Киллер – это будет мой мир! (СИ) - Сергей Шишкин

— Так это же вроде дом артистов, как тебе культурный бомонд? — спросила его.

— Культурный⁈ В первый же день нахамили, а на неделе из почтового ящика стырили два журнала: Крокодил и Огонек. Не раз видел доморощенных артистов еле-еле стоящих на ногах. Позавчера в соседнем подъезде был жуткий скандал — муж вернулся раньше с премьеры, а там целое театральное представление 18+. Его жена собрала всех своих бывших, у неё оказывается был праздник — новая премьера «Анны Карениной». Выпили и понеслась групповуха, а тут как на грех новый муж заявился. К телу супруги его не допустили — сказали ещё молод, выпивкой обделили — на него мол не рассчитано, а под конец вообще в шею вытолкали за дверь, вообщем шапито отдыхает.

Послушали о культурной жизни столицы, впечатлились по самое не могу. Обещали быть непременно, жалко конечно что Катя не приедет, но вот Зоська точно не откажется. Посидим у него пару часиков, обмоем шампанским его новую квартиру. Как нам рассказал Антоша, ему очень повезло, хозяйка квартиры перебиралась к родственникам в Ленинград, а цена отпугивала многих потенциальных покупателей. На её покупку ушли все мной оставленные деньги, плюс его старая квартира. Выходило очень солидно, но жилье в этом легендарном доме того стоило.

Сегодня мне с Кочетковым по пути, загранпаспорт будут выдавать почему-то в КГБ, там же проведут какой-то специальный инструктаж. Наверное хотят попугать напоследок — Мол мы тебе конечно доверяем, но руки у нас в случае чего очень длинные.

В комитете всё оказалось не так ужасно как я себе представляла, была обязательная накачка — кругом враги, бдительность и еще раз бдительность! Одну меня в мир капитала не отпустили, представили персональную «переводчицу». Говорила она по английски довольно бегло, но до моего уровня конечно не дотягивала, и это ещё мягко сказано.

Противится я не стала, не эту так другую всё равно засунут, я же пока несовершеннолетняя. Расписалась в десяти бумагах и со спокойной совестью отбыла из этого оплота безопасности. Загранпаспорт мне в руки не дали, только мельком показали, как и выделенные триста фунтов. Всё это будет находится у моей переводчицы, она же старшая на переговорах. Спорить с этим не решилась, от мужика с хмурым лицом и майорскими погонами можно было ожидать любой гадости, вдруг он наложит вето на мою заграничную поездку, что тогда прикажете делать? У меня же сорвутся все грандиозные планы!

По пути в издательство заехала в банк, нужно снять хотя бы пару тысяч. На триста фунтов в Лондоне особо не разживешься, да и их мне скорее всего не доверят. Тупая «банкирша» за мутным стеклом пучила глаза и хлопала приклеенными ресницами, выдать мне валюту отказалась наотрез. Пришлось вызывать заведующего и долго ему объяснять для чего мне понадобилась такая «громадная» сумма. Только через час, после десятка различных звонков, мне выдали тысячу, всего одну тысячу фунтов. Как объяснил заведующий — Советский человек скромен, ему чужды различные западные побрякушки.

После такой отповеди оставалось лишь плюнуть, чисто я с удовольствием и сделала.

Злая как собака села в машину и отправилась в «Книгу». В издательстве сразу направилась к Мальчину, настроение после посещения банка было аховое. Для чего спрашивается иметь валютный счет если денег с него тебе не дают? Мне что-то там ездили по ушам, но я ничего толком не поняла, впрочем выводы на будущее сделала.

Не успела войти в приемную, как секретарша Дусенька бросилась открывать двери в кабинет, её босс давно меня ждал.

— Итак дорогой Аркадий Эдуардович, что на этот раз вам нужно от бедной советской девушки, — после обоюдных приветствий, устроившись с чашкой кофе в зоне отдыха спросила его.

— Всего лишь подписать контракт с одним японским издательством. Они дают полмиллиона долларов, от йен было решено отказаться. Вот договор, — передал он мне папку.

— Солидно. Только меня это сейчас не интересует, — сложила просмотренные документы обратно в папку и подвинула к главреду обратно.

— Почему? — не понял он.

