Приговор Бешеного - Виктор Доценко

— Ловишь на слове?

— Ловлю, — без колебаний признался Савелий.

— И правильно делаешь: сказал «а», значит, должен говорить и «б». Будем надеяться, что у Виктора Степановича найдется сегодня свободная минутка.

— Не обязательно сегодня, я не спешу.

— Зато я спешу, — возразил Богомолов. — Именно сегодня, потому что после тебя некоторое время не будет в Москве. Так что прихвати свой «подарок», в крайнем случае, оставишь в моем сейфе, хоть мне-то ты доверяешь?

— Вам да! — твердо ответил он.

Разговаривая по телефону, Савелий умудрялся еще и одеваться, а когда услышал, что вновь придется куда-то срываться из города, естественно возник вопрос: «Куда?» — но интуиция подсказала, что ответ будет только при встрече.

Положив трубку, Савелий быстро умылся, прихватил спортивную сумку с баксами и через десять минут уже сидел в служебной «Волге». Как только они подъехали, дежурный офицер у ворот сказал Савелию:

— Константин Иванович просил подождать здесь: он сейчас прибудет.

— Спасибо, — поблагодарил Савелий.

Он вышел из машины, не понимая, что происходит. Единственное, что пришло в голову: скорее всего генерала вызвал какой-то вышестоящий начальник. Однако на этот раз Савелий не угадал. Перед ним остановился черный «мерседес», за которым притормозила «вольво» синего цвета — машина сопровождения и охраны.

— Удивился? — спросил Богомолов, открывая заднюю дверь, он был одет в генеральскую форму, в которой Савелий видел его лишь на похоронах Говорова.

— Что, вызвали куда-то? — садясь рядом с генералом, предположил Савелий.

— Не угадал, — улыбнулся Константин Иванович, — к Виктору Степановичу едем.

— Так сразу?

— Да, повезло, у него как раз окошечко образовалось между заседаниями.

— Сказали зачем?

— А как бы нас пропустили с такими деньжищами? Я гляжу, у тебя, пожалуй, ухе в привычку вошло бюджет страны поправлять.

— Так уж получается, — согласился Савелий.

— Давай рассказывай все по порядку, покадоберемся до Белого дома, минут двадцать у нас есть…

Савелий вопросительно кивнул в сторону водителя.

— Ты что, не узнал? Это же помощник мой, Рокотов.

— Извините, Михаил Никифорович, как-то не пришло в голову, что могу здесь вас увидеть. Здравствуйте.

— Привет! Ничего страшного, меня здесь не было и нет, — хитро подмигнул он в зеркальце заднего вида.

— Понял? — улыбнулся Богомолов. — Так что рассказывай спокойно.

— Вероятно, Воронов рассказал о том, чему был сам свидетель, а потому начну с того момента, когда мы расстались…

Как только Савелий дошел до момента, когда появился Дудаев, он сделал паузу, наблюдая за реакцией Богомолова, но генерал никак не реагировал, словно это не было для него новостью.

— Вы не верили в его гибель или знали точно, что Дудаев жив? — прямо спросил Савелий.

— Твердо не знал, но предполагал, — честно ответил генерал.

— И ничего не предпринимали?

— Кажется, ты иногда забываешь, что я нахожусь на службе, да еще и военной, где приказы не обсуждаются, а просто исполняются. Я ответил на твой вопрос?

— Более или менее. — Савелий недовольно пожал плечами и продолжил рассказ.

Когда «мерседес» въезжал в ворота у Белого дома, Савелий заканчивал рассказ о том, как ему удалось выманить у Дудаева триста тысяч долларов.

— Триста тысяч? — переспросил Богомолов.

— Пятьдесят тысяч были потрачены на дело. Кстати, выданные вами я привез назад, не истратив ни цента, — в голосе Савелия чувствовалась некоторая обида.

— Ты неправильно меня понял, «крестник». Переспросил я скорее машинально, чем со смыслом, так что не бери в голову. Каким-то ты обидчивым сделался, — с укором сказал Богомолов и тут же участливо спросил: — Устал небось?

— Есть немного, Константин Иванович, — признался Савелий.

— Что ж, понимаю. Скоро отдохнешь. Но сегодня же тебе придется уехать из Москвы.

— Новое задание?

— Нет, приятель, на этот раз не задание, но об этом после встречи с Виктором Степановичем, уже приехали.

На проходной их встречал помощник Черномырдина, который и провел их без всяких проволочек через посты дежурных. Они поднялись на четвертый этаж и вскоре оказались в огромной приемной премьер-министра, где толпилось множество людей, лица некоторых были хорошо известны, ибо довольно часто мелькали на экранах телевизоров. Среди них Савелий увидел и очень популярного режиссера Никиту Михалкова, который увлеченно читал какие-то бумаги.

