Плутоний для «Иисуса» - Фридрих Незнанский

Если бы не чужая земля, где он ничего не знает, Александр Андреевич не удержался бы от соблазна угробить подлого Жору и как следует спрятать тело. Тогда его не скоро бы хватились хозяева. Думали бы, что они еще в пути, а он, Лисовский, тихонько вернулся бы в Германию.

Александр Андреевич подошел к окну, приоткрыл, посмотрел вниз. Понял, что борется с искушением выбросить в окно Жору Назаряна.

Быстро собрался и вышел.

Если бы кто-нибудь следил за Александром Андреевичем, ему пришлось бы проехаться на метро до узловой железнодорожной станции Синдзюку. Но никто за Лисовским не следил.

Глава шестая

ЖАРОВНЯ ВЕЛИКОГО УЧИТЕЛЯ

Марк Майер где-то читал, что Токио напоминает море домов, сгрудившихся так тесно и беспорядочно, словно это мебель, которую кое-как сдвинули в угол комнаты на время ремонта, да так и забыли поставить на место. Увидев японскую столицу воочию, Марк признал, что наблюдение, когда-то прочитанное, в общем, верное, но, несмотря на скученность и беспорядочность застройки, было в этом городе и некое величие. Вот только зелени на улицах почти никакой.

На всем протяжении перелета из добропорядочной Германии на загадочный Восток Борис Лазкин пил пиво и ел кур, что, по его словам, свидетельствовало о сильных переживаниях Бориса. Он воспринимал командировку как наказание. Он знал многое, но не знал того, о чем сообщили Марку по телефону, напечатанному в газете. Борис грустил по той причине, что с японцами всегда трудно договориться, особенно если то, о чем договариваешься, нужнее тебе, а не им. Марк знал больше, он готовился к встрече не с простыми японцами, а с верующими в своего собственного живого Бога. Трудно сказать, насколько сговорчивым окажется человек, имевший наглость назвать себя новым Христом.

Правда, в путешествии имелся и приятный момент. За спиной Марка в салоне самолета сидела Кристина Шиллер и хихикала. Ее забавляло слегка очумелое выражение лица, которое надолго застыло на лице Марка. А он пытался понять, что это: обычное своеволие или спланированная операция? Поехала она в такую даль, чтобы быть рядом с Марком или по согласованию со своим отцом? А может, что всего вероятнее, по двум этим причинам.

Оказалось, что Борис Лазкин тоже подозревает — фрейлейн Кристина специально послана с ними. И об этом прошептал Марку на ухо, но, как неисправимый оптимист, заметил, что это, возможно, к лучшему — Кристина японка-полукровка, прилично болтающая по-японски, по материнской линии принадлежит к старинному самурайскому роду.

— Понятия не имею, где мы будем его искать! — бормотал Борис, терзая зубами подрумяненный в гриле куриный окорочок. — У тебя есть какие-нибудь идеи?

— У меня есть конкретный адрес, но тебе я его не скажу.

— Почему?

— Мне интересно во всем поучаствовать самому. Это ведь и меня Лис мог угробить своей бомбочкой, скотина такая! А еще земеля! Имею розовую мечту — надавать ему по шее как следует!

— Нам могут его не отдать, как полагаешь?

— Нам могут не отдать груз, а его им не надо. Мне лично так кажется. И чем мочить этого жулика и потом ломать голову, что делать с бренными останками, нам его отдадут, потому что будут уверены: мы его придавим за предательство.

— Да? Твои рассуждения весьма интересны, Гена! По-моему, ты умней, чем показал Хельмуту.

— Понял, так помалкивай, — добродушно сказал Марк. — С волками жить — по-волчьи выть, не мной придумано. У меня мощное подозрение, что держать шнобель по ветру придется всю дорогу.

— Держи-держи! — вроде добродушно проворчал Борис. — У тебя неплохо получается.

В Токио была весна, но чувствовалось это лишь по влажному прохладному ветру, да облака с белыми гребешками выглядели по-весеннему легкомысленно и недолговечно. Но вот с деревьями в бывшем городе Эдо, который император Комэй объявил новой столицей Японии, — с зелеными насаждениями в огромном Токио было туго. А ведь по словам Кристины, это здорово, когда невысокие, скрюченные ветви стыдливо и в то же время гордо покрываются пышным цветением, но без крикливой тропической расцветки.

— Ну, куда нам теперь? — позевывая спросил Лазкин, как и остальные уставший после перелета.

— В район Сэтагая.

— А я знаю, где это, — заявила Кристина.

Марк, улыбаясь, посмотрел на нее:

— Ты знаешь, тебе к лицу эта страна!

— Ну-ну, голубки, — влез в их разговор Борис. — Сначала дело!

