Психосоматика. Психотерапевтический подход - Геннадий Аверьянов

Именно поэтому так важна роль врачей-психотерапевтов и медицинских психологов – в общесоматической сети. Однако фактическая обеспеченность профессиональными кадрами психотерапевтической службы крайне мала, поскольку, с одной стороны, сама эта специальность в России только встает пока на ноги, с другой стороны, врачи непсихиатрических специальностей еще не осознали той роли и того места, которое врач-психотерапевт занимает в общесоматической практике. Впрочем, решение этих проблем может быть только сочетанным, обоюдонаправленным, именно поэтому так высока роль самих врачей-кардиологов в освоении базовых положений психосоматической концепции.

В конечном итоге знание психологии кардиологического больного, умение дифференцировать психические расстройства, встречающиеся в кардиологической практике, наконец, наличие у врача навыков взаимодействия с соматическим больным, а также возможных психопрофилактических и психокоррекционных воздействий и определяют подлинный профессионализм врача. В условиях все большей коммерциализации здравоохранения, с одной стороны, и необычайного разгула псевдонаучных школ и направлений (экстрасенсорики, парапсихологии и т. п.) – с другой, умения и навыки врача взаимодействовать с больным становятся вопросом не просто профессионализма и банальной деонтологической этики, а подлинной роли и места врача в обществе, его собственного статуса и достатка.

По ту сторону вегетососудистой дистонии

Введение

Эти больные слишком хорошо узнаваемы врачами. В отличие от большинства прочих данные пациенты не уклоняются от внимания медицинских работников, а, напротив, настойчиво требуют оказать им всестороннюю медицинскую помощь; они не саботируют лечение, как многие другие больные, а, напротив, изрядно его усиливают и многообразят; они любят обследования и исследования, готовы консультироваться у всех подряд и до бесконечности; они неудержимо убеждают врачей в том, что тяжело больны. И хотя сами врачи, не имея никаких оснований согласиться с подобной оценкой ситуации, думают иначе, они зачастую не в силах отказать данной категории пациентов в диагнозе. Название этого диагноза – вегетососудистая (нейроциркуляторная) дистония.

В том, что это действительно соматическая, а не какая-то иная патология, многие из практикующих врачей весьма, надо признать, резонно сомневаются. Смущает молодой или относительно молодой возраст этих пациентов, претендующих на статус «сердечного больного», отсутствие каких-либо более-менее значимых объективных признаков соматического страдания и главное – странное для «больного» человека поведение. Тут смущение специалиста перерастает все мыслимые и немыслимые пределы. Жалобы напоминают праздничный фейерверк, льются словно из рога изобилия – они многочисленны, образны, полисистемны, причудливы, причем каждый из симптомов беспокоит пациента чрезвычайно, тогда как любой другой больной, возможно, не обратил бы на него никакого внимания.

Во время приступов «болезни» эти пациенты ведут себя удивительным образом: буквально «умирая» в какой уже раз от очередного «сердечного приступа», они могут носиться как угорелые по квартире, а то и по городу – или в ожидании, или в поисках медицинской помощи. В этом сумасшествии они готовы задействовать всех – начиная от родственников и врачей, заканчивая собственными малолетними детьми или случайными прохожими. Наконец, когда удовлетворенный отрицательными результатами исследований врач сообщает такому пациенту о его полном и безоговорочном здоровье, тот, вместо того чтобы воскликнуть: «Господи, какое счастье! Я здоров! Спасибо, доктор!» – бросается на врача с обвинениями в непрофессионализме, черствости и нарушении каких-то только одному ему известных пунктов клятвы Гиппократа.

Эти больные, как правило, осведомлены в медицинских вопросах донельзя, перечитали уйму справочников, руководств и других специальных изданий (именно благодаря этим больным многие врачи уверены, что самый вредный из журналов – это журнал «Здоровье»). Они буквально жонглируют медицинской терминологией, знают все наперед, всего боятся и всего этого, кажется, иногда жаждут, не отдавая, правда, себе в этом отчета. При своей внешней – исключительной подчас – открытости они весьма скрытны: если их попросить рассказать о своей болезни, то на изложение даже сотой ее части уйдет как минимум час. Врачу остается только удивляться: как можно запомнить все эти подробности и нюансы?! Однако какой-то совершенно простой вопрос (например: «Через какое время после приема нитроглицерина вы ощущаете эффект?») способен поставить этих пациентов в настоящий тупик.

