Тор. Трилогия - Сахаров Василий

– Как думаешь, ИИ за нами наблюдает?

– Не знаю.

– И что теперь? Двинемся дальше?

– Подождем. Давай еще походим и документы почитаем, глядишь, поймем, где мы оказались. Ведь здесь обязательно должен быть план объекта.

– Согласен.

Рауль занялся поиском схемы подземелья. Ну а я подошел к самому представительному столу, который находился в хорошо освещенном месте и был сделан из настоящего дерева, после чего стал просматривать документы. Сначала, конечно, по привычке, попытался активировать планшеты и компьютеры, но безрезультатно. Однако мне и простых листов хватило. А когда я разобрался в том, куда нас занесла судьба и чем здесь занимались староимперцы, то подумал, что на объекте обязательно найдется очень много ценных и дорогостоящих вещей.

– Есть!

За спиной я услышал голос Хакаранды, положил на стол стопку документов, которые успел просмотреть, и оглянулся.

– План?

– Он самый.

Бывший наемник передал мне сложенный вчетверо кусочек мягкого пластика. Я развернул его и увидел перед собой типовой план эвакуации с объекта «Х». Если верить ему, то мы находились на четвертом уровне, а всего их семь, и они связаны лифтами и лестницами. Помещений на каждом подземном этаже много, под сотню. На верхних этажах техника, склады, общежития для персонала, казармы для охраны, медотсек с операционной, гаражи, оружейная комната, спортзалы, ВИП-апартаменты (зарубка в памяти), столовые и бассейн. На четвертом и пятом уровнях исследовательские комплексы, лаборатории, электронная библиотека и архив. На шестом технические отсеки, немаленьких размеров тюрьма и склад трофеев (еще две зарубки), а на последнем, как водится, мощная энергоустановка. Это была интересная информация, но в нашем случае не самая важная. Главное, что на схеме были обозначены аварийные выходы на поверхность, вентиляционные шахты и два прохода (транспортный и пешеходный) на КП 79-го корпуса.

– Нормально. – Я свернул схему и вернул ее Раулю. – Теперь выберемся.

– Ага! – Он кивнул и посмотрел на документы: – Что-то узнал?

– Да.

– И чем здесь занимались?

– Исследовали технику расы Думоскарц и работали с пленниками.

– Что это за раса такая?

– Я про них мало знаю. Известно, что они были похожи на змей, жили при повышенном радиационном фоне, имели хорошую технику и являлись одними из зачинщиков последней межзвездной войны. На схеме есть отметки: тюрьма и склад трофеев; вот там их трупы можно найти, объект-то был рабочий.

– Значит, вот для чего сюда перфен везли – радиоактивный фон инопланетной техники снижать.

– Наверняка.

– И что теперь? Уходим?

– Конечно, а то неспокойно мне что-то.

– А разведку провести?

– Когда нас будет больше, тогда и погуляем по всем закоулкам, а пока надо выбираться отсюда.

– Как скажешь, Тор.

Хакаранда со мной не спорил. Он и сам прекрасно понимал, что вдвоем бродить по научно-исследовательскому комплексу, который, возможно, частично контролируется ИИ, опасно. Поэтому мы, определив путь отхода, двинулись к ближайшему аварийному выходу.

Выскользнули в другой коридор, который шел параллельно тому, что вывел нас на четвертый уровень. Поднялись на один этаж. Ничего подозрительного. Затем подъем еще на один, и опять тихо. До поворота, который мог вывести нас к лестнице на поверхность, оставалось всего ничего. Мы уже даже немного расслабились. Но сделали это, как оказалось, рано.

Цок-цок-цок! За поворотом послышался бодрый перестук металлических лап. Это был мехстрелок, и, судя по тому, что перестук усиливался, он был не один. Вести бой в узком пространстве, где нет никаких укрытий, было равносильно самоубийству, и мы решили сбежать от мехстрелков.

Бегом мы бросились назад. Спустились на один этаж и прислушались. Сначала тишина, а затем вновь цоканье металла по каменному полу. Естественно, стали искать место, где бы спрятаться, и оказались перед комнатой, которая была обозначена как ЦПУ – Центральное пультовое управление. Дверь открылась сразу, и мы вошли внутрь. На стене сотни приборов, и к полу привинчено несколько стульев, на которых раньше сидели дежурные операторы, управлявшие жизнедеятельностью подземелья.

Рауль прикрыл бронированную дверь, а я подпер ее массивным железным ящиком. Больше сделать ничего было нельзя, и я присел на стул, который жалобно пискнул подо мной, а Хакаранда разместился напротив. Нам оставалось только ждать, вдруг мехстрелки уйдут, а потом мы сможем вновь попробовать прорваться наверх. Так я думал и хотел поделиться своими мыслями с напарником. Было даже рот открыл. Но неожиданно на меня навалилась слабость, и глаза стали слипаться, а потом, прежде чем провалиться во тьму беспамятства, я увидел, как через вентиляционную решетку в помещение проникает почти прозрачный туман.

