Серпантин - Алина Политова

восстановить для себя справедливость. Свою, не понятную другим, но от этого не

менее реальную. Справедливость и совесть — прекрасные и возвышенные — на самом

деле они были лишь парочкой дорогих проституток. Ты расплачиваешься с ними своей

душой, а взамен они позволяют тебе трепать их как угодно. Все что хочешь! Любые

фантазии! Ведь цена достаточно высока…

Георгий уже расплатился. И он собирался получить за свою душу то, что ему

полагалось. Воспользоваться услугами.

Серпантин тугими хищными кольцами цеплялся за гору. Каждую минуту готовясь к

падению, Герка из последних сил удерживал руль на этом бесконечном повороте. Но

сбрасывать скорость он не собирался, нет. Пусть у того парня, что сидит за

шахматной доской и молчит будет еще один шанс остановить его. Пусть он швырнет

машину в пропасть если считает, что все идет не так, пусть заявит свою волю,

если он все еще там! Или благословит, позволив Георгию спуститься невредимым.

Герка чувствовал, что сходит с ума. Возбужденная дрожь, озноб, туман в глазах.

Острое предчувствие гибели… Он почти не видел дороги. Пот заливал глаза, где-то

глубоко-глубоко внутри жалобно поскуливал придушенный инстинкт самосохранения.

Но нет, только честно. Для чистоты эксперимента не спасать себя. Педаль до

отказа и вперед. Навстречу смерти. Впрочем, нет. Смерть уже была здесь, в

машине. Сидела на заднем сиденье и смрадно дышала ему в затылок. Вот только ЧЬЯ

смерть…

А ночью, сегодня ночью, Герке приснился его сын. Толстощекий карапуз с зелеными

глазами. Как жаль будет, если он не родиться…

Мысль эта, которую в другое время Георгий счел бы глупой и сентиментальной,

сейчас почему-то заставила его сердце сжаться и в глазах сразу прояснилось.

Впрочем, опасность миновала уже. 'Ауди' давно катилась по ровной дороге вдоль

роскошных дачных коттеджей Горного, а Серпантин досадливо скалился позади, с

сожалением прощаясь со своею ускользнувшей жертвой. Ну ничего, старый змей,

будет и тебе пища, на твой век хватит еще безумцев.

Да будет так, сказал сам себе Герка, я жив, значит я прав. В сердце его снова

поселился тот же благодатный покой, который он познал когда принял окончательное

решение. Этот покой был сродни отупению и не покидал его теперь уже до самого

конца. Ничего другого Георгию и не требовалось, чтобы сделать все правильно,

нужно иметь твердую руку, только так.

Остановив 'Ауди' возле знакомых ворот, он откинул со лба мокрые от пота волосы

и, взяв с заднего сидения тяжелый пакет с веселенькими Симпсонами на обеих

сторонах, вышел из машины.

Он медлил, разглядывая двухэтажный отцовский коттедж. Ему стало не по себе когда

он вспомнил, что это то самое место, куда отец привозил маленькую Еву.

Вероятно услышав шум машины, из дома выскочила девочка лет десяти с таким же

смуглым испанским личиком как и у Герки и с такими же большими карими глазищами.

Это была Ленка, его племяшка, дочка старшей сестры. Радостно визжа, она

бросилась к Герке, обгоняя такого же радостного Марика и, подскочив, прыгнула к

нему на шею.

— Ура!! Ты приехал! — Заверещала Ленка, не давая ему вдохнуть. — Марик

соскучился по тебе! Я соскучилась! А ты?

— Ну конечно, соскучился! Мы ж не виделись сто лет, правда? — постарался

улыбнуться Герка, но вдыхая запах ее волос, пропитанный какими-то дорогими

совсем не детскими духами, он забеспокоился. Неужели и она тоже, с болью подумал

он и постарался тут же отогнать от себя эту чудовищную мысль, но она почему-то

никак не отцеплялась.

Ирина, Георгия сестра, каждое лето сплавляла девочку на дачу к отцу и по три

месяца старик находился здесь с ней в совершенном уединении. Герка вспомнил

странную нелюбовь отца к гостям когда девочка была на даче. Он объяснял всем,

что шумные застолья плохо влияют на ребенка, но даже тогда объяснения эти

казались Герке надуманными, что же говорить о том, что пришло ему в голову

сейчас… Вряд ли для отца осталось хоть что-то святое. А сама Ирина? Герка

вспомнил вдруг как злился на нее в детстве за то, что отец уделяет ей больше

внимания, это было очевидно тогда, даже мать замечала это. Ну теперь-то все

стало ясно. Конечно с Иркой он не позволял себе что-то предрассудительное, но

все равно, как сейчас начал понимать Герка, ласки его, расточаемые дочери, были

не совсем родительскими. Вот только Ирина этого так, по всей вероятности, и не

поняла. Иначе не позволила бы на километр приблизиться старому козлу к своей

собственной дочери.

Усилием воли подавив в себе пробуждающуюся ярость, он отодрал от себя не

перестававшую щебетать Ленку и изобразил на лице некое подобие веселости. Но не

успел он и слова вымолвить, как едва не был сбит с ног Мариком, который

оказывается мирно дожидался своей очереди и, едва девочка отошла от его хозяина,

тут же бросился к нему на грудь. Шершавый собачий язык влажно заскользил по

Геркиному лицу и Георгий, не удержавшись, чмокнул пса в его влажный черный нос,

чем спровоцировал новый приступ безудержной собачей радости.

— Ну вот мы и дома, — пробормотал Георгий, успокаивая не в меру разошедшегося

Марика, — где же наш любимый дедушка?

— Да он вечно в оранжерее своей торчит, пошли! — Ленка уже тянула его за руку, -

как хорошо что ты приехал, а то здесь скучища такая — ужас!.. А я тебя по телеку

недавно видела, ты про выставку картин в Доме Творчества рассказывал… А еще моя

подружка сказала… Слушай, я вот что подумала, давай мы в горы сходим! Хотя бы в

лес! Там красотища такая! И грибы, говорят можно найти… Меня деда не пускает

одну… Хотя и с тобой может не пустить, ты же знаешь какой он..

— Слушай, подружка, а где это ты духи сперла? Вонь от тебя как от парфюмерной

фабрики.

Ленка рассеянно махнула свободной рукой.

— Та, это деда подарил. Только ты маме не говори. Это 'Опиум' называется, у нее

такие тоже были, но она все равно заберет у меня если узнает. Хотя я может и

сама ей отдам, я все время ей дарю то что мне дед дарит.

— Слушай, а не рановато тебе еще душиться-то, золотце?

— Слушай, ну ты как мать прямо! — досадливо поморщилась девочка, — я же женщина!

А женщина в любом возрасте должна оставаться женщиной! По телевизору каждый раз

это говорят, ты что, не слышал?

— Да, — неуверенно согласился Герка, — только кажется это по другому поводу…