Мертвая вода (СИ) - Локалова Алиса

— Маронда так и сделала. Не позволила мне сбегать, по крайне мере с занятий.

— Но смысл ведь не в этом, верно, — сказал Данатос, глядя ей в глаза. Без всякой вопросительной интонации.

Феликса стряхнула с ладони оставшиеся камушки, заставив их бомбардировать песок внизу, под скалами. Коротко кивнула, хоть и знала, что в этом нет нужды.

— Позволишь? — Его рука зависла над ее ладонью. Феликса помолчала, вздохнула и опустила голову. Данатос воспринял это, как согласие.

Она почувствовала прикосновение шершавой кожи, очень теплой, даже горячей. Слезы, почти обжигающие, сами собой потекли по щекам. Феликса не помнила, когда последний раз так плакала. Не в истерике, как в те дни, когда она заперлась в каюте, совсем иначе. Вместе с соленой влагой, казалось, исторгались одиночество, сомнения, сожаления и самый главный враг — глубокая, ноющая, грызущая боль.

Глаза закрылись сами собой, и Феликса увидела — почти как наяву — себя, словно она смотрела со стороны и одновременно изнутри, своими собственными глазами. Феликса стояла посреди нескончаемого моря волнующихся трав. Она пыталась идти, но что-то мешало. Чародейка увидела длинную толстую цепь, скрывающуюся между высоких переплетенных стеблей. Она ухватила цепь обеими руками, потянула, пытаясь понять, откуда она взялась, где и к чему прикован другой конец цепи, но руки стали чернеть и раскаляться. Феликса закричала, пытаясь отбросить эту цепь, но было слишком поздно: стремительно чернеющие руки и раскаленные ладони оказались намертво сплавлены с цепью… Цепь извивалась, словно змея, и росла, росла, росла, одно звено за другим, все шире, все темнее, все тяжелее, все ближе к ней. И вот она уже по пояс в обжигающих кольцах огромной цепи, наматывающейся спиралью на ее чернеющее, раскаленное тело. Феликса задыхалась от запаха раскаленного жирного металла и боялась сгореть от его жара…

Ветер взмыл откуда-то из-под трав, заставив их вспыхнуть мириадами оттенков белесо-зеленого, оливкового, хвойного, изумрудного. Ветер разметал волосы, освободив от запаха железа и огня, и Феликса с внезапной ясностью увидела путь к свободе. Руки, вплавленные в цепи, разгорелись с новой яростью, пугая ее густым дымом, валившим от черных звеньев. Металл, капающий с ладоней, тяжелых, но уже свободных, выглядел в тысячи раз светлее целых звеньев.

Феликса закричала от невыносимого жара, продолжая сражаться с растущей цепью. С каждой каплей светлого, как весенний ручей, металла жар усиливался, но тело становилось легче. Расплавленные серебристые капли облепили тело, слились в одно полотно. Цепь исчезла — остался только сверкающий плащ, укрывший плечи, горящие руки, бедра, ступни. Плащ немилосердно давил, пригибал к земле, но она смогла сделать шаг. И еще. И еще шаг, один за другим, медленно, упорно.

Феликсе стало так хорошо, что слезы, настолько горячие, что, казалось, они оставят ожоги на щеках, текли очищающим эликсиром. Тяжесть шагов стала приятна.

Ветер, наполненный всеми возможными травяными ароматами, приятно холодил виски.

Феликса открыла глаза.

— Извини. Кажется, я задремала.

— Ты закрыла глаза всего на несколько минут, — возразил Данатос. Пожал плечами. — Мне не показалось, что ты спала.

— Я и не спала. Так, пригрезилось… Я вообще толком не сплю с тех пор, как мы покинули гавань Бедерана. Сознание понимает, что это ненормально, но отключаться отказывается. Я боюсь однажды открыть глаза и увидеть, что я причинила вред кому-то, — призналась она. — И что я не помню этого просто потому, что это перестало иметь для меня значение. Боюсь однажды перестать чувствовать этот страх.

— Мне ты вред причинить не сможешь, — оборотень сверкнул клыками, — я слишком крепкий. Знаешь, как мы начали работать в паре с Лаэртом?

Фель отрицательно помотала головой.

