Шпион, которого я убила - Нина Васина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Можно просьбу? – сдался Марат.
– Но только одну! – ерничает Кнур.
– Я хочу видеть материалы на так называемой подлинной пленке, – Марат быстрым решительным почерком пишет на бумаге имя и бросает ручку.
– Обойдешься, сынок, – устало вздыхает Кошмар, подвигая к себе лист бумаги.
Ева разводит руками, вынимает из магнитофона пленку и демонстративно бросает ее в урну.
– Какое оружие имеете в своем распоряжении? – спрашивает она Марата.
– Служебное. И это не малокалиберный австрийский пистолет.
Все присутствующие удивлены таким ответом.
– Господа офицеры, я думал, что вы в курсе, – объясняет Марат свою осведомленность. – Вчерашний бильярд с министром обороны был актом примирения и обменом информацией.
– Сам невзначай вывернешь карманы, – встал Кнур, – или подождешь полчасика, пока я принесу оформленные бумаги по задержанию тебя под стражу?
Марат послушно выворачивает карманы брюк, снимает куртку и выгребает из нее все на стол.
Ева подвигает к себе ручкой сосательную конфету.
– Вы как хотите, Ева Николаевна, – вздыхает Кнур, – но я не играю в бильярд, поэтому возьму этого исполнительного осветителя под стражу.
– Не надо. Это будет глупо, – замечает Марат. – Дайте хотя бы пару дней. Мне осталось ощупать еще шестьсот двадцать костюмов.
– Я пошел за постановлением. – Кнур направился к двери. – Сутки мы его подержим, а потом сдадим военным, они все равно не отстанут. А мне и суток хватит.
– Подождите. В рабочем шкафчике истопника висит галстук вашего пропавшего агента, – решился Марат.
– Подумаешь, – Ева встала и прошлась, сделав Кнуру знак, – в мусорном баке лежали его ботинки, а вся одежда – кучей под стойками с костюмами. Ты угощал пропавшего офицера конфеткой?
– Нет. Не угощал. Когда я потерял его из вида, я сразу пошел в костюмерную.
– Ну вот, почему в костюмерную?! Почему же не в мужской туалет? – повысила голос Ева.
– В фойе дежурили ваши. В зале его не было. Мне приказано было отработать версию по Булочкиной, где ее еще отрабатывать, как не на ее рабочем месте? И я угадал. Только опоздал. Ваш человек умирал под стойкой с костюмами.
Кнур вернулся на свое место и сел с тяжелым вздохом.
– Пулевое ранение в области шеи. Выходного отверстия не было. Я раздел его за полминуты. Осмотрел тщательно всю одежду. Я искал зажигалку. Ее не было. Он еще дышал, когда я побежал звонить. Потом забежал в медпункт и забрал аптечку скорой помощи. А когда вернулся в костюмерную, его уже не было. Я не поверил, обшарил все ползком под стойками, думал, он отполз. Одежда была, а его не было. Думать было некогда, меня могли хватиться на рабочем месте. Я еще раз позвонил к себе в отдел, сказал о пропаже раненого, вернулся в осветительскую. Решил осмотреть более тщательно все помещения внизу после спектакля. Но это сделать не удалось, потому что после спектакля в костюмерной оказались Надежда Булочкина и помощник режиссера по сцене. Поскольку шума никто не поднял, я решил, что вашего агента обнаружили напарники и тихо вывезли из театра. В три утра мне было приказано проникнуть в театр и провести тщательный обыск всех помещений, поскольку поступили официальные сведения об исчезновении вашего агента и назначенном на утро обыске помещений театра агентами Службы. С трех часов пятнадцати минут до пяти тридцати я и еще восемь человек обшарили в ускоренном темпе все предполагаемые места в подсобных помещениях театра, где могло поместиться тело крупного мужчины. Без десяти шесть приехали искать ваши люди.
– Есть какие-нибудь соображения, где тело? – поинтересовалась после долгой паузы Ева.
– Были, – кивнул Марат. – Но после осмотра опорного пространства под сценой и котельной версий у меня нет. Котел на угле в этом году еще не растапливали. Работает только газовый. Под сценой ничего подозрительного не обнаружено. Во время обыска мои ребята нашли другой выход из театра – старый пожарный. Об этом выходе ваши сотрудники не знают и не ставили там слежку. Есть еще легко открывающееся окошко в одном из подвальных помещений, но в него крупному человеку не пролезть. Я не розыскник. Я исполнитель. Вам видней, кому выгодно было убрать вашего агента.
– Выгодней всего это было человеку, который должен был отобрать зажигалку с пленкой. То есть на данный момент вам, – ткнул пальцем в Марата Кнур.
– Я не убивал. И я не находил пленку.
– А можно мне побеседовать со старшим лейтенантом наедине? – спросила Ева.
Мужчины выходили неохотно.
