Закат Пятого Солнца (СИ) - Штаб Юрий

Дожди пока что не слишком досаждали испанцам. Они не длились сутками напролет, несколько смиряли ярость солнца, обеспечивали водой. Идти стало чуть труднее — грязь все больше покрывала собой землю. Но это было ничтожной платой за избавление от жары и жажды.

Однажды утром прямо посреди леса они наткнулись на каменный дом. Он стоял в одиночестве, зияя провалами окон, без крыши, наполовину скрытый растущими вплотную деревьями.

— Вот это да, — выдохнул Фернан. — Тут живут люди!

— Вернее, жили. Сам видишь, хибара давно заброшена.

— Это еще не значит, что поблизости нет жилых домов.

Гонсалес перекинул щит со спины, привычно умостив его на левом локте. Мирные переговоры хороши, но следует приготовиться к неприятностям. Бедро уже почти зажило и двигался он без проблем. Себастьян начал осторожно обходить здание. Даже если индейцев внутри и нет, то какой-то зверь запросто мог облюбовать его под логово. Это был самый обычный дом, таких они видели немало в городе. Одноэтажный, сложенный из известняка, с одним входом. Некогда его венчала тростниковая крыша, но сейчас от нее ничего не осталось. Внутри сквозь земляной пол проросли травы, в которых копошились мелкие ящерицы. Голые стены. Вообще ничего больше. Люди покинули его уже много лет назад.

Фернан первым заметил серый бок еще одной постройки. Подойдя ближе, они увидели очередное здание, а чуть дальше рассыпавшуюся каменную кладку. Картина была странной. Высокие могучие деревья стояли вперемешку с некогда жилыми домами. Давно уже никто не тревожил покой покинутых жилищ. По-прежнему прочные, они стояли тут десятилетиями, а может и веками. Джунгли постепенно наступали, поглощая их, укрывая тенью от огромных веток, заплетая лианами и хороня под высокими травами.

Конкистадоры медленно шли вперед. Внимательно осматривая брошенные дома, они нигде не видели ни малейших признаков жизни. Человеческой жизни. Лесная была вполне привычной. На верхушке одного из домов умостилась крупная игуана. Распластав длинное зеленое тело, она блаженно грелась в лучах солнца, не обращая на людей никакого внимания. То тут, то там мелькали птицы. Темные дверные проемы настороженно провожали взглядами двух путников. Давно, уже очень давно не видели они никого, кроме дикого зверья. Гонсалес оглядывался, подсознательно ожидая, что вот сейчас откуда-то на них ринется… Кто? Фернан бы даже сам не сумел ответить, чьего нападения он опасался. Кто поселяется в мертвом городе после того, как его покинули люди? Но все было тихо…

Строений впереди попадалось все больше и Фернан сказал:

— Себастьян, а мы ведь уже давно идем по этому городу. Окраины растворились в джунглях. Там находились поля и огороды, хижины из глины и тростника. Деревья и кустарники поглотили их без следа. А сейчас мы приближаемся к центру. Тут каменные постройки, над которыми не властно время.

Говорил он шепотом, как будто опасаясь громким голосом разбудить этот мертвый город от многовекового сна. И все же здесь было тише, куда тише, чем просто в лесу. Или это только так казалось испанцам? Совсем скоро они наткнулись на настоящую дорогу. Сложенная на фундаменте из белых известняковых глыб, присыпанная сверху мелкими камнями, она тянулась вперед — прямая, как клинок меча. Индейцы строили на совесть. Между камней во многих местах проросла трава, но все же идти по проторенному пути было куда легче. Конкистадоры двинулись по нему, слыша, как под ногами хрустит гравий.

Примерно через полчаса они вышли на огромную площадь. Справа и слева возвышались гигантские ступенчатые пирамиды. Самая огромная взметнулась в небо прямо перед ними. Как будто в старой сказке — потерялись во времени и, блуждая, вернулись обратно в тот самый город, где прожили так долго. Где изумленными глазами увидали высокую культуру индейцев, их достижения в архитектуре, ремеслах, искусстве. Где узрели ужасные кровавые жертвоприношения. Вот только у испанцев путь занял несколько дней, а здесь прошли века.

