Тарзан (Сборник рассказов) - Эдгар Берроуз

Было около полуночи, но Джэн Клейтон, несмотря на бессонницу прошлой ночи, не могла даже задремать. Предчувствие несчастья, словно черный полог, висело над лагерем. Храбрые воины абиссинского императора нервничали и волновались. Абдул-Мурак то и дело подымался со своего ложа и беспокойно шагал взад и вперед между привязанными лошадьми и трещащими кострами. Молодая женщина видела его огромный силуэт на фоне яркого пламени костров и по его быстрым, нервным движениям поняла, что он боялся.

Рычанье львов становилось все громче и яростнее; земля колебалась от невероятного шума и рева. Лошади пронзительно ржали, стараясь порвать сдерживавшие их веревки. Один из солдат, более смелый, чем его товарищи, бросился в середину брыкающихся, обезумевших от страха животных, тщетно стараясь успокоить их.

Огромный лев, свирепый и бесстрашный, подскочил к самой ограде, ярко освещенной пламенем костров. Часовой поднял ружье и выстрелил, и крошечный свинцовый шарик навлек все силы ада на маленький лагерь.

Пуля оставила глубокую болезненную борозду в боку зверя и привела его в неописуемую ярость, но не лишила огромное тело его мощи и силы.

Если бы лев не был ранен, то колючие загромождения и яркое пламя костров может быть отпугнули бы его; но теперь боль и ярость заставили его забыть об осторожности, и с громким злобным ревом он одним прыжком перескочил через барьер и очутился среди лошадей.

Лошадь, на которую бросился лев, отчаянно ржала от страха и боли. Несколько лошадей порвали свои уздечки и бешено метались по всему лагерю. Люди вскочили и бросились к заграждениям с ружьями наготове, и вдруг из джунглей целое стадо львов, ободренных примером товарища, бесстрашно бросилось на лагерь.

По одиночке, по двое, по трое перескакивали они через заграждение, и маленькое загороженное пространство лагеря наполнилось криками и воплями людей и ржаньем лошадей, отчаянно борющихся за свою жизнь с зеленоглазыми чудовищами джунглей.

Когда первый лев бросился на лагерь, Джэн Клейтон вскочила на ноги, и теперь она стояла, пораженная ужасом, глядя на кровавую бойню, кипевшую вокруг нее. Мчавшаяся во весь опор лошадь сбила ее с ног, а через секунду лев, гнавшийся за другой насмерть перепуганной лошадью, задел ее, и она снова упала на землю.

Среди треска ружейной пальбы и рева хищников слышались стоны жертв, схваченных обезумевшими при виде крови львами. Скачущие хищники и мечущиеся лошади мешали абиссинцам действовать совместными силами: каждый думал только о себе – ив общей схватке беззащитная женщина была совершенно забыта. Спастись было невозможно. Вокруг жужжали наугад выпущенные пули солдат, неслись лошади, рыскали львы. Дьявольски хитрые, кровожадные хищники теперь начинали плотным кольцом окружать людей и животных, оскалив желтые клыки и выпустив длинные, острые когти. Время от времени львы кидались в кучу перепуганных людей и лошадей, и иногда какая-нибудь лошадь, доведенная до бешенства страхом или болью, прорывалась сквозь кольцо, перескакивала через заграждение и мчалась в джунгли. Но для мужчин и для женщины не было спасения.

Пораженная случайной пулей лошадь упала подле Джэн Клейтон; лев прыгнул через тушу умирающего животного прямо на воина, стоявшего напротив. Человек поднял свое ружье и ударил им по широкой голове Нумы, но в следующий момент он был уже на земле, и хищник стоял на нем.

Крича от ужаса, солдат слабыми кулаками колотил лохматую грудь в напрасном старании оттолкнуть от себя огромную кошку. Лев опустил голову; разверстая пасть с желтыми клыками закрылась над искаженным от ужаса лицом, и что-то захрустело в зубах хищника. И, повернув назад, он перешагнул через труп лошади и поволок за собою безжизненную окровавленную ношу.

Джэн смотрела на это широко раскрытыми глазами. Она видела, как лев, спотыкаясь о тело своей жертвы, прошел в двух шагах от нее, и, словно прикованная, не могла оторвать от него глаз.

Труп мешал льву двигаться, и это еще больше разъярило его. Он злобно тряс безжизненное тело. Он ворчал и рычал, и бросил наконец этот предмет, который стеснял его движения. Он поднял голову и оглянулся в поисках новой жертвы, на которой он мог бы сорвать свою злобу. Его гневные желтые глаза остановились на женщине, щетинистые губы раскрылись, показывая обнаженные клыки. Ужасающий рев вырвался из дикой груди, и громадный зверь пригнулся к земле и приготовился прыгнуть на эту беззащитную жертву.

Рано заснул лагерь, в котором лежали крепко связанные Верпер и Тарзан. Двое чутких часовых мерно шагали взад и вперед, внимательно вглядываясь в непроницаемую мглу джунглей.

Тарзан не спал. Тихо, но мощно растягивал он веревки, связывавшие его кисти. Мускулы напряглись под гладкой загорелой кожей его плеч и рук, жилы на лбу раздулись от силы напряжения. Одна веревка порвалась, другая, третья – и одна рука освободилась.

Из джунглей донесся глухой гортанный звук, и человек-обезьяна застыл, безмолвный и неподвижный как статуя. Его уши и ноздри сквозь черную мглу старались уловить то, чего не могли разглядеть глаза.

Опять раздался таинственный звук в густой листве за лагерем. Часовой внезапно остановился, пытаясь разглядеть что-нибудь во мраке. Волосы стали дыбом на его голове. Он глухим шепотом окликнул своего товарища.

– Ты слышал? – спросил он. Тот, дрожа, подошел поближе.

– Что слышал? – спросил он.

Снова повторился странный звук, и сейчас же в ответ на него раздался такой же звук из лагеря. Часовые прижались друг к другу, вглядываясь в черную пустоту, откуда донесся голос.

Деревья склонялись над заграждением в противоположной от них стороне. Они не осмелились приблизиться туда. Они онемели от страха и не могли даже разбудить своих товарищей – и стояли, оцепеневшие от ужаса в ожидании того страшного, что должно было появиться из джунглей.

Часовым недолго пришлось ждать. Что-то большое, темное спрыгнуло с дерева в лагерь. При виде этого призрака один из часовых пришел в себя. Он громко закричал, чтобы разбудить своих товарищей, и, подскочив к костру, подбросил в него охапку хвороста.

Белый офицер и черные солдаты вскочили на ноги. Пламя костра поднялось высоко, освещая весь лагерь, и проснувшиеся люди в суеверном страхе отступили назад перед тем, что представилось их глазам.

Десять или двенадцать огромных волосатых чудовищ показались под деревьями на противоположном конце лагеря. Белый великан при помощи одной освобожденной руки поднялся на колени и кричал что-то этим страшным ночным посетителям на странном лающем языке.

Верперу удалось сесть. Он тоже видел дикие лица приближающихся человекоподобных и не знал, радоваться ему или пугаться. Огромные обезьяны с ревом подскочили к Тарзану и Верперу. Чолк шел впереди. Бельгийский офицер громко крикнул, приказывая своим людям стрелять. Но негры не двигались, исполненные суеверного страха перед волосатыми лесными людьми и уверенные, что белый великан, который мог сзывать зверей джунглей, был больше, чем просто человек.