Тридцать три поцелуя на десерт (СИ) - Ли Марина

И пока я моргала, Брэд опустился на одно колено и на открытой ладони протянул мне миниатюрную коробочку, шепнув низким голосом:

– Если ты мне, конечно, позволишь.

Многострадальное сердце рухнуло в пятки и там разлетелось в пыль.

– Ш-што?

Вскочив со стула, я попятилась. Дышать вдруг стало больно, а мир вокруг завертелся, как карусель, когда хочется завизжать от страха и восторга, остаться, повторить и одновременно убежать сломя голову, как можно дальше.

– Слишком быстро? – Брэд поднялся и смущённо усмехнулся. – Сам понимаю. У нас с тобой с самого начала отношения, как гонка на ипподроме. Мчимся, будто наперегонки. А я хочу, чтобы у нас всё правильно было. Помолвка, свадьба, родители. Красивая невеста, нетерпеливый жених, первая брачная ночь… – Он с шумом выдохнул. – Ну, или можем пожениться хоть завтра. Правда, в этом случае родители точно меня убьют.

Я закрыла лицо руками и выдохнула:

– Нет.

– Убьют, мне лучше знать, – фыркнул Брэд. – После того, как Бренди с Даккеем прокатили их со свадьбой… – Осёкся. – Или это совсем другое «нет»?

– Я не могу, – не отнимая рук от лица, пробормотала я. – Жена – это слишком. Это навсегда. Это… Я простая лавочница, и магии во мне нет ни капли, и у семьи такая репутация, что, что… а ты… Ты самый сильный маг современности, глава Ордена! Разве мы можем? Нам не позволят!

– Кто? – с такой яркой искренностью изумился Брэд, что я всё же убрала руки от лица и посмотрела на него. – Кто мне не позволит взять в жёны ту женщину, которую я выбрал? Только ты. – Шагнул ко мне и осторожно обнял. – Ты – та единственная, кто может мне не позволить. Ну?

– Что? – Из-за навернувшихся на глаза слёз мне было плохо видно его лицо, а вернувшееся из подпола сердце колотилось в ушах с таким грохотом, что я собственные мысли слышала с трудом.

– Выйдешь за меня?

– Я не знаю, – всё-таки разревелась я. – Я не могу… Я думала, ты любовницей меня хочешь. Или кухаркой, а ты…

– Кухаркой, – оторопело повторил за мной он и прикрыл ладонью глаза. – Кухаркой… Мадди, я тебя кем угодно хочу. Поварихой, любовницей, другом, женой – любой, Мадди. Слышишь меня? Любой!

Радость. Ужас. Неверие. Стыд. Всё смешалось в такой безумный коктейль, что я и думать-то толком не могла, не то что говорить. Поэтому с силами собраться получилось не сразу, а лишь после пятого или шестого поцелуя, но Брэд наотрез отказался прислушиваться к моим доводам.

Глава 15. Неприятные обязанности

Кухаркой она может быть… Или любовницей… Или совмещать две роли сразу. А в противном случае, в противном случае… Все губы себе искусала, пока пыталась этот самый, противный, придумать…

– Я уеду. Вот! – выпалила Мадди, воинственно сверкнув своими кошачьими глазами и вздёрнув остренький носик. – В Фархес. Или ещё дальше… Куда угодно, но не позволю тебе…

Лисичка всхлипнула, и я потянулся, чтобы её обнять, но поймал лишь пустоту.

– Милая, ну что ты говоришь?

– У тебя из-за меня будут неприятности. Ты не можешь жениться на простолюдинке.

– Отчего же?

Я старательно давил в себе улыбку, но она всё равно прорывалась, выдавая меня с потрохами. Поэтому Лисичку в чём-то можно было понять, она мне о серьёзных вещах толкует, а я только что слюни от счастья не пускаю. А всё почему? А потому, что её «нет» было так похоже на «да», что даже идиот обо всём догадался бы без подсказок, а я идиотом никогда не был.

Недоверчиво поглядывая в мою сторону, Мадди рукавом вытерла слёзы.

– Твои родители меня возненавидят, – наконец, сказала она. – А Император…

– Пожелает мне счастья от всей души, – закончил я за неё, и всё же изловчился обнять свою очаровательную строптивицу. – Лись, ты забываешь. Именно я тот человек, который накрыл Щитом Бездну и остановил войну с демонами. Один, без помощников. И если на одной чаше весов спокойствие мира, а на другой моё личное счастье с тобой – он просто закроет глаза. Или даже поздравит меня со свадьбой. Нас. Не сразу, конечно, но…

– Нет!

