Ну, здравствуй, муж! (СИ) - Абалова Татьяна Геннадьевна "taty ana"

Хаюрб присутствовал, когда ей надевали на голову мешок.

Кричала, что может рассказать нечто тайное о его танцовщице Шаше. Дурная. Все, что надо, он и сам знает, а остальным слышать не следует. Поэтому не стал дожидаться, когда затянется веревка, сломал шею сам.

— Салейх!

— Да, господин! — дверь бесшумно открылась. На пороге выросла согбенная фигура.

— Нужно отправить сообщение в Агрид.

Из кармана просторного халата распрямившегося слуги появилась чернильница с пером и клочок бумаги величиной с треть ладони.

— Слушаю, — прошелестел подобострастный голос.

— Танцовщицу не трогать.

Перо заскрипело — Салейх сел на ковер, разложив бумагу на колене. Как только закончил писать, протянул ее повелителю. Тот тронул край, и синее пламя скрутило послание трубочкой.

Глава 29. Консуммация

Саша проснулась от шороха — кто-то копался в шкафу. Рука автоматически потянулась за копьем, которое оставила возле кровати с вечера.

«И ковер не помог от лихих людей. Глупая Мара, верит всяким байкам о защитных рунах. Только пукалку и отразили, и то не факт».

— Кто здесь? — на всякий случай приняла боевую стойку, чтобы сразу метнуть орудие. — Выходи!

Дверца дрогнула, и из-за нее появился взлохмаченный Гаррон.

— Что вы здесь делаете? — наконечник копья, нацеленный на куратора, задрожал. От волнения Саша вновь перешла на «вы».

— Вещи раскладываю, — сообщил он как о чем-то обыденном, само собой разумеющемся.

— Чьи вещи?

— Свои.

— С какой это стати?

— Если жена не хочет идти к мужу, муж идет к ней. Семья — это святое. Кстати, ты во сне разговариваешь.

— Вы и ночью здесь были?

— Да, а теперь собираюсь в душевую. Жаль, что ты не хочешь переехать ко мне, там более комфортно, — он закинул полотенце на плечо.

Александра опустила глаза, бегло ощупывая врага, начиная с ног, но не опустила копье. Гаррон намеревался идти по коридору в мягких, скорее всего пижамных, штанах, босиком и без рубашки. Заплатка, напоминающая пластырь, на плече и приличная гематома на груди напомнили о ночном бое, и нечто, похожее на сожаление, мелькнуло в Сашиных глазах. Мелькнуло и погасло.

— Ну, я пошел? Заодно с соседями познакомлюсь.

— Стоять! — рука с занесенным копьем угрожающе отвелась назад.

— Ну в чем дело?! — Рон недовольно выдохнул. Как будто ему надоели капризы взбалмошной девчонки.

— Вы не понимаете? Кем я буду выглядеть в глазах соседей, если из моей комнаты покажется вот это? — копье конкретно указало на «вот это», обведя контур фигуры Гаррона. — Феей?

Слово «шлюха» произносить не хотелось. А как иначе воспримут позорное явление студенты? Стоило Маре отбыть по заданию ректора, как Алекс Дафой тут же притащила к себе мужика.

— О, ты уже знаешь, кто такие феи?

— Навела справки.

— Если хочешь, я всем подробно объясню, в том числе феям, что мы с тобой женаты и ночи проводим вместе на вполне законных основаниях. А что касается ран и синяков — так это пустяк. Моя жена любит пожестче.

«И это я считала себя мазохисткой? Да я самая настоящая саба!» — Саша в сердцах отшвырнула копье. Со стоном, в котором слышалось раздражение, опустилась на кровать и закрыла лицо ладонями.

— Что? — Гаррон шагнул ближе, присел на корточки, заглядывая в лицо.

Саша раздвинула пальцы, чтобы видеть наглую, пытающуюся скрыть улыбку, морду.

— Что вы хотите?

— Я говорил — консуммацию брака.

— Без любви не будет никакой постели.

— А если я поклянусь, что люблю тебя?

— Я не поверю, — Саша опустила руки. Она выглядела расстроенной. Что это только что было? Признание в любви? Такого и даром не надо. — Мне нужны доказательства. Мало того, я сама себе не поверю, если поддамся вашему напору и сниму со строна Упырь. Страсть и вызванная им влюбленность пройдут, но останется чувство, что меня использовали. А если я забеременею? Вы не должны торопиться и торопить меня.

