Иллюзия - Максим Шаттам

– Я хочу с ним встретиться, – объявил Юго.

Он высвободился, направился к двустворчатым раздвижным дверям в кирпичной стене и распахнул их.

– Люциен Страфа? – громко позвал он, когда Лили подошла к нему.

Они находились под башней, в самом центре усадьбы, в комнате, едва освещенной единственным узким отверстием над площадкой верхнего этажа. Трещиной в витраже с изображением Марсельского Таро[36]. Пурпурно-багровые лучи падали на ступени Г-образной внушительной лестницы.

Юго осознал, что стоит посреди музея. Музея Страфа. Потрепанные афиши. Повсюду предметы в стеклянных витринах. Латунные шкатулки, пальцевые наручники, подставки с рядами ножей, несколько безупречных костюмов, в основном смокинги, и даже гильотина, впечатляющая своим острым лезвием, которое посверкивало даже при тусклом свете. Загипнотизированный этой историей магии, Юго переходил от экспоната к экспонату – без табличек, без объяснений, что лишь усиливало работу воображения, стремящегося понять, что это за предметы и какую тайну они хранят. Он наткнулся на кадильную свечу на деревянной подставке – почти полностью догорев, она еще дымилась.

– Тут кто-то был недавно, – сообщил он.

И изменился в лице, когда понял, что перед ним не свеча, а голова. Совсем крошечная. Человеческое лицо из ароматического воска, и на мгновение его сердце учащенно забилось, когда ему показалось, что он узнал себя. Нет, это просто какой-то человек, это не я, такого быть не может. Теперь голова на две трети превратилась в спрессованный пепел, от первого же дуновения ветерка черты лица исказятся.

– Жуть, – пробормотал он.

Каким же надо быть психом, чтобы заказывать свечи в форме лица? А ты сам как думаешь? Вкупе с гобеленом в гостиной…

– Ты знала о существовании этой коллекции? – спросил он.

Лили топталась рядом, не менее потрясенная.

– Нет, не знала.

В центре стояло нечто наподобие кафедры, покрытой кружевной салфеткой с гербом Страфа, его переплетенными инициалами. Юго наклонился, чтобы рассмотреть какую-то деталь, и заметил несколько темных пятен. Кровь? Неудачно завершенный трюк? Или это сделано намеренно?

Обернувшись, он увидел книжный шкаф, занимающий целую стену. Большинство книг – старинные, в переплетах из дубленой кожи с тиснеными золотыми буквами. Другие выглядели настолько древними, что невозможно было даже разобрать название. В центре, в закрытой витрине, хранились пять гримуаров. Юго прижался носом к стеклу и словно почувствовал запах чернил, бумаги, пыли и кожи. Он с трудом расшифровал названия того, что составляло основу собрания Страфа. «De Vermis Mysteriis». «Cthäat Aquadingen». «Unaus-sprechlichen Kulten». «Liber Ivonis». На всех языках. Последний был самым трудным для понимания… Узкие готические буквы… «Necronomicon»[37]. Святотатственные сочинения. Некоторые из этих названий Юго знал. Подростком он прошел через увлечение эзотерикой, когда со спиритической доской или простым листом бумаги они с друзьями собирались на чердаке в доме одной из их бабушек, чтобы вызвать духов умерших. Они изучали соответствующую литературу и часами спорили, пытаясь убедить себя, что призраки существуют, а одна из девушек, чье имя он не мог вспомнить, Лидия, или Лилиана, или что-то в этом духе, рассказывала им все, что ей было известно, – она была кладезем оккультных знаний. Она часто говорила о «проклятых книгах». Самой редкой и опасной из них была «Книга мертвых», «Некрономикон».

Страфа доверял этим рассказам не меньше, чем девушка с почти стершимся из памяти именем. Но у него имелись средства, чтобы приобрести понравившиеся ему сочинения. Были ли они подлинниками? Источником его легендарных способностей? Юго усмехнулся, вспомнив, что в семидесятые годы говорили о Страфа в прессе.

Из ниоткуда, словно отразившись от витрин, раздался сиплый, глухой, едва различимый голос:

– Большинство моих фокусов делались без использования каких бы то ни было предметов. Но ведь нельзя же показывать пустоту?

Юго и Лили вздрогнули и принялись озираться в поисках источника голоса. Но, кроме них, в комнате никого не было.

– Для настоящих, самых эффектных фокусов ничего не требуется, – добавил голос.

Он доносился с потолка, такой скрипучий, будто к ним обращался говорящий ворон. Где этот человек? Юго вглядывался в полумрак: выставленные устройства и приборы создавали множество обманчивых теней. Но человеческой фигуры среди них он не видел.

– Здесь мало кто бывал, – сурово добавил голос.

Со стороны лестницы, определил Юго. Кто-то стоял на верхней площадке в полутьме. Юго различил долговязую фигуру, атласный халат в английском стиле поверх льняного костюма. Человек опирался на трость. На мизинце поблескивал перстень. Было слишком темно – больше ничего не разглядеть.

– Извините, мы стучали и… – начала Лили.

Страфа резко оборвал ее:

– Вы вошли в мой дом без приглашения.

– Извините, пожалуйста, но мы…

– Вы понимаете, что это значит? Я могу сделать с вами все, что захочу.

Лили встревоженно взглянула на Юго.

– Никакой разницы, даже если вы живете в Валь-Карьосе, – с хитрецой добавил Страфа. – Здесь все принадлежит мне.

– Даже наши души, – тихо сострил Юго.

Страфа это услышал. Он ответил:

– Вы внимательно читали свой контракт, молодой человек? Каждый пункт, даже на страницах с сугубо юридической терминологией?

Нет, не читал. Когда Юго его подписывал в кабинете Адель, он был занят совсем другим. Но он сомневался, что в договор включен пункт, касающийся его души. Страфа просто берет его на пушку. Юго смущало присутствие хозяина, авторитарный тон, несколько подавлявший его решимость. Однако того, что Юго здесь увидел, оказалось достаточно, чтобы набраться смелости и ответить:

– Так вот почему вы воткнули мне в глаза кнопки? – И он кивнул в сторону комнаты, из которой они только что вышли.

Страфа не шелохнулся. Теперь, глядя на хозяина дома снизу вверх, Юго ощутил, что утратил былую решимость. Что он должен сказать Страфа? Чего он ожидал? Этот визит был целью, к достижению которой Юго устремил все свои душевные силы и желания. Сосредоточившись на личности фокусника, он отвлекся от всего остального. Чтобы иметь конкретную цель. Но человек на верхней площадке не собирался спасать его от навязчивых идей одним своим присутствием. Честно говоря, Юго уже и сам не понимал, чего ожидал, – он вообще прежде не думал о возможной встрече и теперь чувствовал себя беспомощным.

Страфа не спускался, не выражал намерений принять их, поэтому Юго решил не тянуть, а без промедления перейти к делу. Но как только слова слетели с его губ, собственный голос показался ему не таким решительным, как хотелось бы:

– Простите за вторжение, господин Страфа, но я не знаю, в курсе ли вы всего, что творится в вашем поместье… Вообще-то, довольно странные вещи…

В знак того, что Юго может продолжать, Страфа махнул