Эффект плато. Как преодолеть застой и двигаться дальше - Боб Салливан

Zoomer дебютировал в октябре 1993 года и с треском провалился.

Устройство было медленным, имело слишком большие размеры, а распознавание рукописного текста работало очень плохо. Оно обошлось в миллионы долларов, а выход Zoomer на рынок занял несколько лет. В наше время такую ситуацию обычно называют эпическим провалом. Однако вместо того, чтобы прикрыть лавочку, Хокинс вернулся к чертежной доске. На этот раз, как сказал бы Альберто Савойя, он создал претотип. В своем гараже он соорудил из куска дерева муляж устройства. Из китайской палочки для еды он смастерил подобие стило, а затем начал повсюду ходить с этим устройством. Когда ему нужно было назначить встречу, он доставал это деревянное устройство и представлял себе, как записывает в него данные о встрече. Хокинс ходил с этим устройством в течение нескольких месяцев, назначал вымышленные встречи, переосмысливал конфигурации кнопок, определял неудачи в имевшихся дизайнерских решениях, а затем исправлял их – с минимальными финансовыми затратами. Он жил с продуктом, имитировал его использование во всех жизненных ситуациях, а стоил этот «мобильный полигон» не больше куска дерева.

Как говорится, все остальное – это уже история. Palm Pilot стал одним из самых успешных устройств в истории. Хокинс извлек из истории Zoomer отличный урок: адаптируйтесь и не старайтесь проигрывать постепенно. Благодаря своему деревянному претотипу он мог моментально корректировать модель, для этого нужны были лишь молоток и несколько гвоздей. После множества быстрых неудач он смог добиться невероятного успеха в истории технологий.

Действуя в духе создания претотипов, Альберто Савойя в 2012 году оставил свою руководящую позицию в Google.

«Я чувствовал, что оказался на плато. Я доказал, что умею создавать программы и умею управлять процессом их создания», – сказал он. Было очевидно, что имя и репутация Савойи позволяли ему занять место почти в любой компании в Кремниевой долине. Это было бы простым и безопасным исходом. Однако Савойя пошел по иному пути. Через несколько месяцев после того, как он перестал заниматься чуть ли не самой успешной в мире технологией, он вместе с другими партнерами основал Pretotype Labs. «Моя миссия состоит в том, чтобы помочь людям найти правильную идею. И эта идея в будущем может распространяться и на личную жизнь – поиск новой работы, выбор правильного направления для учебы и т. д., поскольку методы принятия решений в этих случаях довольно похожи». Это был совершенно новый и непривычный путь. Но кто говорит, что успешные люди никогда не оказываются на плато? «Теперь я работаю и тренером, и лектором, и если моя идея не поможет людям выбраться из инженерного плато, то тогда я даже не знаю, что еще может нам помочь». Савойя может потерпеть поражение и на этот раз, однако, кажется, это его совершенно не волнует. У него есть секретное оружие. «Не подумайте, что я сошел с ума, но в какой-то момент я создал претотип идеи жизни с претотипами. Я написал брошюру для однодневного семинара. Я знаю, что при необходимости мог бы создать на ее основе курс лекций, но фактически все, что было у меня на руках, – это брошюра. Я пошел к людям и спросил: “Хотели бы вы записаться на однодневный семинар в Стэнфорде по этой тематике?” – а затем отправился в Стэнфорд и сказал там: “У меня есть люди, готовые записаться на этот семинар”. После этого я превратил идею в реальность. Это был довольно странный месяц, однако теперь я живу, создавая претотипы для всего».

Желание пробовать даже при высоком риске неудачи – это определенная черта характера. Кажется, что это свойственно всем нам при рождении; у некоторых это чувство с годами исчезает. Чтобы понять, как эта черта проявляется в поведении, понаблюдайте за ребенком, пытающимся ползти. Сначала он принимает положение, напоминающее позу из йоги, – вытягивает руки, а затем, под весом собственного тела, падает обратно на землю. Хью на протяжении нескольких недель наблюдал за тем, как это делала его дочь. Порой ее маленькие ножки болтались где-то сзади туловища, пытаясь найти хоть какую-нибудь точку опоры. Хью принимался ползать рядом с ней, показывая, как делать это правильно. Она смотрела на него, улыбалась, вновь пыталась и вновь терпела поражение. Постепенно она стала пробовать другие техники для передвижения по дому и однажды начала использовать метод, который Хью назвал «творческим перекатыванием». Как-то раз он заметил, что малышка перекатывается с невероятной скоростью – один оборот в секунду (жена Хью, знающая, что вышла замуж за математика, часто любит подбрасывать ему статистику подобного рода). Позднее его дочь смогла перемещаться сидя. Это движение довольно сложно писать словами, однако попробуйте представить себе взволнованного бурундука, который медленно ворочается в сторону своей цели. Все ее существование было связано с тем, чтобы пробовать, терпеть неудачу и пробовать снова.

