Истинная королева - Елена Гринн

Джаспер хотел было сказать, что, вряд ли это любовь, и даже если бы Эмма была жива — они не были вместе, но не стал волновать друга зазря.

Мужчины поднялись по ступеням вверх, входя в здание. Постучавшись в дверь, Джаспер шагнул в кабинет, заслышав «войдите», но замер прямо на пороге — с картины, что стояла прямо напротив двери, на него смотрела Эмма. Мэт подтолкнул замешкавшегося товарища, но завидев портрет избранницы Земли, тоже застыл в дверях.

— Нравится? — улыбнулся Арей, замечая замешательство мужчин. Он встал и подошел к картине, с любовью осматривая ее. — Отец Ярослав преподнёс мне этот ценный подарок.

— Просто потрясающее сходство, — проговорил Джаспер, подходя ближе. — Она словно живая.

— Да… будто сейчас сойдет с полотна, и снова на Земле наступит мир и покой, — вздохнул мэр Элегона.

— Вам не тяжело смотреть на эту картину?

— Нет… совсем. Удивительно, но я, наоборот, чувствую какое-то умиротворение и счастье. Ее с нами больше нет, но на картине она будет жить вечно, как и в наших сердцах.

Мэт выдохнул, отводя глаза. У него в отличии от Арея, внутри все сжалось от вида живой девушки. Но Джаспер сменил тему, уводя разговор, и Мэт постарался откинуть тяжелые мысли.

— Господин Арей, я собрал все необходимые данные от своих людей, — мужчина положил листы на стол.

Арей взял бумагу, пробегая взглядом по написанному. Было видно, что отчеты его расстроили, но он постарался не показывать вид.

— Что ж, не густо, но ничего, мужики, мы будем держаться!

— На долго ли нас еще хватит? — вздохнул Джаспер, опускаясь на стул.

— Сколько бы не было времени — оно все наше. Завтра «соколы» отправляются на сенокос вместе с рабочими. Будем надеяться — нас никто не потревожит.

— Сколько Климент сможет терпеть Ваше неповиновение? — спросил Мэт.

— Он не посмеет тронуть Элегон. Климент и так не в почете у народа, любая его оплошность — и народ не станет терпеть. Пока они боятся, его власть держится только на его «псах» и на неимении альтернативы. Да и со смерти Эммы прошло совсем мало времени, Земля еще в трауре, но я уверен, что скоро народ начнет волнения. Они видели хорошие времена при королеве, и понимают, что все может быть иначе. Пока они терпят, но это ненадолго. Но чтобы ни случилось — нам нельзя сдаваться, парни.

— Не сдадимся, господин Арей, — кивнул Джаспер. — Если мы дрогнем, нам не жить.

Попрощавшись со свободными, Арей снова занялся делами, зарываясь с головой в отчеты. Но спустя некоторое время к нему пришел Ильяс, отвлекая от бумаг.

— Дядя, я… — слова застряли у молодого мужчины в горле. Он смотрел на живую сестру, чувствуя, как дрожат руки. — Откуда у тебя это?

— Отец Ярослав написал… в память об Эмме. Хотел сохранить ее образ навсегда. Обещал скоро написать и Лекса.

— Она такая же, как и в день коронации. И такая же, как в моем сне… — прошептал Ильяс, проводя пальцами по полотну.

— В каком сне? — внезапно насторожился Арей.

Ильяс сел, с усилием отрывая взгляд от картины.

— Мне сегодня снилась Эмма. Вот такая же… в этом платье, с тиарой, только она шла по руинам Свободного города. А на центральной площади, вместо здания мэрии…

— Ива… цветущая, — выдохнул Арей. — Мне сегодня снился тот же сон!

Ильяс вскинул брови.

— Сегодня? Точно такой же?! Дядя… это не может быть просто совпадением. Возможно, Земля нам что-то хочет сказать?!

— Но что?

Ильяс встал и подошел к портрету, касаясь рукой полотна.

— Не знаю… она была в Свободных землях. Может быть, это связано со свободными? А может быть подсказка там, на руинах? Что-то, что сможет помочь нам?

Арей задумчиво постучал пальцами по столешнице и решительно поднялся.

— Поехали…

— Куда?

— В Свободные земли, искать подсказку!

Ильяс послушно направился за дядей. Они вышли из здания и направились к конюшне.

— Приготовьте лошадей, — распорядился Арей конюху. Тот кивнул и направился к загонам. Ильяс подошел к Метели, которая после смерти Эммы жила в конюшне Элегона, но не подпускала к себе ни одного наездника. Он погладил лошадь по морде.

— Она сегодня очень беспокойная, — отозвался конюх, который уже надел седло на Заката и привел его для Ильяса. — Есть отказалась, рвется все время куда-то.

— Может ее на случку пора? Она уже половозрелая.

— Нет, это другое совсем. Жеребца она сейчас к себе точно не подпустит, — покачал головой мужчина.

Еще раз погладив Метель, пообещав раздобыть ей яблок, Ильяс оседлал Заката, и они вместе с Ареем направились к городским воротам. Стражники без вопросов выпустили мужчин, уточнив, как долго их ждать — каждый раз все со страхом покидали Элегон, кругом то и дело шныряли «псы» Климента, вынюхивая и докладывая королю. Арей пообещал, что они не задержатся и направил коня в сторону Свободных земель.

До руин некогда большого городка они добрались уже к вечеру, благо летом темнело поздно. Мужчины спешились, привязав коней к обугленному дереву, и пошли по развалинам к центральной площади, где во сне и росла ива. Ильяс огляделся — за полгода здесь ничего не изменилось: город сгорел дотла, оставив после себя только огромное пожарище. Какая подсказка может быть в горстке пепла? Арей направился к руинам мэрии. Среди черных обугленных обломков он заметил какое-то лишнее яркое пятно. Человек… Кто-то сидел, облокотившись на остатки обвалившейся стены. Арей тихо окликнул Ильяса. Мужчины, стараясь не шуметь, подошли ближе. Ильяс наклонился, откидывая капюшон, открывая бледное лицо сестры. Эмма, вымотанная побегом, спала среди руин Свободного города, подложив руку под голову, вместо подушки. Ильяс отпрянул, не веря своим глазам. Он разглядывал девушку, совершенно не понимая: это его сестра или же просто похожая на нее женщина? Или просто видение? Арей присел на корточки, касаясь плеча воспитанницы.

— Девочка моя… Эмма…

Эмма нахмурилась, пытаясь вырваться из объятий сна. Она подняла голову, протерла глаза пальцами и посмотрела на сидящего перед ней мужчину.

— Дядя?! — прошептала девушка и, убедившись, что перед ней ее опекун, подалась вперед и крепко обняла его руками за шею.

— Родная моя! — Арей поднялся на ноги поднимая за собой и Эмму.

— Эмма?! Это правда ты? — хриплым голосом проговорил Ильяс, продолжая сомневаться.

Девушка оторвалась от дяди и обняла брата. Тот прижал ее к себе, крепко обхватывая руками, и уткнулся носом в ее макушку.

— Сильно изменилась? — улыбнулась сестра, отстраняясь.

— Выглядишь измученной, — кивнул Ильяс, вытирая подступившие слезы. — Но главное — ты жива!

— Да, Тристану следовало бы взять нож побольше или же бить два раза, —