У этих больных на руках непременно с десяток (а то и не один!) разнообразных заключений, справок, результатов анализов и исследований, которые, как они утверждают, или «непонятны», или «были сделаны как раз тогда, когда состояние нормализовалось», или со «значительными нарушениями техники исследования». Может статься, они скажут врачу, что «забыли», «оставили дома» эти свои медицинские документы. Впрочем, подобные ссылки на забывчивость в ряде случаев есть простое нежелание больных демонстрировать своему очередному врачу заключения прежних докторов о своем отменном здоровье.

В том, что они больны, причем больны серьезно, эти пациенты никогда не сомневаются, сомневаться, по их мнению, можно в чем угодно, только не в этом. Болезнь – «тяжелая», «неизлечимая», «страшная» и «смертельная» – наличествует, оспаривать этот факт бессмысленно и абсурдно. Именно поэтому под рукой всегда должен быть телефон (для экстренного вызова «Скорой помощи»), а также целый перечень препаратов, из которых наиболее эффективны и любимы корвалол, валокордин, валидол и – у тех, что поопытнее, – феназепам. Каким образом фенобарбитал, изоварериановая кислота или бензодиазепиновый препарат оказывают столь сильную и незаменимую помощь сердцу и артериальному давлению, неизвестно, но этих больных данный вопрос почему-то не смущает – «сердечные препараты», и все на этом!

Многие из этих пациентов не решаются выйти на улицу без такого рода лекарственных средств, а также вне сопровождения родственников или знакомых. Особенно тяжело им присутствовать в общественных местах – магазинах, государственных учреждениях, даже в театрах или музеях. Иногда страх смерти у них так велик, что они годами находятся в состоянии панического ожидания «скорого конца», превращаясь в настоящих инвалидов, – при этом на фоне такого здоровья кажется, что им бы мог позавидовать отряд космонавтов.

Наконец, ничто так не помогает этим больным, как внимательное отношение врача. Зачастую приятная беседа со специалистом (хотя бы и по телефону) оказывается в отношении этих больных куда более эффективной с терапевтической точки зрения, нежели любые, самые современные лекарственные препараты. Удивительно, но само появление врача способно купировать «тяжелейший сердечный приступ», когда больные «места себе не находили», «почти умерли», «не знали, как и дождутся». Столь же целительный эффект оказывает сам факт госпитализации или назначения какого-то «ультрасовременного», желательно «травяного» препарата.

Впрочем, эффект этот, как правило, непродолжителен, поскольку им – больным вегетососудистой (нейроциркуляторной) дистонией – «ничего не помогает». Они снова начнут ждать очередного ухудшения, готовиться к нему и страдать. Причем, если заболевание с терапевтической точки зрения не стоит и выеденного яйца, страдание этих пациентов подлинное и мучительное. Ф.М. Достоевского, приговоренного в молодости к смертной казни за связь его с петрашевцами, как известно, в самый последний момент избавили от этой участи, однако страх, пережитый великим русским писателем, был подлинным. Настолько же реально и страдание, и ужас больных вегетососудистой (нейроциркуляторной) дистонией, хотя, конечно, кого-кого, а их-то природа помиловала…

Если есть какое-то органическое поражение, то оно, во-первых, должно сообщать о себе определенным специфическим перечнем симптомов и синдромов, складывающимся в единую «картину болезни»; во-вторых, его можно выявить с помощью специальных методов исследования; в-третьих, в отношении него уже должны были быть созданы эффективные средства лечения. У больных с так называемой вегетососудистой (нейроциркуляторной) дистонией нет ни первого, ни второго, ни третьего. Однако у них есть аффект, причем выраженный, достигающий зачастую степени «панических атак», имеются личностные особенности, всю тяжесть которых принуждены ощутить на себе их врачи, а также – но эта часть уже покрыта завесою тайны – своеобразное «невротическое ядро», то есть основание данной псевдосоматической болезни, составляющее основной двигатель всего этого неутомимого человеческого существа.