Куда светит Солнце. Поэмы и пьесы - Дмитрий Николаевич Москалев

молока обмяк,

Я все преграды смёл,

И увидел как-то раз его,

А все остальные воспоминания — того,

Единственный фрагмент –

Его обвисший зад,

Воспоминания уж больше не вернуть назад.

Кардинал в сторону:

— Теперь уж мне всё ясно,

Повеселил меня во славу плут!

Ежели его я сам не отлуплю,

Назначу до вечера щекотки,

Чтоб все ощипа́ли щиколотки.

Теперь мораль ясна,

Как одинокая сосна,

Она возвеличивается над кустарниками,

И над самими садовниками,

Который есть я,

Даю отсюда трепака!

Священник палачу за дверью:

— Палач,

Вели пустить других!

И самых малых, и больших!

(Входит палач за ним приводят других заключённых).

Другие:

— О, Федерико,

Покуда был немой,

Хранила Эйрена наш покой.

Священник:

— Угомонитесь,

И посторонитесь!

(Все расходятся по камере. Священник показывает перстень палачу).

Священник:

— Властью, данной мне,

Этот день для вас пройдёт во сне

Утех и жарких смехолюдий!

Палач, прощекочи все пяты

Этих особ, ведь их грехи предвзяты.

Тогда на них не оставь ты кандалов,

Ни оков.

И пусть идут своей дорогой,

С богом!

Кто домой, кто в забегаловку,

И смотри, ни один волос не пророни

С их головы!

Будь аккуратен, жизни береги!

Харчевник:

— Святая Мария!

Такое перетерплю я!

Уж лучше, расшатанные нервы,

И спущенные шта́ны,

Чем расшатанный череп!

Надежде был я верен!

Заживут, душевные рваные раны…

Марта:

— А, как я рада!

Для уст моих услада,

Слова преподобного

Великородного

Дона!

Сеньора!

Федерико:

— Где родился, там и уродился!

Медным тазом накрылся

Весь заведомый успех

Утех

Палача,

Благодарю я, плача!

Палач:

— Скучные люди не любят веселья,

Для них щекотки униженье,

Большое пяточное раздраженье,

Когда под мышками луженье

Происходит от пера

Большого королевского гуся!

Священник:

— Прощайте!

Слова из Библии не забывайте!

(Священник выходит. Палач щекочет подопытных до упаду).

Действие четвёртое

Первый незнакомец.

Второй незнакомец.

Голова.

Губошлёп.

Блоха.

Амбруаз-Дикобраз.

Карга.

Сёстры.

Ночь. Улица. Подворотня. Вновь два незнакомца. Топчутся на месте.

(Двое незнакомцев стоят в дверном широком косяке переулка).

Второй незнакомец:

— Успел я проплатить,

Всем уличным шутам,

Немного и вина разлить,

По низкосортным кабакам.

Пустить сумел я слух,

Среди знакомых слуг,

Придворных и не очень,

В словесных поединках,

Уж был я очень точен.

Дыхание навета

Из нового завета

Мне очи прояснило,

Главенство, как трясина

Меня всосало,

Как-то болото Данте.

В ад, имея прейс-куранты95,

Раздать билеты я всегда готов,

Хотя они блестят не серебром,

А золотом.

Всегда найдётся тот смельчак,

Готовый на них, сходить

Напиться в низменный кабак:

Голова — дурья башка,

Губастый –

Губошлёп, тот ещё чёрт напористый!

Карга, и её сестра,

И сестра сестры,

Когда-то медсестра

Из богадельни.

Блоха –

Вроде не плоха, проказы шелуха.

Ублюдок –

Ест руками из любого блюда.

Не мытый и не бритый,

Бездомный паж,

Он тоже наш,

Устроит саботаж –

Амбруаз-Дикобраз.

Вот весь наш багаж,

Помимо них, ещё лиц

Со́рок,

Чтоб не ловили у собора соро́к,

Когда начнётся, я заплатил с лихвой,

Так громче будет вой.

