Противостояние.Том I - Стивен Кинг

Тут он обнаружил, что охранники ушли, а его адвокат — Ллойд вспомнил, что его зовут Энди Девинз, — смотрит на него как-то странно. Так смотрят на гремучую змею с перебитым хребтом, чей укус все еще может оказаться смертельным.

— Ты по уши в дерьме, Сильвестр! — неожиданно воскликнул Девинз.

Ллойд подскочил на месте.

— Что? Что вы имеете в виду, черт возьми? Почему это я по уши в дерьме? Кстати, вы здорово осадили того толстяка. Он чуть не лопнул от злости.

— Послушай меня, Сильвестр, только очень внимательно.

— Меня зовут не…

— Ты даже не представляешь себе, как ты вляпался, Сильвестр, — продолжал Девинз и глазом не моргнув. Его мягкий голос звучал решительно. У него были подстриженные ежиком светлые волосы, больше похожие на пух. Сквозь них заметно просвечивала розоватая кожа головы. На среднем пальце левой руки он носил простенькое золотое обручальное кольцо, а на правой руке — замысловатый университетский перстень. Он стукнул ими друг о друга, и раздавшийся слабый щелчок заставил Ллойда содрогнуться. — Тебе вынесут приговор всего за девять дней, Сильвестр, согласно решению, принятому верховным судом четыре года назад.

— Что это еще за решение? — Ллойд был не на шутку встревожен.

— Его приняли в связи с делом «Маркем против Южной Каролины», — объяснил Девинз. — В нем перечислены условия, при которых отдельные штаты могут ускорить процедуру судопроизводства, когда выдвинуто требование смертной казни.

— Смертная казнь! — завопил от ужаса Ллойд. — Вы имеете в виду электрический стул? Эй, парень, я же никого не убивал! Богом клянусь!

— Перед лицом закона это не имеет никакого значения, — сказал Девинз. — Раз ты там был, значит, это твоих рук дело.

— Как это не имеет значения! — Голос Ллойда почти срывался на крик. — Имеет! Да еще, черт возьми, какое! Я никого не убивал! Это сделал Шпок! Он был сумасшедшим! Он был…

— Ты бы лучше заткнулся, Сильвестр, — попросил его адвокат своим мягким, но решительным голосом, и Ллойд затих. В приступе панического страха он начисто забыл о том, как восторженно его приветствовали заключенные отделения усиленного режима, и даже об угрозе лишиться зуба. Он вдруг представил, как птичка Твити измывается над котом Сильвестром. Только в его воображении она не била этого недоумка колотушкой по башке и не подставляла ему под лапу мышеловку. Его фантазии рисовали образ Сильвестра, прикрученного ремнями к электрическому страшилищу, и еще длиннохвостого попугая, примостившегося рядом с большим рубильником. Он даже ясно видел фуражку охранника на крошечной желтой головке Твити.

Это были не слишком радостные видения.

Наверное, Девинз прочел кое-какие мысли Ллойда, потому что впервые на его лице появилось выражение еле сдерживаемой радости. Он положил руку на кипу бумаг, извлеченных из своего портфеля.

— Не существует такого понятия, как «соучастник», когда речь идет о тяжком уголовном преступлении, связанном с жесточайшим убийством, — сказал он. — У штата есть три свидетеля, которые подтвердят, что ты был вместе с Эндрю Фриманом. Благодаря этому твоя тощая задница здорово поджарится. Понимаешь?

— Я…

— Хорошо. Вернемся к делу «Маркем против Южной Каролины». Я хочу в двух словах показать тебе, как решение по этому делу может быть применено в случае с тобой. Но сначала я напомню тебе о факте, с которым ты, несомненно, знаком еще с девятого класса: конституция Соединенных Штатов запрещает жестокие и необычные способы наказания.

— Например, как этот хренов электрический стул, — уточнил поборник справедливости Ллойд.

Девинз покачал головой.

— Здесь закон не дает четкой формулировки. И еще четыре года назад суды вертели его то так, то эдак, пытаясь понять его истинный смысл. Являются ли электрический стул и газовая камера жестокими и необычными видами наказания? Или под этим подразумевается период ожидания между вынесением приговора и приведением его в исполнение? Из-за апелляций, отсрочек, приостановок судопроизводства целые месяцы и даже годы многие заключенные, из которых наиболее известны Эдгар Смит, Кэрил Чессман и Тед Банди, вынуждены были проводить в камерах смертников. В конце семидесятых верховный суд постановил возобновить смертную казнь, но камеры смертников оставались по-прежнему переполненными, а назойливый вопрос о жестоких и необычных способах наказания решен не был. Теперь вернемся к делу «Маркем против Южной Каролины». Мужчина был приговорен к казни на электрическом стуле за изнасилование и убийство трех студенток колледжа. Преднамеренность преступления была доказана с помощью дневника, который вел Джои Маркем. Суд присяжных приговорил его к смерти.

