Девушка с проблемами - Татьяна Алюшина

Еще раз вздохнув демонстративно тяжко, он перевернулся на бок, но не ответил.

– Ты их сюда, к Николаю, привел?!

– Расслабься, Александра.

– Я спрашиваю!

– Сюда они не придут!

Сашка охнула от испуга и уселась рядом с ним.

– Как я забыла?! Зачем я только Ирку сюда с детьми выдернула?!

Иван сел.

– Саш, Саш, успокойся. Да, я их вел и в метро, и в электричке, ты же догадалась, но на какой станции мы вышли, они не видели.

– Ну еще бы! Мы по вагонам мотались туда-сюда на глазах у изумленных граждан!

– Вот именно! От той станции, где они нас еще наблюдали в электричке и потеряли потом, до конечной три остановки. Они будут искать на каждой, бомбил на вокзалах расспрашивать, людей. Найдут мужика на «москвичонке», но он нас только до развилки довез. А там, как водится, на Руси три дороги – налево километров семь до деревни, направо до другой столько же или побольше, прямо к Николаю на хутор.

– Вставай! – потребовала Сашка. – Надо уезжать немедленно!

– Да не немедленно, Саш!

– Сейчас же! Нельзя Ирину пугать, представляешь, что будет, если она их увидит!! И Колю подставлять нельзя!

– Романова! Прекрати немедленно панику! – прикрикнул Иван. – Никто сюда не приедет! Коле позвонят, когда они на станции нарисуются!

– Кто позвонит?

– Пошли, Александра Владимировна, лучше на речку, поплаваем, – доброжелательно предложил он.

Встал, потянулся всем телом, хрустнув костями.

– Гуров, я тебя сейчас пристукну, точно! – пообещала Сашка, подскакивая и вскипая негодованием.

– А как же спасение родины?

– Родина переживет эту потерю!

– Саш, Коля у нас человек известный во всем районе и области. Его здесь уважают, преклоняются и побаиваются, и любые его просьбы, если таковые есть, исполняют со всем рвением. Конечно, его знают все бомбилы города, и не только они. Он сказал парочке знакомых, если кто начнет о нас расспрашивать, сообщить ему. Сообщат мгновенно, попутно запудрив мозги спрашивающим. По моим расчетам, раньше часов двух дня братки не объявятся. Мы поплаваем, вода в речке теплющая, познакомишься с Колиными соседями – чудесные старики, они с ним одной семьей живут, вчера не показались из деликатности, не хотели мешать. Иру свою успокоишь, посидим, пообедаем, а потом неспешно двинем назад, в Москву.

– А что, вчера ты мне это объяснить не мог, разведчик хренов? – бушевала Сашка скорее от облегчения.

– Ну, извини…

– Не извиню!

Она развернулась и пулей вылетела из сеновального царства.

– Саша, Саша!!

К ней бежали из огородных грядок два белоголовых ангелочка. Саша опустилась на колени, прижала их к себе, зацеловала.

– Вы мои зайчата сладкие! Вы мои маленькие!

– Мы кроликов смотрели!

– И лошадку!

– И коровку!

– А баба Лукишна нам пироги печет!

– А мы клубнику едим!

Сашка смотрела на их счастливые перепачканные клубникой мордашки и не могла поверить! Как? За одно утро и так просто?!

Конечно, не все так просто и не в одно утро, но боже мой! Боже мой! Она за восемь месяцев такого добиться не могла – они вцеплялись в нее или Ирину и ходили везде, как хвостики, боясь, что эти единственно надежные в их мире женщины могут исчезнуть куда-нибудь!

А тут! И кролики, и лошадки, и «клубнику едим», да еще Лукишна – сразу и пироги печет! И не держатся ни за кого!

Сашка быстренько справилась с навернувшимися слезами облегчения, чтобы не напугать маленьких!

– Ну пошли. Покажите мне, как вы тут! – Она поднялась с колен и взяла их за ладошки.

На летней кухне вовсю топилась печь, пожилая женщина раскатывала на столе тесто, завидев их процессию, широко улыбнулась, разгоняя по лицу симпатичные морщины доброго человека.

– Проснулись! Вы Сашенька, Коля рассказал о своих гостях. Как спалось?

– Как в сказке! – радостно призналась Сашка.

Дети не жались пугливо к ней, как обычно при появлении любого человека, а подбежали к столу, быстро и сноровисто забрались на лавку.

– Ну, что, пострелята, – спросила, улыбаясь, женщина, – будете со мной пирожки лепить или пойдете клубнику щипать?

– Лепить!

– Щипать!

И все это радостно, никакого испуга! Спасибо тебе, Господи!

– Ах вы мои ангелочки! – засмеялась старушка.

Вытерла руки о фартук, прижала детей к себе и расцеловала в макушки.

Сашка была потрясена до немоты, с места двинуться не могла! У нее внутри все замерло – только бы не спугнуть! Старушка кинула на нее быстрый острый взгляд.

– Идите, ягодки поешьте, – сказала детям.

Они скатились с лавки и побежали в огород.

– Да в ведерке полощите, что Коля дал! – вслед им напомнила женщина и, повернувшись к Сашке, представилась: – Я Серафима Лукинична, все просто Лукиничной зовут, а мужа моего – Ильичом. Я тут пироги затеяла, надо пострелят подкормить, худые больно, да и вас побаловать!

– А где Ирина? – спросила Санька.

– Ирочка-то? Так они с Колей на речку пошли, купаться.

– Что-о?! – оторопела Сашка.

Она, не глядя, села на лавку, уставившись потрясенным взглядом на Лукиничну.

Этого не может быть! Этого просто не может быть!

– А чего такого-то? – подивилась Лукинична, вприщур глянув на Сашку. – Вода хорошая, теплая. Чего не поплавать-то?

Сашка прижала обе ладони к губам, борясь со слезами радости, рвущимися фонтаном наружу.

– Ты чегой-то, плохое что подумала? – насторожилась Лукинична.

Сашка энергично замотала головой, не в силах ничего сказать. Вот не могла, и все – либо говорить, либо со слезами бороться!

Справилась. Перевела дыхание.

– Ира боится незнакомых людей, – непонятно объяснила она.

– Какие ж мы незнакомые! Мы свойские! – подивилась старушка.

– Да! – рассмеялась сквозь предательски выкатившиеся-таки слезы Сашка. – Это точно!

– Ты чего ревешь-то? – допытывалась неугомонная бабулька.

– От счастья!

– От счастья – это правильно. А с Ириной-то что? Болеет? Чего людей сторонится?

– Болеет. Ее сильно избили. Очень сильно. И напугали. Она боится всего. И дети у нас… тоже всего боятся, людей боятся.

– Ты не переживай, Шуронька! – Лукинична присела рядом с ней на лавку, обняла за плечи теплой, натруженной рукой и прижала к своему боку. – Мы их откормим, отогреем. Вишь, вон с Коленькой-то на речку пошла-а! И детки щебечут – не боятся! Это сразу-то! Вчерась в ночь приехал, мы с Ильичом слыхали. А утречком-то шумнул меня – иди, говорит, Лукинична, познакомься с новыми жильцами. Я и прибегла. А уж они, малые-то, поначалу испужались, за Шарика спрятались, так я их вытащила, расцеловала. Отошли! Вон как гоняют, зайчатки! Все сладится, ты не боись, Шурочка, мы за ними приглядим!

Сашка отлепилась от убаюкивающего теплого бока.

– Спасибо вам большое!