Ещё пообещал зарок,

Отдать ещё в обещанный мной срок.

Первый незнакомец:

— Во славу духам и святым,

Когда я был слепым,

Ронял молитвы на мослы,

И не в карете проезжал мосты,

Не помышлял я путь пройти,

И от нищенства в монастыри уйти,

Но я вельможа ведь богатый,

И не люблю на то рогатых,

Какие безучастно ждут,

Пока плоды посева возымеет блуд.

Пусть голос мой и сух,

Средь приближенных слуг и сук,

Мы пилим сук,

И трон с грохотом провалится,

Унеся с собой и римского отца,

От удара судьбы тот развалится,

И сляжет в постель,

И наша канитель

Устроится

В дворце,

И возымеет силу в сердце

Каждого прихожанина,

Рима горожанина!

(Из тёмного угла выходят Голова, Губошлёп, Блоха, Амбруаз-Дикобраз, Карга и её сёстры).

Все:

— Здравствуйте господин,

Вы не один!

Но кто же с ним?

Сам принц, или король?

Какую он играет в пьесе роль?

Второй незнакомец:

— Инкогнито,

А вы лучше представьтесь,

Расспросы в сторону отставьте.

Все:

— Повинуемся,

За ваш каприз мы лишь волнуемся.

Губошлёп:

— У черта за пазухой,

Люблю я жить размашисто,

Ещё люблю болтать я беспросветно,

И всем известно,

Если меня понесло -

То можно сказать, словесно

В море унесло,

Где бушует океан страстей и дури,

Не скрыться там он адской бури

Череды букв и слого́в,

Как и от происков богов!

Блоха:

— Я всегда была мала,

Когда гуляла по миру молва,

О злой и яростной чуме,

Старухе рыскающей во тьме.

Болела оспой,

Какая изуродовав меня,

Оставила одну на разбитой улице,

И, как на дороге русской — ямы на лице.

Но подцепила я проказу,

Что поняла, не сразу.

Лишившись носа,

Я поняла, что нос совать, как та лиса

В чужой виноградник — не наберёшься зла,

От такого добра!

Голова:

— Рыцарство меня оберегало,

Пока меня не разуверило в обратном гало

Солнца, парящего среди лучей луны,

По голове своей я получил огромным буздыганом96,

Когда сражался с мавританским ханом,

Не стало для меня Фортуны,

Ведь туп

Я и глуп,

Ношу теперь дырявый я тулуп,

Стал мелочен и скуп.

Амбруаз-Дикобраз:

— Держал пассаж,

Ещё имел богатый сад,

Но мой отец всё потерял,

И нас с сынами растерял,

Оставил в нищете,

И простоте,

Бултыхаться в вине

И грязной из ручья

Городского воде.

Французский был вельможа,

Теперь уж обросла та рожа,

Какая посещала и дворцы,

Поля, сады, полные статуй и зелёной травы.

Долги

Приходится платить и сыновьям,

Коль ты вечно пьян, и грубиян,

Раз не умеешь сохранить именье,

На то сноровка требует уменья!

Карга:

— Горб меня согнул,

И ветер гнул,

Испытывал на прочность,

Брала я ношу — сверхурочно

И днём и ночью я радела

Творить богоугодные дела.

Но как-то раз заря пропела,

И я противиться не смела,

Стала слаба и гнусава́,

За то и выгнали меня!

Сёстры:

— Мы вечные подруги

Побирушки мы, и слуги

Скупых господ,

На то велит Господь,

Просить у монастырей и церквей милостыню.

Не можем мы уйти в пустыню

И скитаться,

Питаться

Манною небесной,

Как проделывал то с рабами

Египетскими Моисей,

Нам вместе в трущобах веселей,

Наравне со вшами и клопами.

Второй незнакомец:

— Оставим

Это, Бог с ваши!

Займёмся завтра мы делами!

Все слухи подготовить вы поспейте,