Волк: лихие 90-е (СИ) - Киров Никита

Обсудили с ним детали, что и как получше. Опер, который уже проел свою получку, загорелся делом, несмотря на всю опасность. Главное, чтобы смог слинять с работы. Но его отпускают, хотя подозреваю, что ему потом приходится сидеть сутками и отрабатывать.

Ну а мне надо поехать самому, посмотреть, как это всё делается. А то планы строить хорошо, но жизнь бывает поворачивается совсем иначе. Да и я же старший, я же это всё планирую. Не буду отсиживаться, а потом говорить, что не при делах.

С этого дела и начну. Конечно, рулить охранной фирмой в 90-е совсем не то же самое, что гонять ремонтные бригады на тепловоз, но там и там работа с людьми.

— Оружие надо будет и машину, — проговорил я, потирая подбородок.

— Тачку служебную нам не дадут, — Лесняков почесал затылок. — С оружием… своё же не возьму. Придумал! — он просиял. — Но надо сто баксов. Да, Максим, это в дело! Очень важно, без оружия соваться нечего. И на будущее нам пригодится. Только сейчас надо, я съезжу и договорюсь.

— Идёт, — отдал ему деньги. — Завтра вечером всё будет?

— Да, вообще без проблем! — он усмехнулся.

Едем уже завтра. Трасса — дело такое, своеобразное. Вот сам город контролируют одни банды, другие контролируют районы вокруг него, посёлки и деревни. А вот трассы — дикие земли. Там могут быть как организованные группы, кормящиеся с дальнобойщиков, так и просто заезжие, кто хочет грабануть проезжающий мимо транспорт.

Действительно, дикое место, но по ней едут все, рискуют, чтобы не помирать с голода. Мало было платить за крышу в городе, вот и доплачивали за вооружённое сопровождение за его пределами.

Зато это вполне себе занятие для частной охраны, пока никто не в состоянии этим заняться. Городским группировкам сейчас нужны все бойцы, которые есть.

Женю я забрал с работы пораньше. В цехе уже косились на эти его уходы, и скоро вполне могли возмутиться. Но я взамен на него принёс в цех целую коробку свежего молока, которое им, кстати, было положено за вредность, но уже много лет не выдавалось. Так что вопрос решили. Ну и поговорил с Кириллом и дедом, чтобы не переживали, сказал, что просто с Лапиным поехал по делам, помочь ему за оплату.

— Автомат брать? — спросил Женя, уже собравшийся и ждущий меня на улице. Он надел камуфляжную куртку и сидел на крыльце, поигрывая ключами. Рядом с ним стоял китайский рюкзак с термосом и едой.

— Сам-то как думаешь? — спросил я в ответ. — Поедем в одной тачке, где сидят два мента, и ещё ты с нелегальным оружием.

— Кхе! Так свои же.

— Всё равно. Да и оружие они готовят, мы же пока не можем его иметь. Что так они отболтаются.

Приехали наши коллеги. Опер Лёня Лесняков, и второй, Костя, мрачный мужик, который не так давно подвозил нас на такси. Подъехали они на личных жигулях, на старой красной шестёрке с треснутой фарой.

Оба курили так, что в машине пришлось открывать все окна. На заднем сидении лежала китайская клетчатая сумка. Женя заглянул туда и отпрянул.

— Охренеть! Волк, а ты говорил, нельзя.

Я заглянул сам. В сумке лежал укороченный калаш с отсоединённым рожком, ТТ и два ПМ, а ещё по запасному магазину к пистолетам.

Они точно подошли к делу с энтузиазмом, подготовились ко всему. Я повернулся к ним.

— Вы этого не видели, — Лесняков пересел на заднее сидение и убрал сумку в ноги. — Это вообще-то не поощряется. Ну а что поделать? В дежурной части выпрашивать? А потом вопросов будет куча, куда и зачем. А если стрелять? Не отпишешься потом.

— Нарушение то ещё, — мрачный Костя сплюнул в окно. — Не думал, что буду так работать, сука, полунелегально.

— А детей на чё в школу собирать будешь? — спросил Лёня. — Нам ведь только за май недавно выплатили. А за июнь, говорят, в сентябре вообще будет, не раньше. Если ещё и пайками не дадут опять.

Увидев две сотни зелени, Костя подобрел и выдохнул, сразу стал спокойнее. Я взял аванс с дяди Серёжи Лапина в юанях, а этим двоим выдал из своих запасов, ну а за оружие рассчитался ещё вчера.