Савелий удивился, обнаружив в приемной вместо обычных женщин-секретарш симпатичных молодых ребят далеко не хилого телосложения. Увидев Богомолова, они уважительно встали, а тот, что сидел на «телефонах», сказал:

— Проходите, Виктор Степанович вас ждет. — Он подошел и открыл перед ними огромные массивные двери, в них, не нагибая головы, вошел бы, наверно, и сказочный великан.

Внушительный кабинет был в то же время очень уютным и со вкусом обставленным. Изящная старинная мебель незаметно переносила вас в Россию XIX века, ненавязчиво напоминая о вечных ценностях державы. Было очевидно, что премьер-министр любит читать: целая стена была заставлена разнообразными книгами. За массивным резным столом старинной работы восседал хозяин кабинета. Савелий довольно часто видел Черномырдина по телевизору и только один раз в живую.

Ему нравился этот интеллигентный человек с открытым взглядом, с простой и понятной речью. У Савелия его облик почему-то ассоциировался с образом русского мужика, твердо стоящего на родной земле, от него просто веяло надежностью, и все в нем вселяло уверенность. Недаром большинство женщин России присудило ему титул «настоящего мужчины».

Виктор Степанович что-то писал, разговаривая одновременно по телефону. Но как только дверь за ними закрылась, он поднялся и вышел к ним навстречу.

— Приветствую, Константин Иванович, — радушно проговорил Черномырдин, пожимая руку генералу.

— Разрешите представить вам…

— Да мы знакомы, — с добродушной улыбкой перебил премьер-министр.

— Как знакомы? — растерялся Богомолов.

— Очень просто, познакомились в тот день, когда он получил «Героя России».

— Что ж ты молчал? — укоризненно спросил генерал.

— Мне и в голову не могло прийти, что Виктор Степанович запомнил меня, перед ним проходит столько людей, — смущенно ответил Савелий.

— Вы правы, молодой человек, действительно много, — вновь улыбнулся Черномырдин. — Но у меня, вопервых, отличная память, а во-вторых, на моей памяти вы действительно первый человек, которому удалось предотвратить такую страшную катастрофу. Вы и правда настоящий Герой! — Он крепко пожал Савелию руку. — Послушай, Константин Иванович, я что-то не совсем понял, о каких деньгах ты говорил?

— Сергей, можно сказать, в некотором смысле заработал двести пятьдесят тысяч долларов и счел своим долгом пожертвовать их на нужды России, — бесстрастно сообщил Богомолов.

— Но почему ко мне принесли, а не в госбанк? — удивился Черномырдин.

— Я подумал, что никто лучше вас не знает, как правильно распорядиться этими деньгами, — не очень уверенно ответил Савелий, неожиданно почувствовав себя довольно глупо, и даже залился краской от смущения.

До этого момента он не сомневался, что поступает верно, но сейчас, пройдя сквозь строй ожидающих в приемной известных людей, ощутил вдруг, что он, из-за своей прихоти или упрямства, отрывает от государственных дел второго человека в стране, — и ему стало неловко.

— Что ж, молодой человек, это делает мне честь! — не обращая внимания на его состояние, серьезно заметил премьер-министр. — Надеюсь, это ЧЕСТНЫЕ деньги?

— Гарантирую, Виктор Степанович! — с горячностью воскликнул Богомолов.

— Могу я задать вам, капитан… — Премьер-министр сделал паузу, пытаясь вспомнить фамилию Савелия.

— Сергей Мануйлов, Виктор Степанович, только он пока не принимает это звание, — с явным ожиданием поддержки со стороны первого министра подсказал генерал.

— Почему?

— У каждого свои тараканы. — Савелий пожал плечами.

— Знаешь, капитан, я бы не возражал, чтобы такие ТАРАКАНЫ были у возможно большего количества людей в нашей стране, — с какой-то печалью проговорил Черномырдин. — А хотел я задать один вопрос: вам не жалко расставаться с такими деньгами? Нет, не так. Что вами движет?

— Что мною движет? Может быть, вам покажется странным или излишне пафосным мой ответ, но мною движет только одно: хочу, чтобы в моей стране стало лучше жить, и потому мне не только не жалко расставаться с этими деньгами, но я буду рад, что они кому-то принесут пользу. — В голосе Савелия было нечто такое, от чего премьер-министр вдруг расчувствовался:

— Знаешь, Сергей, ты мне нравишься, если понадобится моя помощь, позвони. Запиши мой прямой телефон… минуту. — Он пошел к своему столу.