Житие мое (часть 2) - Ирина Сыромятникова

   Уяснив, кто я такой, пожилой джентльмен безумно обрадовался (не часто увидишь белого, который радуется приезду черного мага), мне тут же отметили прибытие и объяснили, что к месту действия мы поедем завтра утром, на корабле. Выцарапать из них подробности не получилось - все шифровались как заразы. В качестве компромисса мне удалось договориться, что Соркар будет жить на берегу за казенный счет и присматривать за моим зомби и мотоциклом.

   - Это правда, что ты н-н-н...

   - Специалист по ретроспективной анимации, - поправил я Алеха.

   Конспирация накрылась медным тазом почти сразу - взявшись помогать с разгрузкой мотоцикла, белый первым делом ухватился за мою собаку (каюсь, недосмотрел), после легкого обморока и потрясенного "что это?" ему пришлось рассказать все. Ну, почти все.

   - Зачем тебе?

   - Очень перспективная профессия. Редкая, денежная. Взял пару уроков, вроде пошло.

   - Это же за-за...

   - Только с людьми, про животных в законе ничего не сказано, - и эту тайну Сатал завещал мне хранить паче жизни. Кому-то в Ингернике дико повезло, что черные так мало читают. - Слышь, а у вас тут бумагу писчую раздобыть можно?

   - З-зачем? - не понял он.

   - З-заметки для отчета делать буду, - честно признался я.

   Эта хорошая мысль, как водится, посетила меня с сильным опозданием. Только покатавшись по Арангену неделю, я понял, что забуду все нафиг прежде, чем вернусь в столицу. Алех немедленно подарил мне совершенно новый блокнот из дорогой линованной бумаги и карандашик (тоже нужен).

   - Думали, в к-конце месяца.

   - Что в конце месяца? - не понял я.

   - Т-ты приедешь, - объяснил Алех. - Т-теперь з-закончим р-р-р...

   - Работу раньше, - закончил я за него.

   Алех радостно закивал. М-да, тяжко с ним придется.

   Нет, то, что они хотят закруглиться, не могло не радовать - у меня на все про все оставалось три недели, а ведь еще до Редстона как-то надо добраться. Теперь, по крайней мере, не придется устраивать истерик организаторам работ. Хорошо! Только выспаться не получится - Макса вычесывать надо. И мыть... Во что превращается длинношерстная собака, если позволить ей путешествовать своим ходом, словами описать невозможно, скажу честно: в какой-то момент у меня появилось желание развоплотись его и прикопать целиком. И что обиднее всего, пока я возился с зомби, Соркар по-свински дрых. От желания разбудить его и припахать к делу меня удерживало только то, что Источник к нему, рано или поздно, вернется, а вот память при этом не исчезнет.

   Надо ли говорить, что утром я был немного не в форме?

   Алех жизнерадостно агукал, Соркар ухмыльнулся и исчез, члены экспедиции, брызжа энтузиазмом, скапливались на пирсе. Нурсен расщедрился и нанял единственное в Гиладе судно с мотором - шхуну китобоя. Флагман прогресса, однако, да. Того порченого алхимика, что присобачил к паруснику гребной винт, следовало утопить в море - у меня от одного взгляда на эту конструкцию слезы наворачивались. Ременная передача!!! В море, да при таком усилии на валу. Формой лопастей вообще никто не заморачивался, если бы они масштабировали обычный лодочный движок, и то вышло бы лучше. Пять минут я печально наблюдал, как команда готовится запускать масляный мотор (хорошо хоть не спиртовой) и осознал, что в Арангене не только черных нет, но и алхимиков тоже днем с огнем не сыщешь.

   Появился Нурсен в компании капитана, и народ стал потихоньку втягиваться на борт судна.

   - Э-э... ваш багаж? - кивнул он.

   - Да!

   Накануне вечером я переложил все необходимые вещи в мешок (портить чемодан морской водой не хотелось) и теперь представлял прямую противоположность Соркару - черного, путешествующего налегке.

   Команда, с грехом пополам, завела двигатель. Из кормовой пристройки повалил чадный дым и все пассажиры, не сговариваясь, перекочевали в противоположенный конец судна.

   - А это что такое? - меня заинтересовал торчащий на носу китобоя объект. Люблю диковинки!

   - О, это чисто арангенское изобретение - метатель с химическим зарядом, - гордо объявил капитан.

   - С каким-каким зарядом? - насторожился я.

   - Сейчас мы используем смесь пироксилина с селитрой...

   Я спал с лица и попятился назад. Свят, свят! Вот так и не знаешь, рядом с чем ходишь.

   - Убери эту штуку отсюда нафиг! Ты что, убить нас всех решил?

   - Не беспокойтесь, смесь совершенно безопасна!

   - Ты бредишь...

   - Три поколения моих предков пользовались этим устройством, и ни одного несчастного случая не было! - похвалился он.

