Чабан с Хан-Тенгри - Касымалы Джантошев

Темирболот и Лиза уговорились развязывать мешок с провизией лишь в тех случаях, когда от голода становилось совсем невмочь. Снега для утоления жажды вокруг сколько угодно! А вот запасы еды быстро таяли… Теперь остались одни лепешки.

А у Джаркын всего было много. Мать послала с нею в горы и вареной баранины, и грудинки, и сахарного песка. Лиза и Темирболот не знали о запасах Джаркын, да и не хотели знать…

Лиза положила кусочек сахара перед Темирболотом, другой отправила себе в рот, а потом обратилась к Джаркын:

— Почему ты не садишься есть с нами? Тебе ведь невесело одной…

— Говорят, что лучше есть чеснок открыто, чем гуся потихоньку. Иди сюда, — предложил Темирболот. — Подыхать будем, а к твоей еде не притронемся, — пообещал он.

Джаркын не ответила, продолжая сидеть неподвижно.

— Подойди, Джаркын, посоветуемся, — настойчиво приглашала Лиза. — Учились вместе в школе, выросли в одном аиле, всегда друг друга поддерживали. А что теперь случилось? Не желаешь нам помогать, даже разговаривать не хочешь. Все плачешь… Говоришь нехорошие слова, стараешься нас задеть. Ладно, мы это прощаем. Если удастся выйти отсюда, все забудется и будем такими же товарищами, как прежде. Но пока все так плохо, должна же ты тоже включиться в работу. Если даже вырубишь одну ступеньку, и то будет большая помощь…

— Кто не знает вкус горького, тот не поймет вкуса сладкого, говорят в народе, — добавил Темирболот.

Джаркын молчала. Темирболот направил на нее луч фонарика.

Джаркын сидела, обняв колени и положив на них подбородок. Волосы торчали в разные стороны, глаза с расширенными зрачками ввалились. Она вперилась неподвижным взглядом куда-то в одну точку и казалась отсутствующей. Трудно было угадать, о чем она думает.

Вдруг она вскочила, будто испугавшись светлого лучика, и пошла в глубь пещеры. Темирболот освещал ей дорогу, чтобы она не спотыкалась о камни.

— Мне кажется, у нее еда начала портиться, — шепнул Темирболот.

Лиза тихо подтолкнула его, намекая, что Джаркын может услышать и обидеться.

— Ну что ж, поели, будем продолжать, — сказала она громко.

— Нет, нужно передохнуть, — возразил молодой чабан.

Темирболот осмотрел свою шубу. Когда она была целая, Темирболот одну полу подкладывал под себя, другой укрывался, а вывернутые рукава заменяли ему подушку.

Лиза, увидев растерянность Темирболота, робко предложила:

— Темиш, нам придется лечь рядом…

— Как?

— Остатки твоей шубы подстелим вниз на камень, а моей укроемся, — стараясь не смущаться, объяснила Лиза. — Ничего иначе не придумаешь… Замерзнешь ведь. — Она вдруг замолкла.

Темирболот промолчал. Он расстелил свою шубу, лег на краешек. Лиза накинула на него свою и тихонько устроилась рядом. Им было тепло. Наколенники сохранили их ноги сухими…

Так и лежали они в темноте, повернувшись спинами, боясь прикоснуться друг к другу.

Обоим было неловко. Особенно смущало присутствие Джаркын, которая от изумления замерла в своем углу.

Она бессмысленно смотрела в их сторону, готовая, кажется, пронзить взглядом темноту.

И Лиза и Темирболот догадывались, что Джаркын считает их поступок бесстыдным. И думали о том, что скажут, если суждено им будет вернуться в родной аил? Чем ответить на гадкую сплетню? Вдруг в аиле поверят Джаркын — Сергей и Айкан рассорятся, не разрешат дружить Лизе и Темирболоту. А что, если сразу признаться, что они любят друг друга, хотят пожениться, мечтают о семье, детях… Долго не могли они заснуть, стараясь не дышать и не шевелиться. Наконец обоих одолел сладкий и крепкий сон.

Первой проснулась Лиза, сразу же за ней — Темирболот.

— Выспался, Темиш? — спросила она тихо.

— Да, а ты?

— Очень хорошо…

— Пора приниматься за дело…

Темирболот, на ощупь вкладывая в фонарь батарею, сказал:

— Дядя Сергей купил двадцать, а я — десять батареек. Осталось у нас пять. Теперь придется зажигать фонарик только иногда — во время работы, а остальное время проводить в темноте.

Оттого ли, что они хорошо выспались, или оттого, что окрепла их надежда на счастливый исход, или еще от каких-нибудь других причин, но друзья принялись работать с необыкновенным усердием. Когда уставал один, изнемогая от усталости и голода, другой немедленно брал у него из рук мотыгу.

«Нет, мы не беззащитные букашки, которые склоняются перед судьбой, — думал Темирболот. — Мы люди! Если нам суждено умереть, то только в борьбе, не сдаваясь. Не будем ждать смерти сложа руки, сразимся с нею. Если начнем рыдать, как Джаркын, то, несомненно, смерть победит нас. Мы комсомольцы, мы можем и должны победить смерть…».