— Не спеши, как голый в баню! — парировал по-русски Марк. — Не известно, какой дрек с перцем ждет нас у этого узкоглазого Христа.

— Э, чего там! Я думаю, раз не только наши с немцами, но и американцы с Като якшаются, значит, там есть возможность заработать.

— Неприлично разговаривать при мне на языке, который я не понимаю! — обиделась Кристина.

— Прошу прощения! — слегка поклонился ей Лазкин. — Мы всего лишь дискутируем с товарищем вопрос, что делать сначала — в отель или за работу…

— Все, спор окончен, — сказал Марк — Мы с Кристиной в гостиницу, а ты куда хочешь.

Марк сказал так не без умысла. В зависимости от ответа, который он получит, его подозрения в адрес Кристины усилятся либо, наоборот, ослабнут.

— Я с Марком, — сказала Кристина.

— Тогда скажи хоть, как добираться до Сэтагая, — взмолился нетерпеливый Лазкин.

Получив подробную инструкцию, Борис откланялся.

В гостинице Марк вполголоса спросил:

— Как поселимся? Мы с Борисом, а ты отдельно?

— Можно и наоборот, — засмеялась Кристина, успевая при этом заполнять регистрационные бланки. — Однако я мечтаю в скором будущем переночевать с тобой в настоящей японской гостинице.

— Что-то голос твой при этом звучит больно зловеще, — озабоченно заметил Марк.

— О, западному человеку многое покажется не просто странным, а диким и пугающим.

— Но ведь со мною будешь ты!

— Да. Иначе с тобой переночует кто-нибудь другой, а мне этого не хочется.

В номере они первым делом поцеловались, затем Марк сказал:

— Знаешь, что я тебе хочу предложить? Ложись-ка ты отдыхать, да?

Кристина внимательно посмотрела на Марка.

— Меня к батюшке Като теперь и цепями не затащишь. Слушай, мне кажется, ты подозреваешь, что меня послали за вами следить!

— Следить? За кем? — прикинулся невинной овечкой Марк.

— За вами!

Марк ответил честно:

— Имеется такое подозрение.

— Ген, ты рассуждаешь неправильно.

— Почему?

— Может быть, я не так сказала, да? Рассуждаешь ты правильно, однако вывод не тот. Мое дело — следить не за вами, а за тем, как кончится эта история.

— И кто же тебе подсунул это дело?

— Сначала ответь мне: твое отношение ко мне зависит от ответа или нет?

— От ответа зависит только моя работа.

Она прижала ладони Марка к своему липу.

— Это не конкретно!

— А что я должен сказать? Гораздо интереснее, что ты здесь делаешь. Это не лучшее место для уик-энда с парнем.

— Это не уик-энд, а ты — не парень!

— Кто же? — подозрительно спросил Марк.

— Ты мой мужчина, а я, как смиренная японская жена, должна следовать за тобой повсюду, куда ты меня возьмешь.

— Постой-постой! Я не говорил, что хочу тебя здесь видеть!

— Значит, не хочешь, — убитым голосом сказала Кристина.

— Ну почему?! — возопил Марк, не выпуская Кристину из объятий. — Я готов быть с тобой где угодно, но не уверен, что именно здесь.

— Ген, я скажу тебе всю правду…

— Так… — поощрительно молвил Марк.

— Ген, я, конечно, оглупевшая от любви женщина, но еще я неплохая и достаточно известная журналистка. Когда отец узнал, что я была с тобой несколько дней назад и хотела бы продолжать наши отношения, он сказал: езжай, но знай, что он будет сидеть в тюрьме.

— А твой папа не будет сидеть?

— Ничего конкретного я не услышала, но поняла так, что не будет. Если представить всю вашу одиссею как фильм с приключениями, то я подозреваю, что в этой картине он режиссер-постановщик.

— То есть?..

— Он сказал мне: езжай и, когда вернешься, напишешь сногсшибательный репортаж. У тебя будет слава, сказал он мне, а у меня исполненный долг.

— Хорошо сказал, но опрометчиво. Подобные слова могут принадлежать полицейскому, но не преступнику. Ты не согласна? У нашего брата не бывает чувства долга.

— Ты зря говоришь так. Папа сказал, что ты совсем не похож на преступника. Он умный человек, а я женщина, и все же в этом вопросе наши мысли совпали: мне тоже не верится, что ты бандит из шайки.

— А кто же я?

— Ты мужчина, которого я люблю. Как ты думаешь, я могу полюбить бандита?

— Можешь, — искренне ответил Марк.

— Но ненадолго, — кокетливо произнесла Кристина. — А за тебя я хочу выйти замуж, но, наверное, ты не захочешь венчаться в церкви? Ты, наверное, коммунист.