   - С магами на борту? - вкрадчиво уточнил я.

   У всех членов экспедиции, прислушивавшихся к нашему разговору, на лице отразилась умственная работа. Вот что значит - не алхимики! А ведь тут пофиг, какая магия - белая или черная, залететь можно с любой.

   - Вы свою значимость сильно преувеличиваете, - огрызнулся капитан.

   - Слабоумный идиот в третьем поколении!!! - рассвирепел я. Ну, нету у меня сегодня чувства юмора, нету. - Одно неудачное проклятье и все нестабильное вещество детонирует разом! Хочешь сказать, что у тебя на ней защитный блок?

   Озадаченные взгляды сменились шоком понимания. Еще бы нет! Из всех присутствующих гарантированно неинициированным был только Баррай.

   - К-кстати, да, - вмешался Алех, - заклятья типа "флаттер"...

   Ну не дебил?

   - Откуда я помню, какое - "флаттер", а какое - не "флаттер", скажи, пожалуйста? С этой штукой - не поплыву!

   Мистер Баррай опомнился первым и тут же взял капитана в оборот:

   - Вы знаете, мистер Тангор в чем-то прав! Непроизвольные магические эманации могут серьезно...

   Короче, взрывчатку с корабля убрали, два полных ящика этих долбанных зарядов вынесли, ни свинцовых прокладок, ни элементарных защитных Знаков на них не было. Офигеть! Я пометил себе впредь выяснять, кто и чем тут занимается. Дикие люди! Вот так заснешь, а за стенкой окажется склад фейерверков. Как же хлопотно быть черным магом в таких Шорохом забытых местах. Хочу домой! Или, на худой конец, в Редстон.

   Шхуна вяло затарахтела к выходу из бухты, оставалось надеяться, что, выйдя на простор, они не станут выеживаться и поднимут паруса. Я вздохнул и принялся искать на палубе место поудобней, с четким намерением проспать всю дорогу (или хотя бы до обеда). Судя по разговорам, до базового лагеря экспедиции было часов восемь хода при хорошем ветре, общаться со мной никто не хотел (даже тот нахальный оборванец, который вчера просто нарывался на тумаки), путешествие обещало быть спокойным.

   На волноломе собралась группа провожающих шхуну белых. Почему белых? Потому, что один из них наворожил иллюзию "звезды путешественников" (кстати, типичный "флаттер") и запустил ее над проливом. Они бы еще на пристани поворожили, где заряды лежат. Никакого представления о технике безопасности!

   Алех оживился и начал махать им рукой, но ему, почему-то, не ответили.

   Известно, что у черных не бывает друзей, только знакомые, боевые маги не способны испытывать привязанность, а преданность и верность им заменяют ослиное упрямство и дурацкие принципы. Но может ли родство к потусторонней силе полностью перечеркнуть типичные человеческие реакции?

   Рэм Ларкес имел на этот вопрос свою точку зрения - в его жизни было чувство, сильное и яркое, естественно, оставшееся тайной для окружающих - маг скромных возможностей, решивший сделать карьеру в НЗАМИПС, не мог позволить себе выглядеть странным. Тогда жизнь казалась проще, оба они были волшебниками, и Ларкес свято верил, что разобраться со странными ощущениями он сможет позже. Судьба распорядилась иначе.

   Нелепая смерть друга (сильнейший маг поколения убит стрелой, какая ирония) не сделала чувство слабее, оставаясь по-прежнему ярким и острым, оно превратилось в неутолимую ненависть. Штатный эмпат нашел бы, что сказать по этому поводу, но Ларкес с детства не доверял белым, вообще. И его не заботило, насколько происходящее напоминает редкое в среде черных, но от этого не менее разрушительное безумие. Одержимый маг способен был идти к своей цели годами, десятилетиями, компенсируя упорством и работоспособностью слабый природный потенциал. Искусники не могли совершить худшую ошибку, дни секты были практически сочтены.

   Во всех своих кабинетах Ларкес неизменно развешивал по стенам портреты двенадцати величайших магов Ингерники, в число которых покойный друг попадал неизбежно. Сейчас, глядя на большой, немного официозный дагерротип, первый помощник министра меланхолично размышлял над тем, является ли удивительное внешнее сходство отца и сына неким знаком, посылаемым (Кем? Не все ли равно!) лично ему с определенной целью. И приходил к выводу, что таки да. И то, что юноша с такой сомнамбулической точностью вышел на убежище старой лисы, это ведь неспроста. А этот изящный в своей небрежности выпад, предотвративший хаос в столице? Ларкес был старше, чем казалось с виду (недавно он разменял вторую сотню лет) и был воспитан в старых традициях, на сказках про Душу Мира и Леди Судьбу, ему совершенно очевидно было, ЧТО движет мальчиком, даже если он об этом и не подозревает.