Тройняшки для миллионера-тирана - Анна Лапина

– Поедем, – соглашается. – Мириам, не томи! Кто у нас?

– Надо ещё будет светильники присмотреть! – заявляю и, развернувшись, своей походкой со скоростью улитки бегу от него к парковке.

– Решила меня помучить и не говорить пол малышей? – кидает мне в спину Алим. – Ну ладно! Так и быть! Заслуженно! Но вечером сообщи!

«Ну что врач сказал?» – приходит мне сообщение от Марка, когда я уже сижу в машине мужа, и он нас везёт в магазин.

«Сколько принцесс мне нужно будет оберегать?» – прилетает вдогонку.

«Три!» – отсылаю ему.

«Три девчонки?! Ты серьёзно?!»

«Ага! Я не знаю, как Алиму сказать! Он же сына хотел!»

«Оу! Сочувствую, подруга! Могу лишь посоветовать собирать вещи и уезжать. Ибо после этих родов опять тебя в интимное рабство заберёт, пока сына не сделаете.»

«Марк! Я серьёзно!» – ругаюсь на него и его шуточки.

«Ну… что я могу сказать? Он меня не воспитывал? Не воспитывал! Свой шанс упустил! Пусть теперь принимает наказание, посланное Богом за то, что не был рядом со своим единственным и прекрасным сыном. Три милых и кричащих наказания, на которых и голос повысить нельзя из-за их милых и добрых улыбок. Я лично не смогу на них накричать. Они будут же таким же чудом, как и ты! И моей местью папочке!»

«Всё тебе хи-хи да ха-ха! Мог бы и поддержать! Помочь!!»

«Мириам, расслабься! Какая разница, девочки там или мальчики и кого вы там хотели! Здоровые? Да! Вот и всё, что важно! Если он не дурак, то будет и бабам рад!»

«Ладно! Прав! Спасибо! Лю!»

Алим

– Как тебе этот корабль? – спрашиваю Мириам, найдя колыбель в форме морского судна, который подвешивается к потолку на специальный крюк в потолке. Где ребёнок спит в самой лодке, а парус играет роль накидки.

– Красиво, – отстранённо кидает, остановившись около такой же колыбели, но в форме белого облака. Лаконичного, изнеженного и неуместного для моих сыновей.

Понимаю, что, возможно, мой выбор некорректен тоже, потому что жена продолжает и дальше держать в секрете пол детей. Но для мальчиков или мальчика ведь подойдёт корабль. А для девочки можно и облачко одно купить. Главное, разузнать теперь, какое соотношение парней на девушек мы ждём.

– Тебе облака больше нравятся, да? – интересуюсь, подойдя к ней. – Только мне кажется, что это больше для девочек. Слишком нежно и воздушно.

– Ага, – соглашается и идёт дальше. – Нежно и воздушно, – повторяет, находясь в какой-то прострации. Но такое состояние жены мне уже привычно. Она так у меня думает. Подвисает и думает о важных для неё вещах. Только что может быть важнее наших детей?

– А эти машинки тебе как? – зову её, отойдя на три шага от неё к новой колыбели. – Смотри! Тут как раз три разных цвета! Синий, красный и зелёный! Гоночные! То, что надо!

– Круто!

– Мириам, что происходит? – не выдерживаю, заметив, что её настроение с самого момента выхода из кабинета врача испорчено. Я списывал всё на своё опоздание и решил не обращать внимания, потому что она быстро в себя приходит, но сейчас понимаю, что всё-таки что-то не так.

Да и весь путь сюда она переписывалась в телефоне с Марком и прятала от меня экран, боясь, что я прочитаю их переписку и узнаю какую-то их тайну. Этот факт и жест во мне ревность родил, но я пресёк это чувство в корне. Она просто первой сообщила ему пол малышей, а меня мучает. Ничего такого! Я уверен! Почти…

– Алим, давай что-нибудь для девочек посмотрим? Давай? – неожиданно задаёт вопрос, обернувшись в другую сторону, где ряд колыбелей для девочек.

– Для девочек? – хмурюсь, сдерживая нотку радости. Мириам начинает, наконец, выдавать тайну наших крох и мне. – А у нас… девочка будет?

– Ага, – кивает. – Будут, – акцентирует внимание на окончании.

– Сколько? – спрашиваю, внимательно глядя на неё и выжидая ответ с нетерпением.

Мириам подходит и молча смотрит на меня, закусив губу. В глаза мои заглядывает с какой-то виной и молчит. Ждёт, что я сам пойму. Приму. Обниму её и скажу, что всё хорошо. Только вот…

– Три девочки? – догадываюсь, уточняя не своим голосом. Жена еле заметно кивает, отводя глаза в сторону, осознавая, что я её не обниму.

– Насчёт третьей ещё не точно, – заговаривает с лицом, на котором боль и разочарование. – Есть небольшой процент, что всё же мальчик. Было плохо видно. Но… врач говорит, что всё же девочка. Поэтому три! У нас три дочери, Алим.

– Три девочки? И… ноль мальчиков? – спрашиваю на всякий случай. А вдруг там ещё и мальчик? Один? И у нас не тройня, а неожиданно четверо?

– Ага, – подтверждает, роняя всё внутри меня. Сглотнув, отходит от меня и идёт обратно к облакам-колыбелям, избегая моего взгляда и нерадужного состояния.

– Ясно, – кидаю, поджав губы. Даю жене несколько минут, чтобы она пришла в себя, переборола желание заплакать, и только затем подхожу к ней. – Мириам, поехали домой? Завтра в магазин вернёмся и со свежей головой всё посмотрим.

– Алим, ты расстроен? Да? – дотрагивается до моей руки.

– Не сейчас, Мириам. Не сейчас, – отвечаю ей и даю Мириам выйти из торгового ряда первой. Сам иду следом, чтобы контролировать её. Не дать упасть.

Мириам

Домой едем в тишине. Алим напряжённо молчит, а я также напряжённо смотрю на него, надеясь, что он хоть что-то скажет. Например, то, что рад. Или, наоборот… то, что опечален тем, что у него дочери будут.

Но радует одно. Он всё так же нежен и аккуратен со мной. Помог забраться в машину, спуститься по лестнице и даже периодически интересуется, открыть или закрыть окно. Может быть, он делает это и на автомате, но это даёт надежду на то, что он просто взял время, чтобы обдумать и смириться с тем, что у него будут три дочери, а не сын.

– Алим, – зову его, когда мы входим в дом, но он по-прежнему продолжает молчать. – Я так не могу! Честное слово! Ты… ты мучаешь меня своим молчанием. Просто скажи, что чувствуешь, и мы на этом разойдёмся. Я понимаю, что ты расстроен тем, что у нас с тобой будут только девочки, но ведь… какая разница? Дочери будут любить тебя не меньше. Наоборот, даже больше! Ты осчастливишь наших малышек тем, что в их жизни с самого начала будет пример настоящего, любящего их мужчины!

– Мириам, мне просто нужно немного времени, чтобы побыть одному, – отвечает, вздохнув. – Просто вся эта ситуация… Она меня угнетает. Словно я создал