Лиса взмахнула хвостом, вырвалась и опрометью бросилась прочь, исчезнув за дверью Девичьей башни, а я было сунулся за ней, да только лоб расшиб о непроницаемый полог. Джона Дойл – вредитель. Это официально. Не понравилось ему, видите ли, что к его драгоценному Кузнечику кто угодно может в гости заглянуть. Бахнул защиту со всей дури, да такую, что теперь и сам снять не может. Я этому ревнивцу недоделанному руки с корнем вырву! Из-за его невесты я теперь с собственной объясниться не могу.

– Мадди! – прокричал я, но коварная девчонка даже в окошко не выглянула.

Честно? Я не знал, плакать мне или смеяться. И если смеяться, то над кем. Над судьбой?

– Ладно, Лисичка, ладно, – ухмыльнулся я в темноту. – Прячься в своей норке, а я сначала поставлю точку в истории с порченой лихорадкой, а потом вплотную займусь тобой.

Однако точка ставиться не торопилась, потому что Бержан Мок молчал, как рыба. На выгодные предложения не покупался, угроз не пугался. Вместо этого смотрел на меня с такой лютой ненавистью, что я только недоумевал, где и когда я успел так сильно насолить этому юному идиоту.

Вместе с ребятами я ещё раз прочесал все окрестности замка, но ни «зонтиков», ни новых вспышек заражения лихорадкой обнаружено не было. Два дня спустя из своего вояжа вернулась команда Мерфи Айерти. У этих улов был получше: с десяток уничтоженных «зонтиков» и несколько грамот от эрэ Бирна о том, что пережившие порченую лихорадку люди более не заразны.

И пока мы всё ещё ломали голову над тем, зачем единственному целителю Фархеса нужна была эта ложь, и, заодно, над тем, как бы переговорить с этим скользким человеком, не привлекая к себе ненужного внимания представителей Цитадели, эрэ Бирн нанёс упреждающий удар.

Уж и не знаю, в кого он метил. В меня, или просто боялся, что появление в замке талантливого, пусть ещё и неопытного, целителя подорвёт в среде местной знати его непререкаемый авторитет, однако факт остаётся фактом. Он обратился в цитадель с жалобой на Агаву Пханти, и вместе с представителями зелёных должен был заявиться в замок.

– И к лучшему, – решил я, и распорядился связаться с Джоной Дойлом (гадкий мальчишка выжил меня из собственного дома, а сам умотал вместе со своим драгоценным Кузнечиком). После этого спустился в подвал, где у нас располагался карцер и несколько камер, которые за всё время моей жизни в замке по своему прямому назначению использовались хорошо, если с десяток раз.

Теперь же заняты были обе.

В одной маньяк Роберт Суини, мы ждали жандармов, чтобы отправить его в столицу, где мерзавец предстанет перед судом. А во второй – Бержан Мок.

Пересылать куда-то этого гадёныша мы пока не спешили, всё ещё надеясь разобраться в происходящем без привлечения Его Величества. К тому же, последний привлекаться не торопился, выбрав политику игнорирования моих донесений и просьб.

– Приведи Мока, – велел я встретившему меня охраннику, и пока тот гремел ключами в полутёмном коридоре, достал из сейфа магические оковы: два тонких наручных браслета и ошейник. В старину самых ужасных злодеев приговаривали к пожизненному ношению таких кандалов, и никто из них не выдерживал больше пары лет – накладывали на себя руки. В юности, ещё даже до Предела, во времена моей учёбы в БИА, кто-то из моих одногруппников ради шутки стащил из кабинета нурэ Пранси – нашего артефактора – эти украшения. Не помню, кому пришла в голову гениальная идея на собственной шкуре проверить их действие, но короткая соломинка досталась мне.

Мы хихикали, как идиоты, пока надевали на меня эти, с позволения сказать, украшения. Кто-то, помню, пошутил, что к ним мне не хватает серого платья с белым воротничком, и тогда сходство с сестрой будет полным. А потом внутри меня образовалась дыра размером с Бездну: такая же чёрная и бесконечная. И в самом центре этой дыры находился перепуганный до безумия я. Мне хотелось кричать, но от ужаса я не мог сказать ни слова. Какие слова! Я даже вздохнуть боялся, казалось, одно движение – и эта пугающая дыра проглотит меня целиком.