Шестёрка тронулась, а Лёня объяснил, как он всё это достал.

— Я, короче, подошёл к инспектору по вооружению из службы тыла, — сказал он. — А Гаврилыч этот, лысый х**, посланник солнца, наловчился бирки снимать и вешать сам. Потом когда вернём, он приклеит другую, печать в секретариате возьмёт и закорючку вместо понятых нарисует.

— Так это вещдоки? — удивился Женя.

— Ну, не совсем. Это на переплавку уже готовили, изъятое, даже суды уже прошли. Акты уже все подписали для этого, а он, Гаврилыч, ленится отправлять, вот всё в камерах для вещдоков и хранится до сих пор. Вечно же всё на потом откладывается. Короче, договорился я с ним за сто баксов, что утром верну. Не я первый, не я последний. Так делают.

— А точно это им рассказывать надо? — Костя неодобрительно посмотрел на него в зеркало.

— Так мы уже все вместе повязаны. А что теперь, строить из себя кого-то? Ну и фирма откроется, я туда пойду, — Лёня выбросил сигарету в окно. — А пока вот так. Не на рэкет же едем, как некоторые, и не бандитов охранять. А вроде как своё дело и делаем, только без бумаг этих. И по существу.

Лапин, увидев, что с нами едут два взрослых матёрых мента, перестал волноваться. Он покатил на своём джипе первым вместе с компаньонами, мы следом.

Уже ночью доехали до приграничного посёлка, там встретили автобус. Челноки-кэмелы, уставшие от прохождения таможни и таскания тяжестей, радовались возвращению домой. Узнать их легко, на каждом толстый слой шмоток и тяжеленные баулы по 50 кило, которые даже таскали даже хрупкие женщины. Многие кэмелы поддатые, а некоторые пили прямо в автобусе.

Нам с ними общаться не надо, пусть коммерсанты решают, что и как там должно быть. Мы сидели в шестёрке, тихо разговаривали о планах и о других охранных конторах. Особенно о той, которой руководит начальник вневедомственной охраны.

— У них там эти ГБР по всему городу катаются, — говорил Лёня. — Мужиков-то я знаю, даже свести могу. А что, если зарплата будет, не против они будут и по нашим точкам ездить.

Наконец, всё утрясли, и автобус с челноками тронулся. Впереди джип с коммерсантами, следом автобус, забитый людьми и сумками так, что не было свободного места, а в хвосте колонны ехали мы.

Я сидел на переднем пассажирском месте, Костя за рулём. Женя смотрел в окно, а Лёня курил и курил, одну сигарету за другой. В магнитоле играла кассета, Укупник пел «Я на тебе никогда не женюсь, я лучше съем перед ЗАКСом свой паспорт».

Света на шоссе почти нигде нет, только освещались придорожные кафе, но мы не останавливались. Коммерсанты торопились, поэтому ехали ночью, чтобы уже утром бросить товар на рынке. Иногда навстречу ехали машины, освещая всё фарами.

Женя зевнул и достал и термос из сумки, наливая чай. Плеснул и мне, когда я попросил. Сам чай ещё тёплый, но слишком сладкий. Я медленно его выпил, борясь со сном. Скоро уже приедем, ещё пара часов.

— Надо бы договориться с ними, — Лёня показал сигаретой вперёд, на автобус. — Да шмоток своей купить подешевле. Привезу её завтра к Лапину, да и пусть выбирает, пока они не продали ничего. Костя, а ты когда женишься уже?

— В третий раз, что ли? Да нахрена мне это надо, — он усмехнулся. — Пацаны, лучше вообще никогда не женитесь. Гуляйте, пока молодые, потом поздно будет.

Женя хмыкнул, но вдруг стал серьёзным и повернулся, смотря в заднее стекло. За нами на высокой скорости ехала машина, врубив дальний свет.

— Готовимся, — сказал я. — Слишком быстро несётся.

Синяя восьмёрка с громким рёвом двигателя обогнала всю колонну и остановилась впереди, перегородив нам дорогу. Пришлось тормозить. Из восьмёрки вышли два типа в милицейской форме и фуражках. Оба размахивали руками, чтобы все вышли. У одного на плече висел карабин.

Костя присмотрелся, сощурив глаза.

— Слушайте, — сказал он. — Непохожи они на наших.

— Форма старая, — Лёня кивнул. — Фуражки советские ещё. И не автомат там у него, а карабин.