Ноябрьский дождь - Владимир Владимирович

   - Что шеф?

   - Рвет и мечет. Не меняясь в лице. Железный уже едет.

   - Значит, все-таки штурм.

   - Штурм. Но сначала действовать будем мы.

   - Каков план?

   - Слушай и смотри...

   Канзаки молча наблюдала за тем, как неподвижный, словно скала, Сэм стоит и неслышно с кем-то говорит. Перед тем, как уподобиться жертве медузы Горгоны, мужчина подался вперед, и теперь его галстук свисал вниз. Вид у предмета одежды был безобидный и почти беспомощный. Мегуми прямо-таки захотелось его поправить. Но шагнуть к Ватанабэ и бесцеремонно хвататься за его костюм, способный, к тому же, восстанавливаться после пачканья кровью и прорывания автоматными пулями, не очень хотелось.

   Наконец, мужчина зашевелился. Поднеся к лицу руку, он одним пальцем сдвинул черные очки на лоб и почесал переносицу. Глаза пару раз быстро моргнули. Проведя все той же рукой по эспаньолке, Сэм оглянулся на замершую в ожидании девушку. Губы его тронула вечная кривая усмешка.

   - Ну что, Канзаки-сан, - он неожиданно потянулся. - Похоже, у меня все-таки не получится остаться исключительно трусливым эгоистом.

   - Это почему? - снова ощущая себя ничего не понимающим ребенком, спросила Мегуми.

   - Потому что я теперь не один, - Сэм надвинул очки обратно на глаза. - А значит, будем спасать всех.

   - Кхм... - поперхнулась Канзаки. - У тебя в голове что, коммуникатор?

   - Ага. А в очках - монитор, - он хмыкнул. - Не в этом дело. Если хочешь, тебе такой же вставят.

   - Нет уж, спасибо.

   - Мудрое решение. Итак, у нашего старого знакомого созрел план. Но...

   Толстяк отодвинулся от стены и шагнул в сторону Мегуми. Несколько испуганная надвинувшейся массивной фигурой, девушка сильнее вжалась в стену, не подавая, впрочем, вида. В конце концов, вряд ли стоило бояться всерьез. Правда?

   - Канзаки, - сейчас он был совсем близко. Лица Сэма и Мегуми разделяли считанные сантиметры. Его живот слегка терся о край ее куртки. И вот такая вот неожиданная теснота почему-то заставила уши Канзаки предательски теплеть. - Мне нужна будет твоя помощь.

   - По... помощь? - осознавая, что наступает неуместное смущение, она отвечала с запинкой.

   - Помощь, - черные стекла очков блестели напротив.

   - К-какая?

   Большой и сильный мужчина практически напирал на нее, не обращая внимания на крохотность помещения. И на ощупь уже начинал казаться приятно мягким. Канзаки захотелось нервно сглотнуть. Чего это она? А он?

   - Я все-таки, эгоист, декадент и пижон, - ответил он, глядя сверху. Подавшись вперед, Сэм уперся ладонью правой руки в стену возле головы собеседницы. - Поэтому мне придется попросить тебя, Канзаки...

   - О... о чем?

   А ведь он может заломать ее в считанные секунды, особенно в такой комнатушке. И никакое сопротивление не поможет. Но с какой стати?! Зачем ему это надо?!

   И, самое главное - с чего ей вдруг лезут в голову такие мысли?!

   А эспаньолка уже почти щекочет лицо...

   Словно не замечая возникшей неловкости, Сэм продолжал.

   - Помоги мне обезопасить ту самую.

   - Т-ту самую?

   - Да, ту самую.

   Он отодвинулся, глядя ей в лицо. Внутренне выдохнув, Канзаки поспешно ответила:

   - Конечно.

   - Вот и отлично, - будто по мановению волшебной палочки Ватанабэ отодвинулся на другой конец комнатушки. - Тогда слушай меня очень внимательно.

   Китами, пока Джонни тащил ее за собой прочь от дверей, за которыми гремела стрельба, слегка ошалев, смотрела на рваные дыры у себя на плече. Если придерживаться рамок привычной реальности, дырявым должно было бы быть тело, а не только одежда. Все вышло как в прошлый раз, с перерезанным горлом. И, в отличие от умения бить непонятной силой разнообразных подонков, подобная живучесть ее даже пугала. Вопросы смерти, все-таки, рассматриваются в области очень тонких материй.

   Непрактичный Джонни держал автомат одной рукой, зажимая приклад под мышкой, другой крепко ухватился за руку Дзюнко и буквально тащил девушку за собой. Юноша летел вперед словно вихрь, лишь изредка замирая на поворотах. К счастью, больше террористов им не встретилось.

   Сбоку мелькнула дверь с двойным значком: фигурки с телами-треугольниками, одна острым концом вниз, другая - вверх. Туда-то с размаху и ввинтился Джонни, утягивая девушку следом.

   - Уф! - выдохнул он, остановившись и закрыв дверь. - Все, туалет.

   Они оказались в узком ответвлении коридора, устланном кафелем и ведущем к двум разным дверям. Соответственно, справа был женский туалет, слева - мужской.

