Любовная аритмия - Маша Трауб

– Я хочу купаться, – сказала Муся.

– Пойдем со мной? – позвал Артем.

– Нет, мне нельзя. Я маму должна ждать.

– Муся, я здесь, – проговорила Татьяна. – Нам пора уезжать.

Вместо привычного тембра Таня говорила сдавленным шепотом, хриплым и чужим.

– Здравствуйте, – сказала она Артему, не глядя на него, опустив голову, поправляя Мусе резинки на хвостике и панамку.

Артем молчал. Он смотрел то на Мусю, то на Таню. В этот момент она поняла выражение «потерял дар речи». Артем ловил воздух ртом и не мог ничего сказать.

– Муся? – тоже шепотом и хрипло переспросил он.

– Маруся, – ответила Татьяна тихо и занялась вторым хвостиком дочери.

– Таня, – выдохнул Артем.

– Да, это я.

– Таня, – повторил он.

– Нам пора. Муся, пойдем.

– Мам, я хочу купаться, мне жарко, – надула губки девочка.

– Ладно, пойдем сплаваем быстро и поедем. Договорились?

– Да.

– Таня, – опять повторил Артем, – Муся…

Таня натянула на дочь надувной круг, сняла платье и пошла в море.

Артем остался на берегу. Он стоял и смотрел на них. У Татьяны подкашивались ноги и так стучало сердце, что, казалось, было слышно всему пляжу. Она нырнула с головой в воду, чтобы успокоиться, прийти в себя.

– Можно мне с вами? – Артем плыл рядом.

Таня держала руками круг с Мусей, которая дрыгала ногами и требовала, чтобы они плыли «дальше», «до буйков».

– Ты не будешь на меня смотреть и не будешь со мной разговаривать? – спросил Артем.

Таня не ответила.

– Ты совсем другая, – сказал он. – Я тебя не узнал.

Таня опять промолчала.

– Как ты здесь оказалась? Таня, это ты? Правда? Ты мне не снишься? Я не ошибся? Если ты не ответишь, я утону. – Артем ушел под воду.

«Он так и остался мальчишкой», – подумала она.

– Да, это я, – сказала она, когда он вынырнул. – Ты не ошибся. Ты меня не узнал. Мы живем в соседнем городе, сюда приехали на экскурсию. Нам пора возвращаться.

– Нет, я не могу тебя так отпустить. Пожалуйста!!! – Он уже кричал.

– Можешь, – спокойно ответила она и повернула к берегу.

Прямо к ним плыла женщина.

– А я тебя ищу, – сказала женщина Артему.

– До камня я так и не доплыл, – ответил он.

– А очки где? Я не нашла, – сказала женщина.

– В сумке остались, наверное.

Татьяна видела, что он разрывался.

– Поплывешь со мной? – спросила женщина.

– Да, сейчас, я тебя догоню – ответил он.

Таня тащила Мусю к берегу, хотя дочери хотелось поплавать еще. Она все поняла – он жив, у него есть семья. С ним все хорошо. И тогда он ее просто бросил. А она себе напридумывала…

Ей было больно. Очень больно. Она плакала. Чтобы смыть слезы, окунулась еще раз с головой.

На берегу она вытерла Мусю, переодела ее, покидала в сумку вещи и бегом побежала по дороге к тому месту, где ждало такси.

– Мама, не беги, – ныла Муся.

– Дай мне руку, – строго сказала Татьяна и потащила дочь в гору за руку.

Он их догнал почти у помойки.

– Скажи, в какой вы гостинице? Где вы? Пожалуйста… Я тебя очень прошу, – схватил Артем ее за руку.

– Зачем? Какой смысл? – выдернула руку она.

Муся смотрела на них подозрительно.

– Ты пугаешь Мусю, – сказала Татьяна.

– Скажи мне, где вы…

Татьяна назвала город и адрес гостиницы. Она не смогла уйти просто так, как собиралась. Она впервые видела, как в глазах мужчины стоят слезы. Не хотела пугать Мусю.

Они уехали. Артем стоял и смотрел им вслед.

Он приехал не на следующий день, когда Таня его ждала, а через день, когда она перестала его ждать. Они шли на пляж, а он им навстречу. В этот раз он узнал ее первой.

– Пойдем пускать блинчики! – обрадовалась Муся.

– Привет, – сказала Таня.

– Привет, – ответил он.

За целый день они не сказали друг другу ни слова. Артем возился с Мусей – плавал с ней, брызгался, катал ее на плечах. Таня тоже обращалась только к дочери. Он сам собрал их вещи, положил в сумку, довел до номера. На пороге замешкался. Таня сделала вид, что не заметила. Зашла в номер и оставила дверь открытой – захочет, зайдет. Он зашел.

Таня искупала Мусю, развесила мокрые купальники и полотенца. Делала вид, что ничего не случилось, что все, как обычно. Только стук сердца стал сначала отбойным молотком, а потом утих. Ей было плохо, она хватала ртом воздух и ничего не могла с собой поделать. Она не помнила, как прошел обед, как они вернулись в номер. Внутри все было стерилизовано, промыто хлоркой. Как будто организм, сердце поставили защитный барьер – ничего не чувствовать. Она даже не могла говорить и все время молчала.

Вечером они гуляли по территории отеля, рвали цветы, качали Мусю на качелях. Все это время Таня репетировала, проговаривала монолог – что скажет Артему, что собирается ему сказать, хотя эти слова она миллион раз проговаривала про себя.

Вечером она уложила Мусю и вышла на балкон, где сидел Артем.

– Привет, – сказал он.

– Привет, – ответила она.

Они не виделись четыре года, а казалось, что расстались только вчера. Такой близости, внутренней, физической, она никогда ни с кем не испытывала. Только с ним. Не было узнавания, привыкания, недосказанности. Были половинки, которые встретились, как бы ни пошло и ни банально это звучало.

– Ты – мой, – сказала она ему. Они лежали на полу и шептались, чтобы не разбудить Мусю.

– А ты – моя, – ответил он.

– Зачем ты приехал?

– Зачем ты приехала?

– Я первая спросила.

– Ты же знаешь, что я не мог не приехать.

– Ты же знаешь, что я не могла не приехать. Ты меня бросил.

– Нет, это ты меня бросила.

– Я тебе была не нужна.

– Это я тебе был не нужен.

Тогда, четыре года назад, Артем совершенно четко осознал, что его жизнь катится под откос. Все рушилось, как карточный домик. Все, к чему он прикасался.

Знакомые знакомых захотели снять его дом на море. Он позвонил Анжеле предупредить.

– Анжел, только нормально дом убери, – сказал он. – Займись наконец делом. Все-таки я тебе деньги плачу…

Видимо, эта фраза и стала решающей или последней. Когда он говорил с Анжелой, то вспоминал Таню, которая отмывала и отдраивала его дом, жаловалась на падающие двери и неработающую технику. Наверное, поэтому он разговаривал с Анжелой в таком тоне. Он злился, что Тане у него было плохо. Злился и на себя, и на Анжелу. С другой стороны, они с Анжелой давно друг друга знали, и это была не первая их перепалка. Обычно домработница пропускала мимо ушей его замечания и шпильки. Могла и послать, и трубку бросить. Видимо, с ней тоже что-то случилось в тот момент. Она не сдержалась. Начала кричать.

– Все, мне надоело, – сказал Артем после того, как домработница откричалась по поводу того, что она пашет как лошадь и он устроил из дома притон, а она не нанималась работать в притоне. – Не хочешь работать – не работай.