденной атмосферы ерошил отросший ежик медно-рыжих волос, пальцы путались в кнопках пульта дистанционного управления арендованной машины.

Наконец ее дверка открылась.

Мари опустилась на водительское сиденье, и дверь мягко хлопнула, отсекая все посторонние запахи и звуки.

Она бессильно облокотилась о руль и закрыла глаза.

Я сошла сума... — тоскливо подумалось ей.

Несколько минут она просидела в такой позе, потом, словно очнувшись, подняла голову и посмотрела вокруг сквозь тонированные стекла.

Знакомая площадь. Когда-то она гуляла по ней с отцом. Сектор приема челночных кораблей корпорации «Фон Браун» мало изменился за эти годы, вот разве что разметка паркинга потускнела, стала менее явной, да справа прибавилось три приземистых здания диспетчерской службы.

Мари завела двигатель. Дорогу она помнила наизусть — еще подростком, во второй раз прилетев на Марс, она часто ездила вместе с отцом от гостиницы, которая располагалась у нее за спиной, к строительным площадкам, на месте которых сейчас должен быть маленький уютный городок.

Место встречи они тогда определили на небольшой площади в центре строящегося жилого массива. Мари очень хорошо запомнила фонтан со скульптурной группой в центре искусственного водоема.

Сверившись с компьютерной картой, она убедилась, что ее воспоминания верны, — городок назывался Нью-Даймонд, и до него по прямой как стрела скоростной трассе было отсюда всего лишь триста километров.

Выводя машину с паркинга, она чувствовала, что ее тело дрожит, но не от холода — климат-контроль работал исправно, — а от перевозбуждения.