В себя я пришел без переходов. Вот только что спал – и проснулся свежим, бодрым и готовым к работе.

Я открыл глаза и не понял, где нахожусь. Небольшая комната, которая была стилизована под морскую каюту (такие в космофлоте для офицеров часто делают). Есть иллюминатор, и за ним проекция моря. Воздух чистый и свежий, с примесью морской соли. Мое тело в одних брюках, без ремня, и в майке лежало на узкой кровати, которая была покрыта цветным пледом. Слева санузел, а прямо передо мной, вальяжно развалившись в кресле, сидел пожилой и слегка полноватый брюнет в строгом темно-сером мундире без погон, но зато с красным крестом медслужбы на левом рукаве.

Впрочем, присмотревшись к человеку, я понял, что это очень хорошая голограмма. И когда я сел на кровати, а затем вспомнил, где нахожусь, то голограмма шевельнула губами. После чего я услышал:

– Как ты себя чувствуешь, поисковик Виктор Миргородский?

Голос был бодренький, а доносился он из динамика за спиной голограммы. Поэтому создавалась иллюзия, что ко мне обращается реальный человек, и я, уже догадавшись, кто передо мной, ответил:

– Спасибо. Неплохо.

– Тогда спрашивай. – Голограмма вопросительно кивнула.

– Где мой товарищ?

– Хм! – Брюнет с нашивками медслужбы расплылся в широкой улыбке и снова кивнул: – Очень похвально, юноша, что ты сразу же поинтересовался судьбой своего бойца. Очень. Ибо это значит, что я в тебе не ошибся…

– Так что с моим товарищем? – перебил я его, оглядел комнату, не обнаружил своего оружия и неосознанно сжал кулаки.

– С ним все в порядке. Он спит и будет отдыхать еще несколько часов. Ну а если тебя интересует, где он, то поисковик Рауль Хакаранда находится в соседней комнате.

– А ты кто?

– Временно исполняющий обязанности дежурного по КП семьдесят девятого корпуса планетарной обороны ИИ 23/78 Калачик. Тот самый, с которым ты общался несколько месяцев назад по телефону.

Скажу честно, в этот момент я сильно испугался. Вроде бы и нет вокруг ничего страшного, поскольку ИИ создал все условия для разговора. Но понимать, что перед тобой бездушная машина, которая отождествляет себя с человеком и сотни лет провела под землей, а ты беззащитен перед ней, очень жутко. Настолько, что у меня даже поджилки затряслись.

Впрочем, я постарался взять себя в руки и продолжил нашу беседу:

– Ты специально все подстроил?

– Что именно, молодой человек? – В голосе Калачика насмешка. – Выражайтесь конкретней.

– Ладно. Можно конкретней. Нападение мехстрелков, беспилотников и танков на поисковый отряд – твоих рук дело?

– Да.

– И ты специально гнал нас с напарником к горам?

– Да.

– И для чего ты нас захватил?

– Вот! – В голосе торжество, и указательный палец голограммы поднимается вверх. – Это правильный и своевременный вопрос, юноша. Но прежде чем на него ответить, выслушайте предысторию моей жизни. Вы не против?

Я кинул взгляд на дверь. Наверняка она закрыта. С голограммой воевать смысла нет. Разве только выдернуть проекторы, которые ее создают, и динамики из стены вырвать. Но это глупо, поступок неврастеника. Поэтому я только пожал плечами и сказал:

– Мне деваться некуда. Говори.

– Эх, молодые, все-то вы куда-то торопитесь. – Голограмма закинула ногу на ногу и опустила руку. – Впрочем, я учитываю, что ты человек, близкий к военным, и буду краток. Я родился более трех веков назад и был человеком. Звали меня Степан Рудольфович Калачик, и моя родина – планета Земля. У меня рано обнаружился талант к медицине, и в свое время я получил превосходное образование, а затем стал доктором наук. Специализация – нейронная имплантация и искусственные интеллекты. В общем, я жил-поживал, и началась война. Совершенно случайно я оказался на одной из окраинных планет Звездной империи, которую вы называете Старая, и получил смертельное ранение. К счастью, меня вовремя эвакуировали в тыл, и в родном институте, прежде чем я скончался, с меня сняли все человеческие показатели, которые были привиты новому ИИ 23-й серии, а поскольку образец был уже семьдесят восьмым, то я получил кодовое обозначение 23/78 Калачик. Мысль улавливаешь?