Стратегии гениев. Том 3. Зигмунд Фрейд, Леонардо да Винчи, Никола Тесла - Роберт Дилтс

И снова, в соответствии со своей стратегией, Фрейд утверждает, что решение приходит при развитии метаосознавания конфликта и последующей подстройки и ведения к новому результату. Этот результат достигается при: 1) “оживлении старой битвы подавления” таким образом, что конфликт выносится на новое рассмотрение; 2) “демонстрации того, что первоначальное решение приводит к возникновению болезни”; 3) “указания на то, что все обстоятельства совершенно изменились” с момента возникновения конфликта и 4) введения новых альтернатив, которые “пробивающих дорогу к выздоровлению”.

Терапевтический процесс, рассматриваемый с точки зрения Фрейда, признает, что убеждения человека и разные “части”, составляющие его идентичность, развиваются в разное время жизни. Многие убеждения, составляющие модель мира человека, на самом деле формируются еще в детстве. Эти убеждения часто бывают ограничены в своих масштабах и перспективах, но кажутся более “реальными”, потому что более знакомы и за ними стоит много личных ощущений и воспоминаний в отличие от убеждений, которые возникли позже. Вместо того, чтобы воспринимать все убеждения как “вневременные”, нередко оказывается полезным найти момент возникновения некоторого убеждения или части самого себя, с тем чтобы можно было расположить и оценить их по отношению к соответствующей временной рамке. После чего становится возможным переход на другой уровень восприятия конфликта.

В качестве иллюстрации предполагаемого Фрейдом процесса приведу пример: у одного человека, с которым я работал, была боязнь высоты, но только определенной высоты. Он не боялся маленьких высот (таких, как высота лестницы), его не страшили полеты на самолете. Обычно его фобическая реакция проявлялась только в зданиях, которые превышали определенное количество этажей. Исследуя процесс возникновение своего страха, этот человек обнаружил некоторое воспоминание в раннем детстве. Его отец работал в одном высоком здании и однажды с неохотой взял сына (моего клиента) с собой на работу после ссоры с матерью мальчика. Отец постепенно очень увлекся работой, и его стали раздражать частые приставания сына, поэтому он отправил мальчика играть на балкон офиса.

Расстроенный, одинокий и злой на отца, ребенок смотрел с балкона и мечтал о том, чтобы “никогда не вырасти” и стать таким, как его родители. Эти размышления привели его к фантазиям о Питере Пэне. Мальчик начал мечтать о том, чтобы быть таким, как Питер Пэн, который мог летать и остался ребенком навсегда. В своем воображении мальчик стал визуализировать себя, представлять, что соскальзывает с края балкона и летает, как Питер Пэн. В результате этих мечтаний его “рациональная” часть внезапно осознала всю потенциальную опасность подобной фантазии и начала стремиться к подавлению не только самого “желания”, но и той части, которая породила данную фантазию. И с этого момента возник яростный конфликт между “мечтателем” и “реалистом”. Конфликт, ставший бессознательным, усиливался и приносил с собой чувство страха и замешательства, когда мальчик поднимался на верхние этажи высотных зданий.

Осознав ситуацию, лежащую в основе этого конфликта, мой пациент смог понять “старые мотивы” или “позитивные намерения” обеих частей. Он смог понять, что обстоятельства его жизни (касающиеся его самого и его родителей) “изменились коренным образом”. Мужчина осознал, что “Питерпэнской” части, покинувшей его воображение очень давно, никогда не позволялось вернуться обратно; поэтому она не могла быть осознана, признана и принята. Я попросил пациента зрительно представить свою часть “Питер Пэна”, как бы находящейся в одной руке и “реалистическую” часть — в другой. Интересно, что он увидел “реалистическую” часть в виде большого бетонного здания, которое было очень прочным и имело крепкий фундамент. Потом я попросил мужчину соединить руки и представить эти две части объединенными в одно целое. Он увидел сияющую мраморную статую Питера Пэна, прочно опирающуюся на землю, такую что простоит вечно и всегда будет напоминать о значительности его мечтаний.

Мы проверили “интеграцию”, поднявшись на несколько высотных зданий, ранее вызывавших у моего пациента фобическую реакцию. Вместо страха у этого человека появилось ощущение уверенности и свободы и чувство, словно он приветствовал свою долго отсутствующую часть.