— У меня… у нас нет времени. Давай мы по-быстрому сделаем это, а потом будем искать доказательства чувств. Беременность я не допущу. Пока не допущу.

— Нет.

— Шаша, у нас действительно нет времени, — он говорил серьезно. От улыбки не осталось и следа. — В академии живет убийца. Нам пока неизвестно, что побудило его напасть на оборотня, но… Я допускаю, что это человек Хаюрба, а, значит, ты в опасности. Король и мой отец против нашего брака, а потому, если не замучают допросами насмерть, с радостью выдадут тебя, стоит королю песков послать к нам переговорщиков с требованием вернуть женщину, сбежавшую из его гарема…

— Я ему не жена, он не имеет на меня прав.

— Он докажет, что имеет. У тебя его печать, вот здесь, — рука Гарона поползла по внутренней части бедра и остановилась на метке, оставленной Хаюрбом. Саша инстинктивно сжала ноги, но получилось еще двусмысленней — слишком близко пальцы куратора придвинулись к интимному месту. — И единственный аргумент против твоей выдачи — наш консуммированный брак. Неужели я настолько тебе противен, что ты не можешь пересилить себя? Даже ради сохранения жизни? Агрид не отдает своих граждан, тем более жен Первых лордов.

Ее сначала будут пытать, а потом выдадут Хаюрбу?!

Гаррон знал, на что надавить.

— Х-х-хорошо, — решилась она. — Я приду к вам ночью. Здесь мы не будем этим заниматься.

— Сегодня в академии выходной день. И нам не стоит тянуть до вечера. У Хаюрба есть амулеты Перемещения, и он может появиться в любой момент.

Гаррон поднялся и протянул руку Саше. Та обреченно сунула свою.

— Как овца, которую ведут на заклание.

Сейчас вроде самое время телу, еще вчера жаждущему ласк куратора, предать ее, но нет, оно молчало. Видимо, тоже не могло смириться с неизбежностью происходящего, а потому, согласившись с разумом, противилось принуждению.

— Тысячи невест легли в постель без любви. И заметь, им при этом не угрожала смерть, — Гаррон понимал — так себе аргумент, но все же надеялся, что Шаша примет классическое оправдание. В конце концов, договорной брак — агридская традиция, и никто после брачной ночи не умер.

Коридор оказался пуст. Саша не посмотрела на время, а утро было слишком ранним, чтобы студенты, которым сегодня представилось побездельничать, не позволили себе поспать лишний час.

— У нас на Земле это называют добровольно-принудительным занятием.

— Значит, тебе знакома подобная ситуация? Так почему ты противишься?

— Принципы.

При выходе на мостовую, ведущую в западную башню, Гаррон подхватил Сашу на руки. Она забыла об обуви, а камень еще хранил ночной холод. Весна — не лето, тем более в горах.

Рон поднимался по лестнице легко. Ни разу не остановился, будто боялся, что Саша передумает, вырвется и убежит.

Обстановка в комнате разительно изменилась. Вещи поменяли свои места. Другие ковры, занавеси, светлая, а не темная мебель. Даже кровать не была той, на которой Александра застала участников оргии. Гораздо шире, с воздушным пологом. Исчез письменный стол, ютившийся в углу, громоздкие кресла.

Гаррон, поймав взгляд, пояснил:

— Я выбросил старую кровать. Она скрипела.

Лучше бы не говорил.

— Мне уже раздеваться? — Саша старалась не смотреть в глаза «мужа».

— Я приготовил завтрак, — Рон положил на ее плечи ладони и развернул в другую сторону, указывая направление. Шаша передернулась, заставив его помрачнеть и убрать руки.

Вторая комната была просторнее. Вдоль стен комоды, необремененные побрякушками, камин с парой кресел, в центре — накрытый стол. Густо пахло сиренью — здесь, в Агриде, она была желтой. Вазоны стояли на полу и пенились шапкой цветов.

— Я знаю, ты любишь этот запах.

— Откуда?

— Даниил обмолвился. Когда я еще был псом, а он… он был жив.

— Я сожалею, что оказалась настолько глупой и самонадеянной.

— Не вини себя. Любой воин должен сначала разведать обстановку, а потом уже действовать. Даня пренебрег правилами. Но я ценю его поступок — даже получив смертельное ранение, он позаботился о тебе. Любил?