— Хреновая история, — прошептал Ллойд.

Девинз кивнул и кисло улыбнулся Ллойду.

— Дело, как водится, было передано в верховный суд, который подтвердил, что при некоторых обстоятельствах подобная высшая мера наказания не является жестокой или необычной. Суд порекомендовал привести приговор в исполнение как можно быстрее, ибо так лучше… с точки зрения закона. До тебя уже доходит, Сильвестр? Врубаешься?

Ллойд не врубался.

— Знаешь, почему тебя судят не в Нью-Мексико или Неваде, а в Аризоне?

Ллойд покачал головой.

— Потому что Аризона является одним из четырех штатов, где существует выездная сессия суда по особо тяжким преступлениям, которая созывается только в тех случаях, когда вынесен и утвержден смертный приговор.

— Я вас не понимаю.

— Через четыре дня начнется судебное заседание, — продолжал Девинз. — Для нашего штата это такой серьезный случай, что они составят список присяжных из первых двенадцати откликнувшихся мужчин и женщин. Я буду тянуть, сколько смогу, но присяжных созовут в первый же день. На второй день штат изложит свое мнение по этому делу. Я постараюсь развести слушание еще дня на три и морочить суду голову своей вступительной и заключительной речью до тех пор, пока судья меня не остановит. Но три дня — это предел. И это еще будет крупной удачей. Затем присяжные удалятся на совещание и за три минуты, если не произойдет какое-ни-будь небывалое чудо, тебя признают виновным. Через девять дней, начиная с сегодняшнего, тебя приговорят к смертной казни, а спустя неделю после утверждения приговора ты будешь мертв как дохлый пес. Жителям Аризоны это понравится не меньше, чем верховному суду. Быстрые действия всем во благо. Если мне и удастся продлить ту неделю, что останется до исполнения приговора, то лишь на чуть-чуть.

— Господи, но это же несправедливо! — закричал Ллойд.

— Это старый немилосердный мир, — сказал Девинз, — особенно для «бешеных кровожадных псов», как называют тебя в газетах и на телевидении. Ты действительно переплюнул многих преступников. В средствах информации ты вышел на передний план, оттеснив на вторую полосу даже сообщения об эпидемии гриппа на востоке.

— Я никого не убивал, — угрюмо проговорил Ллойд. — Это все дело рук одного Шпока. Он даже кличку сам себе придумал от слова «шпокнуть».

— Не имеет значения, — сказал Девинз. — Именно это я пытаюсь вдолбить в твою тупую башку, Сильвестр. Судья даст разрешение только на одну отсрочку. Я подам апелляцию, которая, согласно новым правилам, должна быть рассмотрена членами выездной сессии суда по особо тяжким преступлениям в течение недели. Если они примут решение отклонить ее, у меня есть еще одна неделя, чтобы подать прошение в верховный суд Соединенных Штатов. В случае с тобой я постараюсь затянуть все сроки. Возможно, выездная сессия все же согласится рассмотреть протест — это новая структура, и они хотят, чтобы их критиковали поменьше. Не исключено, что они приняли бы к рассмотрению даже протест Джека Потрошителя.

— И как долго они будут выносить решение? — пробормотал Ллойд.

— Ровно столько, сколько хватит на одно совокупление, — ответил Девинз, и в его улыбке появилось что-то хищное. — Понимаешь, в состав выездной сессии входят пять отставных судей Аризоны. Им нечем заняться, кроме рыбалки, игры в покер, распития бурбона и ожидания, когда какой-нибудь мешок с дерьмом вроде тебя объявится в их зале суда, который на деле является не чем иным, как грудой компьютерных модемов, позволяющих связаться с законодательным органом штата, губернатором и другими должностными лицами. У них есть телефоны с модемами в домах, машинах и даже в лодках. Их средний возраст составляет семьдесят два года…

Ллойд вздрогнул.

— …и все они верят в Кодекс Запада — скорый суд, а потом виселица. Так здесь вершились дела примерно до 1950 года. Если речь шла об убийце, на совести которого несколько жертв, приговор был только один.