«Все дети желают учиться, – утверждала в своей лекции Кэрол Дуэк, преподаватель психологии в Стэнфорде. – Невозможно найти немотивированного ребенка»{157}. Дуэк считает, что детям присуще мышление, ориентированное на рост, – они верят, что могут сделать сегодня что-то, чего не могли сделать вчера{158}. Люди с мышлением, ориентированным на рост, воспринимают успех как результат своих усилий, а не врожденных качеств. Они желают пробовать, терпеть неудачу, учиться на этой неудаче чему-то новому и таким образом улучшаться. К сожалению, подобно слоненку, о котором мы писали в начале этой книги (и который сам ограничивал себя слабой цепочкой и небольшим радиусом для движения), многие люди вырастают из подобного мышления.

«У некоторых имеется фиксированное мышление. Они верят, что их базовый интеллект – нечто зафиксированное. Они думают, что у них есть определенный и ограниченный объем ума», – говорит Дуэк. Она уверена: это заставляет людей с фиксированным мышлением беспокоиться насчет уровня своего интеллекта. Эти люди боятся заглянуть в зеркало собственных способностей и воспринимают неудачу как отражение себя как личности. Результат? Люди с фиксированным мышлением боятся пробовать. Они думают: «Буду ли я выглядеть в этой ситуации толковым или нет?» – и основывают свои действия на том, смогут ли продемонстрировать свой интеллект в позитивном свете. Поскольку они верят в то, что их навыки конечны, то их суть определяет то, каким образом они ведут себя сегодня. Люди с фиксированным мышлением склонны к прокрастинации, а кроме того, часто ведут себя как перфекционисты, не желающие «ничего завершать», поскольку боятся, что их работу кто-то будет оценивать – а значит, судить будут и их самих.

«У таких людей имеется довольно серьезная угроза оказаться на плато из-за того, что они не хотят воспринимать себя как человека, склонного к ошибкам», – рассказала нам Дуэк во время интервью в ее офисе в Стэнфорде. Фиксированное мышление – это довольно пугающее зрелище. Если вас низко оценивают и при этом вы думаете, что ваши таланты зафиксированы раз и навсегда, то начинаете верить, что улучшения невозможны. Критика доходит до самых глубин вашего представления о себе как о личности. Чем-то это напоминает перепалки школьников. «Ты жирный!» – говорит один из них. Другой отвечает: «Я, может быть, и жирный, а ты – урод. Я могу похудеть, а ты лучше не станешь». Человек с фиксированным мышлением думает, что если он поднесет свой интеллект к зеркалу, то увидит уродливого дурака. А человек с мышлением, ориентированным на рост, не боится показаться дураком.

Кэрол Дуэк верит, что люди, обладающие мышлением, ориентированным на рост, гораздо лучше приспособлены к тому, чтобы справляться с перипетиями и поворотами жизни. Они воспринимают неудачу как отражение своих усилий, а не оценку самих себя.

«Люди с мышлением, ориентированным на рост, настроены на ошибки, – заметила Дуэк. – Они ищут эти ошибки и учатся на них. В процессе учебы они обретают критерии для восприятия и сравнивают свои выводы с данными из других источников». Исследование Дуэк показывает, как родители могут воспитать такой тип мышления у детей и взрослых – или же, наоборот, вырастить настоящих монстров. По ее словам, родители совершают ошибку, когда хвалят самого ребенка, а не его усилия. Они говорят: «Посмотри, что ты сделал, ты настоящий молодец!» Конечно, сложно не хвалить маленьких детей, даже когда они совершают простые для взрослого человека вещи – учатся открывать бутылку, взбивать подушку или разучивают новое слово. Исследование Дуэк показывает, что такой тип похвалы дает детям ощущение того, что их ценность связана с тем, что они есть, а не с тем, насколько упорно они стараются. В ходе одного исследования Дуэк изучала влияние похвалы за ум и похвалы за усилия, анализируя группу из 128 пятиклассников. Каждого ребенка попросили поработать в течение четырех минут над решением набора задач средней сложности. После завершения работы исследовательница разговаривала с каждым ребенком по отдельности, оценивала его результаты и, вне зависимости от этой оценки, сообщала ему, что он хорошо поработал: «Ты отлично справился с этими проблемами. Ты правильно решил [столько-то] задач. Это очень высокий результат». Вне зависимости от реального результата, каждому ребенку говорилось, что он решил правильно не менее 80 процентов задач. После этих начальных похвал примерно треть детей получали похвалу и за свой интеллект: «Ты смог решить эти задачи – должно быть, ты очень умный». Еще одну треть детей хвалили за произведенные усилия: «Наверное, ты приложил много сил для решения этой проблемы». Последняя группа, контрольная, не получала никакой дополнительной обратной связи. Затем детям давалось четыре минуты на работу над более сложной группой головоломок. На этот раз каждой группе говорили, что они сработали «гораздо хуже» и что каждый из них решил правильно не более половины задач.