– Кофе хочешь? – спросила Ева, когда они остались одни.
– Подойди.
Ева подошла к сидящему на стуле Марату.
– Ближе. Хорошо, – сказал он, когда они соприкоснулись коленками. – Ты почему в Службе?
– Больше ничего не умею. А ты почему в военной разведке?
– Больше ничего не умею, – улыбнулся ей Марат. – Проблемный я. Ты тоже?
Ева кивнула.
– Хочу посмотреть близко в глаза, – потянул ее за руку к себе Марат.
– Ты с этим осторожней, – шепотом предупредила Ева, наклоняясь.
– Я уже попался. Что теперь осторожничать. Где взяла такие синие? Подожди, не дергайся. – Марат взял ее за другую руку и с силой сжал запястья. – А можно – прямо здесь, на полу?
– То-то полковники повеселятся! – Ева кивнула в угол комнаты, Марат не отвел зрачки от ее глаз, но понял, что она имела в виду видеокамеру.
– Сколько тебе лет? – спросил Марат одними губами.
– Я старше тебя, – улыбнулась Ева.
– А как ты будешь уходить из Службы, майор Курганова? Или надеешься выслужиться до персональной пенсии?
– А почему это тебя интересует, старший лейтенант Устинов?
– А-а-а-а, потому что персональных пенсионеров в Службе очень мало. Ты поинтересуйся на досуге. Все больше простые исполнители, они доживают, а вот на проблемных инициаторах Служба экономит. Но памятники на кладбище ставит неплохие. У нас, у военных, еще проще. Могут запросто уложить в общую могилу, а матери прислать медаль с запиской: «Пропал без вести при исполнении особо важного задания».
Ева внимательно посмотрела в глаза мужчины. Они все еще представляли собой сложную скульптурную композицию – он сидел, крепко держа ее за запястья, она стояла, чуть наклонившись и вглядываясь в глаза сидящего.
– Пошли покатаемся? – предложил Марат, разжав ладони. – Обсудим детали. Если ты еще не поняла, то я предлагаю тебе возможность уйти из Службы живой.
– Лихо.
– Вдвоем мы раскрутим это плохо пахнущее дело, обложимся компроматом на своих начальников, тогда будет чем пригрозить в случае их исполнительно-профессионального рвения.
– Очень торжественно звучит, только зачем так громко? – Ева стала собираться.
– Пусть слушают.
– Ладно. Покатаемся в театр. Покажешь место, где ты нашел раненого.
На улице Марат протянул Еве шлем. Ева удивилась и показала кивком головы на свою машину.
– Очень смешно, – кивнул Марат. – Это я в кабинете дурака валял, а говорить серьезно буду только в открытом пространстве. Без прослушек, без оружия под сиденьем. И там, куда сам тебя привезу. Сядешь сзади или разрешишь мне тебя обнимать?
Закинув в машину сумку, Ева подошла к мотоциклу и погладила блестящий черный панцирь.
– Очень соблазнительно порулить, конечно, но я одета неподходяще, – она посмотрела на свои коленки в колготках.
– Еще как подходяще! Садись, а я буду внимательно разглядывать рожи гаишников по дороге.
Ева огляделась и, перед тем как сесть, подняла узкую юбку повыше.
– Ну что, старший лейтенант? – Она выкрутила газ, отталкиваясь одной ногой, потом устроила удобнее на педалях туфли на высоких каблуках и опустила стекло шлема. – Документы с собой? Как бы меня не остановили за провоцирующую форму одежды.
Марат ничего не ответил, только бережно, как хрупкое чудо, обхватил женщину сзади.
24. Дочь мясника
Будильник зазвенел в шесть тридцать. Маргарита, сонно пошатываясь, побрела в ванную, оттолкнув по ходу попавшегося под ноги мальчика Ио. Она открыла кран над раковиной, плеснула в лицо холодной воды и, моргая тяжелыми веками, разглядела в ванне рыжую старуху Лену в бигудях. На женщине сегодня был яркий татарский халат, мягкие тапочки и белые шерстяные носки. Брови подведены до безобразия – то есть до соединения в устрашающую линию над переносицей. На скулах цвел искусственный румянец розово-фиолетового оттенка. Женщина лежала на спине, закинув одну ногу на другую, покачивала тапочком в ритм музыке из наушников, а плейер прижимала к груди когтистыми цепкими руками.
В кухне у батареи третий день спал неразговорчивый бомж Леша, а под столом умственно отсталая девушка с облысевшей болонкой. Маргарита поставила чайник. Мальчик Ио тут же стал на изготовку, поджидая пар из носика.
– Уйди, – попросила Марго, вернувшись в ванную. Старуха подмигнула ей и закрыла глаза.
Марго терпеть не могла наступать на кафаров. Она открыла дверь кладовки и, не включая свет, задумчиво разглядывала минуты три тучного старика в углу.