— Все довольно просто. Давайте займемся простейшей бухгалтерией. «Книга» забирает половину гонорара, банк ещё тридцать от оставшегося, плюс налог и профсоюзные, в сухом остатке всего полторы сотни! Вы наверное хотите чтобы я работала даром, за харчи?

— Но это же валюта!

— Что с неё толку! Я со своего счета могла получить только тысячу! Оставшихся финансов мне хватит до конца жизни отовариваться в Берёзке.

— Но вам вне очереди выделили от профсоюза две путевки на море, — пошел в наступление главред.

— Путевки! Да за те профсоюзные взносы меня должны были поселить в пятизвездочном отеле, а не в этом гадюшнике! Билеты на самолет я покупала за свои кровно заработанные, мне их почему-то никто не предоставил. Вы случайно не знаете почему? Тогда лучше молчите. В следующий раз только правительственная дача или частный дом! — разозлилась я.

На Мальчина было больно смотреть, как бы его удар сердечный не хватил. Наконец он пришел в себя.

— Что на этот раз вы хотите? Премию или орден? — массируя левую часть груди спросил он.

— Ещё не знаю, — хмыкнула я успокоившись.

Нервы вообще сегодня ни к черту, всё КГБ и банк этот проклятый. Больше всего на свете я ненавижу когда меня разводят как последнего лоха, в теперешнем положении — лохушку. Я не мать Тереза, которая кстати заработала для церкви больше миллиарда долларов, а простая советская киллерша, так что верните мои деньги!

— Для начала мне нужны заверения в искренности намерений, короче — подарки! Колье из крупного черного жемчуга и катану периода Камакура, желательно с титулом кокухо, — подумав выдала я.

После Второй мировой войны все японские мечи должны были быть уничтожены, так решили страны антигитлеровской коалиции, однако в целях сохранения исторических реликвий приказ немного изменили. Разрешалось оставить лишь особо редкие клинки или представляющие культурное наследие Японии. Например с титулом кокухо осталось всего чуть больше сотни. Вряд ли кому другому такой меч бы подарили, но для меня не пожалеют. Знаете почему? Один из будущей моей десятки «апостолов» японец, догадались кто? Вот то-то же.

— Хорошо Ольга Викторовна, я немедленно свяжусь с представителями японской стороны. Думаю ответ будет получен уже сегодня, в крайнем случае завтра, — снова массируя левый бок ответил главред.

— Да, чуть не забыла Аркадий Эдуардович, к «Ленинской» готовьте «Знак Почета», для вас такой пустяк не составит труда. Надеюсь до скорого, — я протянула ему руку.

Конечно не просто так, подала ладонью вниз, пришлось ему её целовать. Ничего пусть привыкает, в дальнейшем только так будем здороваться и прощаться. Здесь важна психология, вроде что такого поцеловать девушке руку, только после этого он станет намного услужливее и сговорчивее.

Сейчас еду домой, по пути загляну в какое нибудь кафе, кушать очень хочется. У комитетчиков проторчала пару часов, затем в банке скандалила полтора часа и под конец в «Книге» минут сорок. Время час, пора основательно подкрепиться. Одной кушать не хотелось, поэтому заехала к Волковым. На этом моё путешествие в кафе закончилось, Елизавета никуда меня не отпустила, усадила за стол и накормила «от пуза». Гороховый «музыкальный» суп с копчеными ребрами, печеночные котлеты с рисом, сырники со сгущенкой и салат из свеклы. Все это запивала персиковым компотом, которого после меня почти не осталось, такой был вкусный. Пока набивала свой животик калориями, Лиза рассказала все последние новости. На дачу переезжают через неделю, ремонт там уже почти закончен. В поселке недовольны моим строительством, говорят слишком много шума.

— Это скорее от зависти. Городками своими грохочут с утра до вечера, потом у них танцы чуть не до полуночи. Совсем страх ученые потеряли, всё им не так и не эдак. Лучше бы что-нибудь стоящее придумали, вот например лекарство от зависти и жадности, — недовольно сказала ей.

— Ты наше лучшее лекарство! С тобой мне ничего не страшно, экстрасенс ты мой любимый, — чмокнула меня в щечку.

С этим пришлось согласиться, на душе стало приятно. Лиза врать и обманывать не умеет, всё ей сказанное от чистого сердца. Сейчас началась новая жизнь, унижения и страхи остались в прошлом, впереди её ждет много доброго и хорошего.

— Скорее бы твоя стройка закончилась, я с Димой