Управленец - Александр Александрович Шахов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гром искренне улыбнулся и соединился с Азалией в крепком рукопожатии, как это делали воины, сгибая руку в локте.
Обратив на это внимание ещё на этапе очистки, брюнетка сказала:
— А что, если попробовать не переплавить, а сделать что-то другое? Руда с трудом, но крошится. Какими свойствами будет обладать порошок, если его изготовить из алой руды?
— Посмотрим… — в глазах мага безо всякой магии что-то сияло.
Принявшись за работу, практиканты магического искусства намололи некоторое количество руды и сгребли его в мешочек. При разрушении, материал выделял некое количество энергии, но этот заряд легко подавлялся, и работа прошла без потерь.
— Разделившись на песчинки, она будто стала сильнее, я чувствую, — крутив пальцы в порошке, заключил Гром. — Осталось придумать, как это использовать.
Взяв щепоть, Азалия посыпала им один из камней и, отойдя, обдала жаром магии. Едва заряд достиг камня, тот с невиданной силой вспыхнул, на мгновенье ослепив всех присутствующих. Когда глазам вернулась чёткость зрения, изумлённая публика обнаружила камень разрушенным.
Гром взглянул на напарницу.
В честь первого более-менее успешного опыта, маг был вынужден сдержать слово и отпустить кузнецов в город. Не решившись отправляться в путь столь ранним утром, они закатили очередное пиршество, на сей раз разрешённое, по ходу которого солнце незаметно вошло в зенит.
Двое магов трапезничали отдельно от остальных и беседовали.
— Порошок, конечно, удобнее, чем куски камня, но как это разумнее использовать? — борясь с тушёной говядиной, вопрошала брюнетка.
— У меня есть одна мысль, но в любом случае для того, чтобы это сработало, он должен принять материальную форму, — задумчиво ответил стольный маг.
Вдруг на пир ворвался всадник.
— Где господин Гром? У меня срочное послание!
— Что случилось? — маг встал с места, прикрывая собой Азалию.
— Оставшиеся маги-поджигатели пойманы! Господин Астор казнит всех троих завтра утром. Вы приглашены на судилище!
Дворцовая тюрьма
Последовавшая за арестом истерика продолжалась недолго, а вслед за ней пришло осознание.
— Нас будут судить, всех троих, это будет самый грандиозный суд в истории города.
— И что?! — кричала Гвен. Глаза её не успевали просыхать от слёз.
— Барон обязан будет на него явиться, и Рина, я думаю, тоже придёт посмотреть на меня.
Девушка уняла слёзы.
— Это наш шанс! Всё сложилось как нельзя лучше. Как только мы окажемся на суде в окружении этих уродов, ты призовёшь Талльма и всё, — Горий удивлялся с какой радостью он говорит о неминуемой гибели себя и всех успевших стать ему дорогими людей.
В соседней крохотной камере раздавалось громкое шмыганье.
— Получается, это наш последний день? — дрожащим голосом спросила Гвен.
— Получается, так, — признал Горий.
Он хотел бы дотянуться до неё, но толщина смежной стены превышала все мыслимые и немыслимые пределы.
— Почему тут нет Азалии? Где она? Я так много хотела бы ей сказать… — Гвен задавала справедливый вопрос. Вытерев глаза от слёз, она устремила взгляд на дежуривших в коридоре дворцовых магов.
Мало обученные, дешёвые чародеи были способны на выполнение относительно простых заданий и подавление сил заключённых магов входило в этот список. Чтобы не утомлять ни их, ни народ, ни себя, Астор и замыслил казнь как можно скорее, дав время на небольшую подготовку и созыв нужных людей.
Во дворце
Впервые за многие недели, Астор мог позволить себе расслабиться. Сначала он расплылся в мягком кресле в одном халате, а после велел принести ему кувшин хорошего вина. На службе старый военный не позволял себе пить, а в условиях постоянной угрозы жизни и вовсе забыл этот терпкий вкус горячительного. Но теперь, когда до победы оставалась всего одна ночь, он мог позволить себе небольшую слабость.
Осушив сосуд, пятисотник ощутил слабое помутнение, но вкус вина был столь изысканным, что удержаться было невозможно и он послал за ещё одной порцией.
В дверь постучали, но не открыли, и хмельной мужчина был вынужден открыть сам. За дверьми его ожидала Полада.
Её одеяние главы совета правления сменил лёгкий халат, небрежно запахнутый на стройной фигуре. Волосы вились словно нити, вышивая сложную картину, а глаза приняли на себя так много трудов, как никогда раньше. Длинные ресницы томно порхали на фоне тёмных век.
Растерянно промолчав, пятисотник насладился открывавшимся ему видом и, опустив взгляд ниже шеи, неприлично долго задержал его на груди.
— Вы хотели ещё вина, мой господин? — сказала дева и только сейчас Астор заметил в её руках кувшин побольше того, что стоял на его столе осушённым.
— Да, благодарю вас, — пришедший в себя мужчина вцепился в ручку кувшина и, потянув на себя, хотел взять его и закрыть дверь, но вместо этого затащил девушку в комнату.
— Пить в одиночестве мало того, что грустно, так ещё и опасно, — сказала Полада, устремляя взгляд прямо в его душу. — Я составлю вам компанию?
— Не беспокойтесь, я выставил двойную охрану, — пропустив последнее предложение мимо ушей, Астор взял в руки кувшин и, наполнив кубок, осушил его одним махом.
— Поухаживаете за мной? — возникшая у стола девушка дотронулась до его бедра.
Упиваясь её красотой, пятисотник понял, что пьян, и, наполнив на сей раз два кубка, решил поделиться благородным напитком.
— Хочу выпить за вашу победу, — поднимая полный кубок, Полада не отрывала глаз от мужчины. — Только вашими трудами и держится Анновий. Многие люди обязаны вам жизнью, да что там говорить, даже я своим положением тоже обязана вам. Выпьем за великого человека, спасителя Анновия!
Подняв руку ещё выше, дева пролила часть содержимого кубка на себя, испачкав халат.
— Ах! Какая я неловкая, боюсь, его придётся снять…
Доносящиеся из покоев звуки пронзили коридор через приоткрытую дверь. Стоящие на посту стражи переглянулись.
— Правильно говорят, что Астор всю нашу власть поимел, — вымолвил один из стражей и оба затряслись в приглушённом хохоте, побрякивая доспехами.
Город Анновий. Утром.
Дежурившие в ночь у восточных врат, стражи, развлекали себя как могли. Служба эта редко была сопряжена с какими-то событиями и восход солнца был среди них самым значимым и ожидаемым, поскольку знаменовал собой окончание смены. Глаза часовых застыли у линии горизонта. Вместе с солнцем из-за неё выросла пара всадников.
Стольный маг в сопровождении неизвестной въехал в город. Объявшая его тревога заставляла сердце биться как в последний раз. Выехав на безлюдную главную дорогу, до дворца они добирались уже под шум проснувшихся горожан. Остановка пришлась за несколько кварталов перед въездом во внутренний двор дворца. Маг обратился к Азалии:
— Ты останешься в городе и будешь