— Темиш… — Лиза вдруг вскрикнула и упала на кучу снега.

Темирболот попятился по тоннелю к выходу, подскочил к Лизе, приподнял ей голову. Она с трудом раскрыла глаза.

— Лиза, что случилось?

Она не ответила, жадно проглотила слюну и снова прикрыла веки.

Темирболот, увидев ее бледное лицо и синеющие губы, перепугался.

— Лиза! Лиза! — звал он, тряся ее за плечи. — Джаркын! — крикнул он в темноту.

— Что, жена твоя подыхает? — злорадно буркнула Джаркын.

Лиза стала приходить в себя. Она слышала слова Джаркын, но не поняла, о какой жене идет речь.

— Лизочка, что случилось?

Лиза молча приоткрыла рот, Темирболот положил ей между зубов комочек снега. Она разжевала снег, проглотила и с помощью Темирболота подняла голову.

— Не знаю почему, но вдруг в боку закололо и голова закружилась.

— Видно, это от голода. Почему я раньше не догадался? — Он отряхнул снег и пошел к камню, где они обычно ели, но, увидев, что Лиза дрожит и не может двинуться с места, поднял ее и понес. Усадил ее, достал пол-лепешки, разломил, большую часть дал Лизе, меньшую взял себе.

— Нет, мне поменьше, — с трудом вымолвила она.

— Ешь, ешь, Лизочка.

Темирболот дал ей снегу — пососать после сухой лепешки.

Руки у Лизы так замерзли, что поднесенная ко рту лепешка упала на колени.

— Кажется, что руки не мои! Не слушаются, Темиш!

Темирболот расстегнул ватник и зажал Лизины руки под мышками.

— Они совсем перестали чувствовать тепло, — прошептала Лиза и едва заметно улыбнулась.

— Почему вовремя не отогрела? Если сама не могла, то сказала бы мне.

— Думала, потерплю. Так хочется вырваться скорее отсюда!

— Конечно, хочется. Но нужно себя беречь. Если отморозишь руки, мне одному не справиться! Такое мужество ни к чему!

Постепенно Лиза стала отогреваться.

Но легче ей не становилось. Руки зудели и ныли.

А когда Темирболот покрепче их сжал, Лиза даже вскрикнула от боли.

— Темиш! Да неужели тебе не жаль меня! Не жми так больно.

Темирболот осветил лицо Лизы фонариком. Увидев на ее глазах слезы, он испугался.

— Не понимаю, что ты выдумал? — Она вырвала из ладоней Темирболота руки — они заболели еще сильнее. Лиза молчала, но слезы удержать не смогла.

— А-а, — сказал Темирболот, улыбаясь. — Ты, видно, никогда не отмораживала ни рук, ни ног. Когда замерзшее место отогревается, оно сперва страшно болит. Потерпи! Скоро боль пройдет, поешь, отдохни, а я снова возьмусь за мотыгу.

Тоннель довольно глубоко уходил в толщу снега. Чем дальше, тем труднее становилось работать. Казалось, что мотыга натыкалась на камень… Но Темирболот вновь и вновь ударял ею в сплошную заледеневшую стену. Мелкие осколки льда попадали в глаза, куски твердого снега больно ударяли по ногам. Темирболот не переставал долбить снег. На разгоряченном лице выступал пот. Острые льдинки, падая на покрытые царапинами руки, жгли, как соль.

Снега скопилось немало. Темирболот принялся мотыгой собирать его, сваливая со ступеньки на ступеньку.

Он выбрался из тоннеля в пещеру.

— Темирболот, я уже отдохнула! — крикнула ему Лиза. — И руки не болят. Теперь мой черед скалывать снег. Ты поешь и отдохни…

— Ладно, сейчас! — отозвался Темирболот. — Мне кажется, Лизочка, что наше освобождение совсем близко…

— Да сбудутся твои слова, Темиш! А теперь давай мотыгу.

— Не мучай себя, Лиза. Все-таки ты выбилась из сил… И еще не согрелась, — Темирболот взял Лизу за руку. — Работа от нас не убежит…

Он подвел ее к камню. Они снова сели на обрывки его мерлушковой шубы.

Лиза в темноте перекинула руку через его плечо, щекой прижалась к щеке Темирболота.

— Отдохнем, — тихонько говорила она ему. — Наберемся сил и скоро выберемся отсюда. Какое счастье будет, когда снова увидим солнышко! А я счастлива и сейчас — ведь мы вместе, вместе работаем… — и вдруг Лиза замолчала, сняла руку с плеча Темирболота и немного отстранилась.

Юноша не понял, почему Лиза смолкла, почему отодвинулась от него.

«Что случилось, Лизочка? — хотел он спросить. — Ведь все хорошо… Твое присутствие вселяет в меня силу, сердце бьется радостнее, когда твоя щека прикасается к моей».