Однажды летом - Карен Робардс

Может, он и был пьян, вернее, он действительно был пьян, но ехать на своем любимце мог с закрытыми глазами. Так что домой должен был добраться целым и невредимым.

Помахав Гленде рукой, Джонни разогнался по шуршащему гравию и с ревом умчался в ночь.

28

Гленда с грустью смотрела ему вслед. Джонни не заметил того, что увидела она, — голубой автомобиль спускался по шоссе, двигаясь к поселку. Это была Рейчел Грант. Такой машины в Тейлорвилле больше никто не имел, поэтому ее нельзя было не узнать.

Гленда вспомнила, в какую ярость пришел Джонни, когда она сообщила ему о своем звонке мисс Грант. Но кому еще она могла позвонить? Вряд ли кто-то другой согласился бы довезти Джонни на автомобиле. Ведь большинство горожан упорно считали убийцей девушки именно его. Гленда была исключением. Она знала Джонни с детства и никогда не видела, чтобы тот поднял руку на женщину, пусть даже в ярости. По ее глубокому убеждению, мужчина, не способный ударить женщину, убить ее тем более не может. Гленда еще допускала, что Джонни мог прибить в пьяной драке мужчину, но чтобы женщину, да еще таким садистским способом… нет, здесь был замешан какой-то злодей или даже психопат.

«Джонни наверняка придет в бешенство, когда обнаружит, что ему так и не удалось разминуться с мисс Грант», — подумала Гленда. Аллея, ведущая к поселку, была достаточно узкая, и разъехаться на ней довольно сложно. Гленда не видела, как учительница вежливо притормозила, чтобы не столкнуться с мотоциклом Джонни. По телефону она сказала Рейчел, что он пьян в стельку и неминуемо разобьется, не проехав и мили.

Джонни и мисс Грант… Сейчас уже Гленде казалось странным, как это она сразу не заподозрила неладное. Джонни всегда был неравнодушен к учительнице. Читал книги, пытался писать стихи, чтобы произвести на нее впечатление, в ее присутствии был на удивление вежлив. И после его возвращения из тюрьмы они так много времени проводили вместе. Еще бы, ведь она устроила его на работу в отцовский магазин.

Конечно, мисс Грант была мила, но какая-то чересчур прилизанная, что ли. Ее наряды казались Гленде старомодными, да и грудь у нее была плоской. Правда, для женщины ее возраста она обладала безупречным цветом лица. Да и вообще в ней чувствовалась порода, что для мужчины такого низкого происхождения, как Джонни, могло быть притягательным. Ну скажем, для самолюбия и прочей ерунды.

И все-таки Гленда тешила себя надеждой, что ей удастся завлечь Джонни. Не то чтобы она была без ума от него, но он хорошо относился к ее детям.

— Гленда! — Тихий шепот прервал ее мечты. Встрепенувшись, она обернулась и широко раскрытыми глазами уставилась в темноту.

— Кто там? — Ей вдруг стало страшно. Глупо, конечно. В Тейлорвилле нечего было бояться. Преступность здесь нулевая, разве что какой-нибудь глупый подросток разобьет фонарь или влезет в почтовый ящик. За одиннадцать лет в городе не было отмечено ни одного преступления или даже злостного хулиганства.

— Можешь мне помочь?

«Наверное, это мистер Януски», — решила Гленда. Мистер Януски, восьмидесятилетний старец, живший по соседству, был болен гриппом, возможно, поэтому его голос звучал несколько странно. Но с чего это вдруг старикан выполз на улицу в столь поздний час? Время близилось к полуночи, а он обычно в девять уже ложился спать.

— Это вы, мистер Януски?

— Да. Скорее, Гленда.

Голос доносился откуда-то слева, где как раз стояли мусорные контейнеры. Может, старик вышел выбросить мусор, и ему тяжело поднять крышку бака?

— Где вы? — Отбросив страх, Гленда пошла на голос.

— Здесь.

Гленда сделала несколько шагов в кромешную тьму и оцепенела. Страшное предчувствие сковало ее ледяным панцирем. Но прежде чем она смогла сообразить, что делать, прежде чем сумела крикнуть или броситься бежать, что-то тяжелое обрушилось ей на голову, и жгучая боль, разлившаяся по телу, повергла ее наземь.

Когда Гленда очнулась, в ней жили лишь боль и страх. С жалобным воем она приподняла руку, тщетно пытаясь отпихнуть насильника. И в момент краткой агонии поверила в невозможное — ее убивают.

И в это самое мгновение остатки сознания сконцентрировались в исступленной молитве, обращенной к Господу:

— О Боже, пожалуйста, я не хочу оставлять своих детей! О нет! Прошу тебя! Пожалуйста!

Темнота обрушилась, как тяжелый бархатный занавес.

29

Легче. Ему стало легче. Он словно очистился теперь, когда правосудие свершилось. Кровь была повсюду, и он с наслаждением слизывал ее с ладоней, впитывая и смакуя теплые ароматы жизни. Как и та женщина из далекого прошлого, эта тоже заслуживала смерти. Он злорадно смотрел на жертву, распластанную у его ног. Она больше не шевелилась. Ее растерзанная плоть истекала кровью, крики и попытки сопротивления остались в прошлом. Он не испытывал к ней жалости.

Медленно наклонившись, поднял темно-красные розы, которые должны были стать его последней данью покинувшей этот мир душе. Его обагренные кровью руки начали быстрыми движениями осыпать еще теплое тело пурпурными лепестками.

Белые цветки он выбрал для своей первой жертвы — юной, хотя и нельзя сказать, чтобы невинной. Розы предназначались этой, более зрелой женщине.

«Как удачно», — подумал он и, завершив зловещий ритуал, растворился в ночи.

30

Рейчел нажала на тормоза — и как раз вовремя. Лучи фар «максимы» выхватили из темноты несущийся навстречу на бешеной скорости мотоцикл Джонни. Должно быть, он заметил ее сразу же, поскольку, описав зигзаг, резко рванул влево и вылетел за обочину.

Когда Рейчел вышла из машины, мотоцикл валялся на боку, все еще вращая колесами. Джонни сидел рядом на траве и отчаянно чертыхался.

— Боже, с тобой все в порядке? — Рейчел кинулась к нему и, нагнувшись, заглянула ему в лицо, скрытое под серебристым шлемом.

— Нет, спасибо, — буркнул он и с трудом поднялся с земли. Раскачиваясь, нетвердыми пальцами пытался нащупать под ухом застежку шлема. Наконец она щелкнула, и Джонни снял шлем.

— Ты действительно пьян, — сказала Рейчел и машинально отступила на шаг, поскольку в нос ей ударили пивные пары. — Когда мне позвонила твоя подруга, я не могла даже подумать, что ты отважишься на такую глупость, как езда на мотоцикле после девяти банок пива. Но, очевидно, ты глупее, чем я ожидала.

— Я не мог выпить больше шести… или семи, — мрачно произнес Джонни. — И я не пьян. Так, чуть-чуть под хмельком.

— Неужели? — возмутилась Рейчел. — Тогда как же вышло, что ты чуть не разбился?