Синтез - Токацин

Глайдер выбрался на шоссе и медленно пополз на север. Патрульные с флажками шли по бокам от него, предупреждая об опасности, — хотя предупреждать было некого, ни один транспорт не мог выехать на перекрытую дорогу. Следом шли двое сарматов и внимательно осматривали шоссе — участки, по которым только что проехал глайдер — иногда подсвечивая их фонариками.

— Сколько весит эта штука? Выглядит так, будто платформа готова треснуть! — Иджес с опаской смотрел вслед глайдеру.

— Сам контейнер — девяносто восемь тонн, — отозвался Гедимин. — Это наш глайдер. Поехал за отработанным топливом.

«Будет ждать у корпуса, пока мы не приедем,» — думал он, недовольно щурясь. «Собирались же пригнать их ночью! Теперь жди два часа у перекрытой дороги…»

Станция была в километре от завода, но глайдер не торопился, а второй — такой же медлительный — ещё даже не выполз из-за ограждения. Близкорасположенной «Полярной Звезде» выделили только два контейнеровоза — остальные, вывезенные на материк на борту барка, сейчас работали где-то в Южном Атлантисе.

— Теперь кого ждём? — Линкен огляделся по сторонам. — Атомщик, они там без тебя лишнего не вывезут?

— Без нас работа не начнётся, — сказал Константин; его не занимали контейнеровозы, и он общался с компанией северян, но на недовольный голос Линкена подошёл. — А ты куда торопишься? Гедимин сказал тебе, сколько этот глайдер весит. На полной скорости он в землю уйдёт до гранитной подложки.

Второй глайдер наконец показался из-за ограждения и двинулся к шоссе. Линкен мигнул.

— Два стотонника? В один ваше топливо не влезет? Говорили вроде, что у вас на отправку тонн тридцать…

— Да, немного, — согласился Константин. — Шесть заходов… За три дня справимся.

— Если всё пройдёт гладко, — буркнул Гедимин.

Линкен перестал разглядывать контейнеровоз и повернулся к сарматам.

— Стотонный транспорт — чтобы отвезти пять тонн отходов?! Чего вы туда напихали, атомщики?

— Биологическая защита, Лиск, — Константин нетерпеливо смотрел на пассажирский глайдер, иногда оглядываясь на пост посреди дороги, и разъяснения давать явно не хотел. — Легче не получится.

— Можно было бы поставить «арктусы» вместо бетона и стали, — сказал Гедимин, вспоминая устройство контейнеров. — Степень защиты та же, вес гораздо меньше. Я бы к следующей выгрузке доработал их. Но не знаю, с кем об этом говорить. Фюльбер уезжает…

Константин вздрогнул и пристально посмотрел на Гедимина.

— Ты не всерьёз, надеюсь? Ничего не трогай!

— Почему? — удивился сармат. — «Арктусы» надёжны.

— Тебя не удивляет, что до сих пор никто не поставил «сивертсен» на контейнеровозы? А их изобрели не вчера, — напомнил Константин. — Такими вещами занимается Комитет по ядерному урегулированию. А там не любят новшеств.

— Но теперь-то завод наш, — сказал Гедимин. — При чём тут Комитет?

Константин вздохнул.

— Это означает только одно — мы будем общаться с Комитетом без посредников из «Вирма» или «Вестингауза». Мы всё ещё соблюдаем законы Атлантиса, помнишь? Хотя — с кем я говорю?! Когда это Гедимин Кет оглядывался на законы?!

…«Стотонный контейнер для пяти тонн содержимого,» — Гедимин тяжело вздохнул — чем дальше он прокручивал эту мысль в голове, тем нелепее она казалась. «Технологии полуторавековой давности. И это у людей, у которых есть изобретатели. У нас тоже так будет? Одни и те же устройства без доработок на несколько веков?»

Со станции он добирался на попутном глайдере и сейчас, стоя на платформе у завода, думал, заходить в барак или в рабочем комбинезоне идти к озеру.

— Гедимин! — Хольгер, выглянув из-за ворот завода, помахал ему. — Куда-то едешь?

— Шёл в барак, — сармат спустился с платформы и остановился рядом с химиком.

— Я сидел в информатории, но… — Хольгер покачал головой. — Нужно ещё знать, что искать. А я пока не понимаю. У тебя ещё остался тот диск, присланный Конаром? С его конспектами из Лос-Аламоса?

Гедимин мигнул.

— Диск есть, — он притронулся к нагрудному карману. — Зачем тебе? Что-то не так с излучателями?

