Записки морского офицера, в продолжение кампании на Средиземном море под начальством вице-адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина от 1805 по 1810 год - Владимир Броневский

Женщины малы ростом, но пригожи и очень миловидны. Они одеваются почти так же, как мужчины, только летом еще легче; тогда они носят одну рубашку, которая закрывает их грудь, а спереди разноцветная панява или передник, снизу украшенный длинными снурками. Девицы заплетают косу и красивые свои шапочки украшают по краям монетами; такое же или бисерное ожерелье составляет лучший и любимый их наряд. Кафтаны их без рукавов, как турецкий тюник; низ рубашки и широкие рукава вышиваются очень красивым узором[42]. Вельможи и народ, богатый и бедный, имеют одинакое платье с той только разницей, что некоторые носят серебряные пуговицы и на ногах бляхи, а замужние женщины сверх шапочки носят платок.

Чувство, которое усугубляет наслаждения, дарует человеку новое бытие, любовь не приуготовляет и не сопровождает брака: оный зависит от родителей. Обряд сватовства сходствует с нашим; разница только в том, что жених, собрав родных и пришед к дому невесты, нападает на оный примерным сражением; брат невесты требует вена, состоящего обыкновенно в женских нарядах. После венца новобрачная сопровождается с музыкой и стрельбой в дом мужа, от которого на третий день бежит к родителям, а муж ее выкупает только 10 патронами. На вдову при вторичном браке не надевают венца и вместо музыки провожают ее биением в тазы и сковороды. Дочери не наследуют отцовского имения, но братья столь щедро награждают при выдаче сестер в замужество, что они вместе с теми подарками, кои на первый день брака приносят им родственники и даже соседи, имеют уже небольшое стадо и свою собственность, весьма достаточную по их образу жизни. Как бы муж ни любил свою жену, он стыдится сего чувства и ласкает ее только наедине; любовь после брака есть тайна, и потому в одном доме и в одной избе мужчины живут розно с женщинами. Стыдливость и целомудрие принадлежит равно обоим полам.

Жена и дети умершего созывают родных, плачут, что и у них называется голосьбой, и царапают до крови лица. Женщины, отрезав волосы, кладут их на могилу. Похороны просты; плита или камень, утвержденный в земле вертикально, означает гробницу богатого и бедного: таким образом и за пределом жизни сохраняется равенство. Если умрет отец семейства, то делают куклу, одетую лучшим его военным нарядом, и положив на стол, кладут вокруг оружие и все трофеи, отнятые им у неприятеля. Кукла сия, для поминовения, остается на столе 40 дней.

Черногорцы отменно любят музыку, пение и пляску. Возвращаясь с поля, из похода, даже в виду врагов на месте сражения, они поют и пляшут почти беспрестанно. Свирель и гудок, называемые ими сфира, и гусли составляют музыкальные их инструменты. Слепые играют на гуслях с искусством. Припевая любимые национальные песни, приводят они в восторг слушателей; им платят за то щедро, ибо и здесь лучше умеют награждать за удовольствие, нежели за услугу.

Песни заимствованы от Османа Великого Славянского и некоторых рагузинских поэтов. В них прославляются подвиги и слава славянского народа. Королевич Марко и Юра Кастриотич (славный Скандербег) наиболее упоминаются. Романсов, выражающих сладости и мучения любви, я никогда не слыхал; их заменяют заунывные песни, изображающие потерю отца, жены и матери или тоску по родной стороне, каждый стих в оных оканчивается повторением, которое перекатом продолжают до потеряния голоса. В военных песнях, картина битв и кровопролития, сохраняя память отечественных героев, воспламеняет сердца их огнем мужества; оные заменяют историю. Другие песни, действуя на слух согласием звуков, повергают их в приятную задумчивость.

Пляска любимая забава черногорцев. Взявшись рукой за руку и составя круг или став один против другого, в сильном напряжении мышц взмахивая руками и прыгая с одной ноги на другую, или сжав обе и перескакивая вперед, вертятся скоро, топают крепко ногами и приговаривают: скачи горе! скачи коло! то есть скачи выше.

Борьба, стреляние в цель, бегание в запуски, игра в шары и бросание камней, называемых диски, как у нас городки, словом, все увеселения представляют образ войны. Женщины забавляются особо; только в большие праздники и то довольно старые допускаются в сообщество мужчин; разговоры и посещения занимают молодых женщин. Здесь не знают никаких азартных игр; разговоры вообще бывают о семейственных и народных пользах. Вместо прогулки черногорец, взошед на скалу, ложится ничком и, растянувшись на земле, проводит целые часы в созерцании бурного моря и прибрежных селений.

В двух больших лесах водятся медведи, волки и лисицы. Меха их охотно покупаются в Катаро. Стреляют кабанов, зайцев и кроликов, почитают приятным препровождением времени. Орлы, соколы и прочие хищные птицы очень обыкновенны. Зимой ловится множество перепелок, куропаток, жаворонков, уток, куликов, дроздов, зябликов и пр., которых здесь редко едят, ибо охота, представляя образ войны, имеет в предмете не прибыль, но единое удовольствие и упражнение.

Малые реки, впадающие в реку Бояну, текущую по границе, и в большое Скутарское озеро, особенно реки Черновича и Синица, как и самое озеро, которое зовется ими Зенша, весьма изобильны рыбой. Скорани, род маленький сарделей, и скоби, собственно принадлежащие сим рекам, известны под общим именем бояны и в Италии почитаются за редкость и лакомство. В озере и реках ловятся необыкновенной величины форели, бывающие весом в 40 фунтов. Кроме употребления жителями, из Катаро в Триест и Мессину ежегодно отправляют пять или шесть больших судов с копченой и соленой рыбой. В апреле и мае бывает лучшая ловля. Меня уверяли, что в сие время обыкновенно прилетает множество птиц, называемых корнахи. Думать должно, что это род рыболовов, питающихся рыбой. Убивать их считают за грех по следующей причине: когда они появятся в Черной горе, рыбаки со всех селений, собравшись и отслужив молебен, ставят мережи в реках и озере, потом бросают в воду приманку, состоящую из размоченной ржи, и лишь рыба покажется на поверхности, корнахи с большим криком на нее кидаются. Рыба, испугавшись, тысячами попадается в мережи; рыбаки, в знак благодарности, кормят птиц пойманной рыбой, и потому, пока продолжается ловля, они привыкают к людям, помогают им в оной, и не прежде оставляют берега рек и озера, как по окончании ловли.

Пшеничный хлеб, смешанный с кукурузой, для зажиточных, ржаной для бедных, лук, чеснок составляют главную пищу черногорцев. Они редко едят мясо и в сем случае целого барана или свинью жарят на вертеле. Чаще могли бы иметь овощи и зелень, но, будучи чрезвычайно умеренны и воздержаны, они большую оных часть продают. Кофе и другие прихоти роскоши вовсе им неизвестны. Они употребляют пищи столь мало, что, судя по силе их, должно тому удивляться.