Мистер Несовершенство - Галина Валентиновна Чередий

Мари — боги, пошлите этой дьяволице нормального мужика, чтобы она перестала с такой садисткой ухмылкой издеваться над простыми парнями — добавила, что пункты контракта, вернее, контрактов на каждого из нас предусматривают туеву кучу ограничений и предписаний, которые касаются всего, а особенно того, как мы должны вести себя и выглядеть. Потому что… Цитирую эту рыжую заразу:

— Парни, в вас должна влюбиться вся Америка. По крайней мере, ее половозрелая часть. Полагаю, там будут не только женщины, хи-хи. — Эта вредина так глумливо захихикала, что у меня аж руки зачесались. Нет, не стукнуть, конечно, а дернуть за ее рыжий наглый хвост. — При взгляде на вас должны течь слюни у всех допущенных в это время до экранов телевизора. А это значит, что с вами, с каждым из вас, будут работать стилисты и гримеры. Да, да! Не надо кривить рожи. Я вас хоть и не вижу, но уже понимаю, какое выражение написано на ваших лицах! И упаси вас бог отвертеться от их услуг. Мы должны и сделаем из вас новых секс-символов нашего времени — не попсовых мальчиков с эстрады, не прилизанных метросексуалов с модных показов, а парней, при взгляде на которых все бабы должны захотеть усиленно размножаться. А вы обязаны будете выглядеть не просто как симпотные деревенские автослесари, а как порноактеры, решившие в свободное от секса время покопаться в железяках, — и дьяволица снова расхохоталась.

Как вы думаете, кто-нибудь что-нибудь понял? Ну да. Один. Образованный наш.

— Слышь, коза, я лучше приму обет целибата, чем соглашусь на эту херню и подпишу твою гребаную бумажку! — рявкнул Саваж в ответ на ее смешок.

— Вперед, злобная скотина. Прими. Заодно исцели эту вселенную от своего ядовитого семени. А между делом похорони своих братьев в неравной битве с членистоногими, — равнодушно ответила огнегривая зараза и скинула звонок.

На следующий день курьер доставил нам всем конверты с документами. И, едва пробежав глазами по тексту, я осознал, что нам с Али надо срочно кой-куда проехаться. Недалеко так. В соседний штат. Ну, не так чтобы совсем соседний, но на самолете обернуться — не хер делать. Просто ну очень надо было. Так надо, что даже Мари ничего не сказали. Ибо это было дело, касающееся исключительно нас двоих.

Не, честно. Лично мне вся эта ху… ладно-ладно, это событие для кого-то может быть важным в смысле его торжественности, пафосности, наличия толпы крутых гостей и максимального освещения в прессе.

Но у принцессы это все уже было один раз. И что? Сделало ее это счастливой? Да ни хера.

А мне это ни разу не надо. Самое главное, что теперь она официально стала моей. И уж со мной она будет счастлива и без лишней суеты.

Вы уже поняли, да?

Мы с принцессой поженились.

— Рик, скажи, а мы с тобой вместе? — спросила она накануне, когда мы лежали в кровати, разворошенной после бурной ночки, посреди белого дня.

— Что за вопрос, принцесса? — удивился я, повернув голову и прижавшись лицом к любимому месту — низу живота, переходящему в лобок, который я вчера самолично выбрил до нежной розовой кожи. Вдохнул запах, сводящий меня с ума с нашей самой первой ночи. Ей-богу, как озабоченный мартовский кошак, унюхавший, что от его любимой киски пахнет валерьянкой.

Черт!

Как же я перся с ее запаха. Тащился. Упивался им. Смаковал, как долбаный пчеленок аромат цветущей липы. У ма Линды на заднем дворике росла одна. Вечно мы летом, в июле, искусанные ходили. Потому что пчелы возле той липы будто с ума сходили. Никому не разрешали даже приблизиться к ней. Не то что залезть.

Ха! Посмотрел бы я на того камикадзе, что решился бы залезть на мою принцессу!

А! Она же вопрос задала странный.

— Мы вместе, сладкая. Отныне и на веки вечные.

— И это значит, что ты хочешь и жить все время вместе, и детей иметь общих, ведь так?

— Само собой, — подтвердил я, пробегаясь губами по нежной ложбинке, образовавшейся, когда Али слегка сдвинула ногу. Да. Вот так. Еще немного в сторону, чтобы дать мне чуть больше места для маневра.

— Ты… Ты и женитьбу тоже подразумеваешь? — вдруг как-то неуверенно спросила она.

Не понял. А с чего вдруг эти сомнения?

Перекатился, расположившись прямо между ее ног. Развел их пошире, чтобы удобнее было смотреть ей в… глаза. Уперся колючим после ночи подбородком в манящий холмик, поерзал слегка, чтобы всплеснувшая в этих самых глазах тревога сменилась другим, более нужным для меня выражением предвкушения, и, продев руки между длинных стройных ног, по-хозяйски положил обе лапы на самый надежный в мире тест по определению моей готовности к окольцовыванию, сразу же прихватив оба соска.

— Так удобнее. Разговаривать, — ухмыльнулся я и, отпустив захваченных в плен, нырнул вниз и прошелся языком по сладкой сердцевине длинным тягучим движением. Ага. Вот так. Теперь, принцесса, я знаю совершенно точно, что ты сконцентрировалась на верной мысли.

— Очень вовремя ты эту тему подняла. А то я даже не знал, с чего начать. Понимаешь, детка, — я снова отвлекся от разговора, будучи не в состоянии проигнорировать требовательное движение бедер навстречу моему рту. Прижался губами, пощекотал носом, дунул и, дождавшись низкого стона, продолжил: — Так вот, такой босяк, как я, если уж в руки попадает что-то ценное, чего у меня ни разу не было и что глупо было бы из рук выпускать, хватает прям сразу. Ну и тащит, не дожидаясь согласия. И поэтому…

Я резко скатился с недоумевающей принцессы и метнулся к своей потрепанной косухе, тряхнул ее и подхватил у самого пола выпавшую бархатную коробочку. Щелкнул крышкой, убедился, что нужный предмет на месте, и как есть, голышом, херакнулся на оба колена перед прифигевшей от этих прыжков Али.

— Алеена, которая больше никогда не будет носить фамилию Мортинсон, окажешь ли ты мне величайшую честь стать моей женой? В горе и радости, в болезни и здравии, в гараже и квартире твоей подружки, обнаженная и одетая исключительно в мой запах, всегда открытая мне, кто, в свою очередь, всегда будет открыт только для тебя?

Увидев заблестевшие в уголках ее прекрасных глаз слезы, я возмутился:

— Да что ж за хуйня-то такая, а? — озадаченно потер я переносицу, скрывая, что и у самого какая-то влажная фигня с глазами приключилась. Аллергия какая-нибудь. — Ну-ка, детка, хочу другой взгляд.

— Ри-и-ик! — потянулась принцесса ко мне, уже вовсю всхлипывая.

Эх, вот ни на секунду эту