   - Хм... - хмыкнула запыхавшаяся Дзюнко. - По нужде надо, что ли?

   - Смешно так, что прямо захотелось, да, - Джонни перевел дыхание. - Отсюда мы сможем выбраться наружу.

   - Это как?

   - Окошко в мужском туалете выходит на карниз сбоку. По нему мы сможем спуститься пониже и спрыгнуть.

   - Интересно, - Китами передернула плечами. - В нас палить-то не начнут?

   - Надеюсь, что нет, - ответил молодой человек. - С этой стороны они вряд ли смогут нас разглядеть. Если у них не сто человек натыкано по каждому окну. Да и Сэм их вроде как отвлек.

   - Сэм? Так это, и правда, был Ватанабэ? - Дзюнко встрепенулась. - Он-то что тут делает?

   - Понятия не имею, - он хмыкнул. - Я уже давно перестал удивляться каждый раз, когда он выскакивает.

   - А что, много раз выскакивал?

   - Да с тех пор, как мне было года четыре. Он нас с сестрой приютил когда-то.

   - Благотворитель, - Китами неопределенно поморщилась. - Ладно, вечер воспоминаний отложим на тогда, когда у нас на спине не будет дырок от очередей и хозяев стреляющих автоматов.

   - На редкость здравая мысль, - Джонни шагнул к левой двери.

   - Еще раз намекнешь на то, что я тупая, испепелю, - сурово бросила ему вслед Дзюнко.

   - Э! - он развернулся, дернувшись, словно ужаленный.

   - Шучу, шучу, - отмахнулась она. - Но вот если сейчас следом пойдешь - испепелю и не поморщусь.

   И Китами шагнула к двери со значком "W". Судорожно кашлянув, Джонни по-джентельменски повернулся к выходу в коридор, когда девушка взялась за ручку. Щелкнул замок, и их разделила граница света коридорных ламп и уютного полумрака уборной.

   К счастью, никакой свирепый террорист из ближайшей кабинки не выпрыгнул, а значит, можно было умыться. Подставив ладони под флегматично потекшую из крана воду и оттирая попавшую на руки собственную кровь, Китами посмотрела в зеркало. На нее исподлобья глядела жуткая страхолюдина. Нет, она никогда не считала свое лицо страшным, но сейчас спутавшиеся волосы, синий взгляд сквозь контактные линзы и угрюмость лишили женственности в два счета. Клочья изодранной автоматными пулями одежды тоже не добавляли облику прелести. Дзюнко потеребила края рваных дыр. Все-таки жутко это - когда тебя убивают. И привыкнуть-то не выходит.

   Набрав в ладони воды, она ополоснула лицо. Как выяснилось, оно все горело. По крайней мере, вода показалась очень холодной, словно кто-то окунул ее физиономий в зимнюю прорубь. А она разве нервничает?

   Дзюнко задумалась. Странным образом тот факт, что они находятся в захваченном террористами здании, бегают от этих самых террористов и не так давно были ими пойманы, в сознании шел по пятам, но не давил на пятки. Ну, террористы. Ну, страшно. А чего делать, руки заламывать? Думать испуг, несомненно, присутствовавший где-то под сердцем, ей не мешал. Даже тогда. Когда тот страшный тип говорил, что ее надо убить, она не ощутила истерически-трусливого, сковывавшего мысли паралича. Наоборот, ее словно что-то подстегнуло напасть первой. Когда-то в первые ряды римских легионов отбирали тех, у кого в минуту опасности лицо не бледнеет, а краснеет. Это означало, что такой легионер не струсит, а встретит опасность активными действиями. Похоже, у нее лицо как раз краснело. По крайней мере, горячим оно было - в самый раз.

   Только вот Китами не была уверена в том, что ее щеки горели исключительно из-за присутствия рядом опасности. Даже в этот самый туалет она зашла столь поспешно вовсе не потому, что ей нужно было сделать то, о чем говорить неприлично. Просто Дзюнко внезапно почувствовала легкое покалывание неловкости и внутренне опешила сильнее, чем от любого теракта. Когда они с Джонни перестали бежать, девушка впервые отчетливо осознала, что он держит ее за руку. Тогда, в суматохе, почуяв кровь на одежде, она толком и не сообразила, как так вышло. Но сейчас осознание того факта, что они держались за руки, Китами покоробило.

   Дзюнко давно не стыдилась физических контактов с мужчинами, но то был особый случай. Тогда, раненая, она смогла своей странной способностью уловить его мысли. Она нравилась Джонни, это можно было сказать абсолютно точно. И он не врал, когда говорил, что дело тут не в желании заняться сексом. И это сильно все усложняло. Китами никогда не имела дел с парнем, который бы испытывал к ней симпатии не плотского характера. Нет, ясное дело, что физически она Джонни тоже привлекала, но, похоже, эти мысли у него находились далеко на периферии. Ненормальный какой-то. И что с ним делать-то? Обычно все решалось просто - либо переспать, либо отпугнуть. А сейчас?