Картина вокруг была очень знакомой. И в то же время очень чужой. Фернан силился вспомнить, так ли выглядела главная площадь в том городе, из которого они сбежали. Сотни мелких различий отвлекали, сбивали, мешали думать. Здесь кругом царила дикость и запустение, там кипела жизнь. Здесь лишь два человека стояли, глядя вокруг, там же их насчитывались сотни. Нет, все же это другой город. Гигантские постройки казались похожими, но немного отличались. Пирамид оказалось всего четыре, да и форма у них была немного иной.

Конкистадоры замерли посередине площади. Даже она, обильно усыпанная утрамбованным гравием, уступала натиску леса. Тут и там проросли травы и кустарники, вьющиеся растения карабкались вверх по ступеням пирамид. Испанцы замерли, не решаясь даже громким вздохом нарушить тишину. Почему жители покинули свои дома? Что стало причиной? Война? Эпидемия? Проклятие? Джунгли укрыли мертвый город, спрятав от любопытных глаз ответ на этот вопрос. Если местные жители все вымерли, то где тела индейцев? Растащили ли их дикие звери? За прошедшие века всякое могло произойти.

Фернан стряхнул с себя оцепенение и тронул Себастьяна за плечо.

— Пойдем.

Рука его указывала на верхнюю площадку самой большой пирамиды. Сказано было решительно. Риос неодобрительно качнул головой и спросил:

— Что ты там хочешь увидеть? Город покинут, там только немые камни.

Гонсалес упрямо качнул подбородком и двинулся к лестнице. Себастьян, бурча что-то себе под нос, зашагал вслед за ним. Нижнюю ступень с двух сторон украшали привычные змеиные головы, с коронами из перьев. Их пасти застыли в каменном оскале, глаза свирепо глядели на двух нежданных гостей. Испанцы стали подниматься. Шли довольно долго. Подъем был очень крутым, да и камни кое-где выщербились.

И все же через несколько минут конкистадоры достигли верхней площадки. Прямо перед ними стоял алтарь. Он давно лишился того дьявольского великолепия, которым снабжали его индейцы. Века оставили свой след. Краски смыло дождями, вырезанные на боках символы стали еле различимы. Просто серый камень, потускневший от воды и ничем не примечательный.

А на противоположном краю площадки возвышался каменный храм. Внутри царила тьма.

— Зажигай факел, — решительно сказал Фернан.

— И что ты там хочешь увидеть? — недовольно ответил Себастьян.

— Чего ты опасаешься? — Губы Гонсалеса искривила легкая усмешка. — Сам сказал — там всего лишь немые камни.

Испанцы вступили в чертоги давно забытого святилища. Фернан и сам не смог бы сказать, зачем его потянуло в это совершенно дьявольское, с его точки зрения, место. Наверное, это было то же самое стремление, которое толкнуло его отправиться в Новый Свет. Если есть враг, то с ним нужно обязательно помериться силами. Что за жизнь без триумфа? А в этом далеком краю самым грозным и могущественным противником для любого доброго католика являлся Сатана. Гонсалес просто не мог пройти мимо его обиталища, чтобы не заглянуть внутрь и не бросить таким поступком вызов дьяволу.

Ничего хорошего испанцы не ждали, а потому шли во всеоружии. Сталь клинков должна помочь в схватке против существ из плоти и крови, а вера и молитва станут опорой в борьбе против порождений ада. Пляшущее пламя металось, освещая углы, звук шагов эхом отражался от стен. Конкистадоры двигались осторожно, оглядываясь по сторонам и выставив мечи остриями вперед.

Здесь, укрытые каменной крышей от дождей и ветров, на стенах расстилались красочные фрески. Сцены сражений сменялись картинами праздников. Танцоры и певцы били в барабаны и дули в трубы, от души веселясь. Толпы пленников шли, понурив головы, склоняясь перед победителями. И шли они, разумеется, к алтарю. Там сидел огромный монстр, нарисованный в лучших местных традициях: зубастый, крючконосый, горбатый. Он пялил свои жадные глаза на только что вырезанное сердце, которое с почтением подносили ему на блюде два жреца.

Фернан помимо воли передернул плечами. Давно уже сгинул народ, потчевавший своих богов человеческими сердцами. Покинул этот проклятый город и растворился во тьме веков. Но живопись все помнит. И сейчас, как и сто лет назад, как и еще через сто лет, сидит и будет сидеть на помосте уродливый демон и тешить свою алчность муками и страхом приносимых в жертву людей. Сжечь бы весь этот мрачный храм, как будто вознесенный сюда прямиком из преисподней! Да разве камню что-то сделается!