Необходима осторожность - Герберт Уэллс

Но от политики отделаться было не так легко. Надо было платить местные налоги, а они имели склонность повышаться. И налоги общие, которые все время росли. Происходили выборы в муниципальные органы и в парламент. Кто-то опускал афишки в дверные почтовые ящики, а сборщики голосов обходили дома и предлагали жителям Проспекта Утренней Зари вопросы, на которые те загадочно качали головой. Они не любили дискуссий в передней. По мере приближения всеобщих выборов волнение в обществе росло, и жители Проспекта Утренней Зари уже не могли оставаться в стороне. Языки у них развязывались. На поле для гольфа и у садовых изгородей начинался обмен мнениями, передавались газеты с карандашными пометками. И Обсуждались фигуры видных политических деятелей. Даже до этого доходило… Личные наблюдения, до тех пор скрывавшиеся, вытаскивались из-под спуда.

Так, например, некий м-р Пилдингтон много лет прослужил на ответственном посту в одном универмаге в Джохоре. Чувствовалось, что его краткие суждения по любому вопросу, связанному с Индией и вообще с Востоком, неоспоримы. А м-р Стэнниш из Тинтерна хорошо знал губительную роль тред-юнионизма и неумеренные аппетиты рабочих по своей прежней службе в конторе одной горнопромышленной компании в Южном Уэльсе. Не было такого довода против лейбористской партии, который был бы ему неизвестен. М-р Коппер из Кэкстона работал ранее в крупном издательстве, выпускавшем целую серию торговых еженедельников; он очень энергично выступал в пользу более расширенного толкования закона о клевете в печати, настаивая на том, чтобы нельзя было печатать никакой критики, кроме безусловно хвалебной и за полной подписью автора. Его фирма оплошала, выпустив книжку журнала «Научная истина», в которой содержались нападки на одного джентльмена, утверждавшего, будто ему удалось открыть средство от рака, причем джентльмен этот разоблачался как злостный обманщик. За это фирма была вынуждена заплатить ему крупную сумму в возмещение убытков и оказалась банкротом. Истец никакого средства от рака не открыл, и панацея его оказалась смертоносной, но суд нашел, что это не относится к делу.

М-р Коппер был отчасти ответствен за выпуск этой книжки журнала, и, как он выражался, опыт не прошел для него даром.

— Дело в том, что критики, — говорил м-р Коппер, чей ум был достаточно узок, чтобы обладать остротой, — не считаются с капиталом, который человек затрачивает на создание себе репутации. Им до этого дела нет. Они считают себя вправе порочить эту репутацию как им вздумается. Где же тут выдержать? В данном случае предприятие было рискованным, но наш автор в своих нападках зашел слишком далеко. Просто здравый смысл требует, чтобы этому был положен предел. Для такой критики нет ничего святого ни на земле, ни на небе. Ее необходимо посадить на цепь. И я всякий раз во время выборов спрашиваю каждого кандидата, согласен ли он поддержать мой законопроект об ограничении критики. Я его подробно разработал и отпечатал — все честь честью. Вы не знали? Обе стороны всегда мне обещают, но его до сих пор не удалось протолкнуть. Ничего, говорю я себе. Главное — упорство. Без лишних разговоров… Это теперь моя страсть, так сказать. Хотите, я дам вам экземпляр? Вы можете не читать…

Весь Проспект Утренней Зари сходился на том, что налоги увеличились, продолжают увеличиваться и должны быть уменьшены. Право голоса дано свободному гражданину прежде всего для того, чтобы он мог защищаться от этих угроз его душевному спокойствию. Так что с приближением выборов Проспект Утренней Зари действительно старался разобраться в стремящихся завоевать его голоса и конкурирующих между собой кандидатах — именно с этой точки зрения. Будут ли они добиваться снижения налогов? Все кандидаты охотно давали обещание, и этим дело кончалось. Брайтхэмптон был сложным по социальному составу избирательным округом: в него входили трущобы, где ютилось множество квалифицированных и неквалифицированных рабочих. Проспект Утренней Зари считал, что это население окраин занято главным образом тем, чтобы с невероятной быстротой размножаться, и разделял открытое негодование декана Инджа на то, что порядочных людей заставляют заботиться о здоровье и обучении этой безудержно плодящейся черни, которая, подобно Оливеру Твисту, постоянно просит добавки, подстрекаемая в своих нелепых претензиях агитаторами, которые в представлении Проспекта Утренней Зари были сплошь иностранцы и невероятные злодеи. Так что в Брайтхэмптонском избирательном округе появилась третья партия, известная среди жителей Проспекта Утренней Зари под названием «расхитителей», — рабочая партия, руководимая каким-то агентом России, не то Биллом Смитом, не то Мак-Эндрью, не то Томом Джонсоном, и боровшаяся против таких достойных кандидатов английской партии, как сэр Адриан фон Стальгейм и сэр Хэмберт Компостелла, людей выдающихся, которые не только не транжирили общественных средств, но привезли свои собственные и тратили их на месте. Оба они купили себе недвижимость в пределах стратегической деятельности округа и, всякий раз как приближались какие-нибудь выборы, с возрастающим увлечением поощряли местные артистические таланты и благотворительные учреждения.