Важно помнить, что не все внутренние конфликты возникают в результате прошлых травм или “подавления”. Иногда они являются неизбежным побочным продуктом роста, а временами даже необходимы, чтобы человек достигал более высоких уровней интеграции. Сам Фрейд указывал, что “конфликты и разногласия… возникают в психическом аппарате, когда “Эго” переходит в процессе своего развития к более высокой и сложной организации”. (З. Фрейд. По ту сторону принципа удовольствия). Многие внутренние конфликты естественным образом возникают, когда мы проходим переходные этапы нашей жизни — как в примере с моей матерью, который я приводил выше; или при такой борьбе, которую Фрейд интерпретировал как борьбу между страстью и ощущением собственной миссии (вспомним исследование скульптуры Моисея).

Во время этих переходов людям часто бывает необходимо изменить баланс или “сдвинуть” комбинацию паттернов своих метапрограмм, служивших им на предыдущих этапах жизни. Например, человек может сменить работу на такую, потребует от него ориентации в более длинной временной рамке или большей активности. Моисей, будучи духовным вождем, находился в состоянии борьбы между эмоциональной реакцией в короткой временной рамке и своим более долговременным видением перспективы. Некоторые общие виды борьбы, происходящие в подобной ситуации включают в себя:

Кратковременное удовольствие против Долговременного добра;

“Я сам” против Других;

Прошлое (ребенок) против Будущего (взрослый);

Эмоциональное против Рационального;

Рост против Защиты;

Возбуждение против Торможения;

Мечтатель против Критика.

У моей матери, например, была роль, которая требовала от нее сильной “внешней референции” и “ориентации на других” в течение более тридцати лет. Естественное развитие жизни поместило мать в ситуацию, когда необходимо было иметь более сильную “внутреннюю референцию”. Такое изменение рождало в ней внутреннюю борьбу.

Эта естественная борьба приводит к кризисам, если люди не обладают необходимым осознанием или набором понятий для того, чтобы уметь определить находящиеся в конфликте части себя и суметь переместить их в “единое психическое поле”. [В самом деле, одним из преимуществ, которое паттерны метапрограмм приносят в область разрешения конфликтов, является то, что они позволяют нам проводить более тонкие различения процессов, создающих этот конфликт.] Когда я впервые обсуждал с моей матерью ее ситуацию, она совершенно не осознавала, что пребывала в состоянии глубокого внутреннего конфликта. Часто, когда человек имеет две диссоциированные части, он просто перепрыгивает от одной к другой. Моя мать, например, обычно жестикулировала левой рукой, когда говорила о том, что хотела бы сделать для себя и о причинах, по которым она этого заслуживала. Затем мать буквально садилась на свою левую руку, начинала жестикулировать правой и говорить о том, что все ее желания на самом деле совершенно не важны и что целью всей ее жизни была забота о других. Затем, также резко садясь на правую руку, она начинала жестикулировать левой рукой, говоря о необходимости делать все то, что она хотела для себя. Мать не замечала, что противоречит сама себе, до тех пор пока я не указал ей на то, что она делает руками.

Как говорил Альберт Эйнштейн, “вы не можете решить проблему, используя тот же тип мышления, который породил данную проблему”. Это утверждение, по-видимому, и составляет наиболее фундаментальный принцип решения проблем. По аналогии с реимпринтингом, важным шагом в решении конфликтов является достижение “третьей позиции”, или “метапозиции”. Вместо того, чтобы следить за конфликтом между собой и кем-то другим, вы будете наблюдать за конфликтом между частями самого себя или своего “Я”. Когда человек достигает “третьей позиции”, он становится способным расширить свою карту и выходит за пределы жесткого дуализма, или полярностей, нередко часто лежащих в основе конфликта.[36]

Для того, чтобы видеть перспективу своего конфликта из “третьей позиции”, моя мать должна была одновременно наблюдать обе конфликтующие части самой себя, при этом не “влезая в ботинки” одно из них. В НЛП это обычно достигается путем физического представления конфликта. Моя мать использовала асимметричные жесты руками, и я попросил ее физически разделить две части, участвующие в конфликте, поместив каждую из них в определенную руку. В иных ситуациях, я нередко прошу человека разместить его части в разных местах в пространстве и проиграть ответные реакции каждой из частей всем своим телом. Кроме того, их физическое представление в пространстве, уменьшая путаницу и “засорение” между частями, помогает человеку сформировать более четкую модель этих частей и создает “общую почву”, которая, как почувствовал Фрейд, важна для разрешения конфликта.[37] Включение в процесс всего тела также помогает активизировать бессознательные процессы. Это важно, потому что многие из ощущений, связанные с конфликтами, могут быть в высокой степени кинестетическими или невербальными. Пространственное разделение частей при помощи рук или всего тела также служит якорем для того, чтобы помочь достичь разных ощущений и мыслей, связанных с противоположными частями, и сосредоточиться на них.[38]