— Канцелярия и жрицы почти одновременно узнали об одной проблеме, — неторопливо начал свой рассказ оборотень. — Довольно нестандартного характера. Ты-то, наверное, очень хорошо знаешь, что случается с подвластными некроманту существами после его упокоения…

Феликса кивнула. После упокоения некроманта больше не подпитывает никакая энергия, и из любых его конструктов она тоже исчезает, но не сразу, постепенно. Изоляции для таких конструктов достаточно.

— У одного из некромантов, пойманного и устраненного силами антимагов, осталось логово. Длительные поиски ни к чему не привели. Тогда подключили агента Тайной канцелярии. Конкретно — Лаэрта. Жрицы с канцелярией никогда особо не ладили из-за их… хм… методов. И Брис попросила меня тоже этим заняться, в идеале — найти логово до того, как вмешается агентура или другая служба. К счастью, Лаэрт тогда был совсем молодым агентом, и его не волновали тонкости устава и методологический регламент, — Данатос широко улыбнулся, глядя куда-то в морскую даль. — Встретив меня — признаюсь, не в самом эстетичном обличии — Лаэрт поступил далеко не по стандартной инструкции.

— Атакуй, потом расспрашивай? — предположила Феликса с усмешкой.

— Убей, потом препарируй — вот это поближе будет, — фыркнул Данатос. — Новоиспеченный агент вместо того, чтобы хвататься за оружие и устранять угрозу, то есть меня, довольно вежливо представился и честно сказал, что не горит желанием идти внутрь вонючей пещеры в одиночку.

— Некромант жил в пещере? — удивилась Феликса.

Данатос хмыкнул и посмотрел на нее.

— Нет, конечно. В пещере у него находилась только часть лаборатории. Та часть, которая непригодна для использования в помещении. А еще — созданные им существа. Из-за них-то все и искали это логово, ведь даже после его упокоения продолжились нападения. Сигнатурные показатели были схожи, но с менее выраженными силовыми фокусировками. К тому же, нападения шли массово, множественные укусы на телах жертв.

— Плотоядные зомби?

— Мутированные гули, — поморщился Данатос. — Куда более крупные, быстрые и агрессивные, чем обычные.

— Фууу… — протянула Феликса, скривив лицо. Упыри, о которых говорила Ринна, иначе назывались гулями. О трупоедах девушка знала достаточно. — Ну и гадость. А почему на такое опасное и важное задание послали Лаэрта? Да еще одного?

Дани пожал плечами.

— Кто знает. Я всегда думал, что один из старших офицеров пытался таким образом избавиться от талантливого новичка. Знаешь, многим не нравилось, что почти каждый маг канцелярии просил поставить в спарку Лаэрта из-за его способностей проводника. Правда, ни один не мог с ним работать больше одного раза. Всегда что-то шло не так.

— Маронда говорила, что он необычен даже для проводника, — вспомнила Феликса. — Ты знаешь, что она имела в виду?

Оборотень закивал.

— Думаю, да, я понял. Хотя я не очень хорошо представляю себе, как устроены другие проводники, честно говоря. Но одно точно могу сказать: поставка силы — это не единственное, что он умеет. Он может поглощать силу, направлять ее обратно в источник. И когда-то он не слишком хорошо владел этим процессом.

— Брис сказала, что уже работала с ним.

— Да. После того, как мы избавились от гулей, руководство канцелярии претерпело некоторые изменения, — Данатос лукаво сверкнул глазами, — и с тех пор конфронтация с жречеством ослабла. Мы стали работать не в паре, а в тройке в большинстве случаев.

— Вот почему Маронда не знала, — улыбнулась Феликса. — Жрицы не любят передавать магам информацию, особенно о таких случаях. Не хотят, чтобы маги набрали слишком много силы и вернули прежний порядок, как до Тавроса…

— А маги хотели?

Феликса посмотрела куда-то себе под ноги, то ли на скалы, то ли на пляж.

— Я не знаю. Я не хотела таких порядков. Маронда — тем более… Но были еще маги. Такие, как учителя Дины. Как Ксантрий.

Оба замолчали на несколько минут.

— А тебе не противно держать мертвяка вот так за руку? Кажется, от меня на весь мир воняет мертвечиной, — вдруг спросила Феликса.

— Первое время от тебя шел слабый запах мертвеца, — признался полиморф, — такой сладковатый, больше похож на ладан. Но с тех пор, как ты позволила Брис помогать тебе, он исчез почти полностью. Осталось только какое-то подспудное ощущение чего-то странного…