Проспект Утренней Зари полагал, что Оливер Твист может гораздо больше получить, положась на великодушие одного из этих джентльменов, чем навалившись по наущению своих «коммунистических друзей» лишним грузом на налоговый пресс. Они называли членов местной организации лейбористской партии коммунистами, хотя местная организация лейбористской партии не более охотно приласкала бы представителя коммунистической партии, чем скучающая старая дева — большую юркую крысу. Большинство руководителей этой организации были люди хотя и раздражительные, но законопослушные и религиозные. Однако Проспект Утренней Зари понимал, что чем тщательней коммунизм замаскирован, тем энергичнее он действует.

Трудней для Проспекта Утренней Зари было сделать выбор между сером Адрианом и сэром Хэмбертом. Сэр Адриан был крупной фигурой в железоделательной, сталелитейной и военной промышленности. Он был связан с морскими специалистами и адмиралами, с чрезвычайной готовностью покинувшими государственную службу для работы в частном предприятии. У него были также большие связи с прессой, и он прилагал всю свою энергию к тому, чтобы Англия испытывала недостаток в чем угодно, но только не в линкорах, по своим размерам и стоимости превосходящих линкоры любой другой страны. Это было главной причиной его желания попасть в парламент.

Напротив, сэр Хэмберт был определенный пацифист. Он стоял в центре целой системы связанных между собой фирм, торгующих с Дальним Востоком. Они отправляли туда огромное количество бирмингемских изделий, фотоаппаратов, граммофонов, радиоприемников и тому подобной дребедени и привозили оттуда в Англию высококачественную дешевую продукцию, созданную искусными руками японцев. М-ру Пилдингтону случалось иметь дело с некоторыми филиалами сэра Хэмберта, и он отзывался о нем с большим уважением. Одна мысль о том, что эта обширная торговля может прекратиться, наполняла душу сэра Хэмберта самыми мрачными предчувствиями. Он прилагал все усилия к тому, чтобы предотвратить эту опасность энергичной пропагандой в пользу мира, и призывал своих единоплеменников Тьюлеров (разновидн. Англиканус) разделить его стремление к такому порядку, при котором на свете больше не будет войн, а все остальное будет идти по-старому. Пользуясь своими возможностями, некоторые из его дочерних предприятий приторговывали из-под полы оружием, но сэр Хэмберт делал все от него зависящее, чтобы ничего не знать об этом. В момент, когда предвыборные страсти разгорелись, он не поколебался назвать сэра Адриана торговцем войной. Но это была грубая клевета. Сэр Адриан не был торговцем войной, он был оптовым торговцем сталью.

Если б он действительно хотел торговать войной, он не посвятил бы себя строительству тяжелых линкоров. Он занялся бы менее дорогостоящими видами боевой техники: для воздушных и подводных атак, для войны на узком водном пространстве и для комбинированных операций. Но во время событий в Абиссинии, когда Муссолини угрожал английскому флоту пикирующими бомбардировщиками, английское правительство оказалось вынужденным позорно отступить, так как его корабли не имели зенитных орудий. Такого рода мелочи были зернышками, которыми питался сэр Адриан.

Можно ли представить себе лучшее доказательство, что в глубине души и сэр Адриан и сэр Хэмберт одинаково были пацифистами и одинаково рассчитывали на то, чтобы в деловые часы делать дела, а потом удаляться к себе — на роскошные Проспекты Утренней Зари, в особняки, в замки, в родовые усадьбы, на яхты, к любовницам, веря так же твердо, как Эдвард-Альберт, что все это — на веки вечные? Мы совершаем одинаковую несправедливость в отношении этих достойных людей, когда приписываем им безнравственность или дальновидность. Это были просто преувеличенных размеров Тьюлеры.