Гедимину сегодня было не до полигона, но это был первый день, когда погода наладилась, — первое воскресенье, когда Линкен и Хольгер собирались взрывать вакуум и добывать редкоземельные металлы. «Что-то пошло не так?» — Гедимин встревоженно посмотрел на Хольгера, убедился, что все его пальцы на месте, а ожогов не прибавилось, и немного успокоился. «По крайней мере, никто не взорвался…»

— Нет, всё хорошо — сегодня получили немного диспрозия, — ответил Хольгер. — Тебе он точно не нужен для реактора?

— Нет. По крайней мере, для этого — не нужен, — ответил Гедимин, протягивая сармату диск. — Зачем тебе конспекты?

— Хочу кое в чём разобраться, — Хольгер бережно спрятал вещицу в карман. — Я расскажу… потом, когда сам буду уверен.

Гедимин посмотрел ему в глаза — химик не выглядел встревоженным или напуганным, но что-то сильно озадачило его. «Теперь Хольгер не спрашивает меня и не делится идеями,» — подумал он, и эта мысль неприятно кольнула его. «А ведь там что-то по моей части, раз ему понадобились конспекты…»

— Спрашивай, если не разберёшься, — буркнул он. — Я не буду лезть.

Последняя проверка на станции отняла у Гедимина три утренних часа; когда он спустился в «красный отсек» научного центра, Хольгер уже был там и ждал его у монитора. Стоило двери приоткрыться, он вскинулся и развернулся к Гедимину.

— Есть всплеск!

Сармат молча кивнул. То, что экранированный излучатель как-то реагирует на него, ему до сих пор казалось очень странным, — но всплески происходили каждый раз, и он к ним уже привык.

— Таких сильных я раньше не видел, — сказал Хольгер, кивая на монитор. — Посмотри, как растёт интенсивность!

Гедимин посмотрел и пожал плечами.

— Обычное значение… для периодов, когда я здесь, — последние слова дались ему с трудом — звучали они по-прежнему бредово. — С точностью до сотых долей.

— Ты не видел, каким оно было без тебя, — Хольгер развернул график на экране своего смарта и показал его Гедимину. — Последний раз оно выходило на твоё «обычное значение» в день запуска. На следующий же день интенсивность упала и больше не повышалась.

Ремонтник мигнул, оглянулся на установку (внешне она не изменилась) и снова перевёл взгляд на Хольгера.

— Выработку проверял?

— Семь процентов ровно, — ответил тот. — Снижение налицо.

Сармат досадливо сощурился.

— Меньше, чем могло бы быть, — пробормотал он, вспомнив, что уменьшил количество ирренция вдвое. — Ладно, этого можно было ожидать.

— Не думаю, — качнул головой Хольгер. — Это не из-за того, что ирренция меньше. Дело в сигма-излучении. Интенсивность упала. Если бы ты остался тут, она была бы прежней. Как и выработка.

Гедимин мигнул, подозрительно посмотрел на него — химик не был расположен шутить, напротив, его глаза даже слегка потемнели.

— Оно реагирует на тебя, — сказал Хольгер. — Мне кажется, оно… было расстроено твоим отсутствием.

— Ты в себе? — Гедимин, сузив глаза, шагнул к нему; он хотел взять химика за плечи и крепко встряхнуть, но удержался. — Это кусок ирренция, окружённый защитным полем! И это поток квантов в направляющей воронке! Что из этого может расстроиться?!

— Ты можешь верить или нет, — Хольгер встретил его взгляд, не дрогнув. — Мне самому трудно об этом думать. Но — что бы это ни было — ему не хватало тебя. Я повторил бы тот же опыт в июне, ничего не меняя. Посмотрел бы, будет ли разница.

— Там увидим, — буркнул Гедимин, нехотя отступая к монитору. Ему по-прежнему хотелось крепко встряхнуть Хольгера, но это не имело ни малейшего смысла. «Не хватало…» — он покосился на установку, чувствуя странное смущение, — как будто он в самом деле забыл тут что-то живое и разумное, что могло бы по нему соскучиться. «Вот ведь бред…» — он стиснул зубы и заставил себя думать о деле.

— Я начну разборку, — сказал он. — Готовь разделитель. Амосу скажи, что после обеда он будет мне нужен.

«Реактор из трёх стержней,» — он посмотрел на установку, прикидывая размеры нового кожуха, параметры системы охлаждения и устройство платформы и опор. «Массивный, но узкий. Проверить жёсткость.»

…«Генераторный плутоний — 33 кг; Окись ирренция — 540 г».

Сделав короткую запись в листке учёта, Гедимин подошёл к верстаку за инструментами. Перед тем, как зайти в хранилище за материалами, он оставил их в «чистой» зоне, — возможно, сигма-излучение действовало только на нервную систему разумных существ, но в последнее время Гедимина не оставляла мысль, что он мог не заметить или не понять ещё что-то о сигма-квантах… Рисковать отлаженным оборудованием не хотелось.