Обнаженный любовник (ЛП) - Уорд Дж. Р.

С шипением Сэвидж прикусил язык, чтобы сдержать вскрик, когда вспорол руку о гвозди. Запах свежей крови проникал в нос, его плоть кровоточила, и он молился, чтобы в этом месте, где хранилась еда, не было сквозняков, которые донесли бы его запах до чужих носов.

Сэвидж приподнялся и позаботился о крышке, молча откладывая ее в сторону…

Что–то упало с его груди. Бусы? Звук напоминал мраморные шарики.

Ощупав все вокруг себя, Сэвидж наткнулся на влажный неприятный сгусток. Его кровь? Кого–то другого?

Но он не мог беспокоиться об этом прямо сейчас.

В каком бы пространстве он ни находился, здесь была дверь... он мог видеть светящийся контур, возникший из–за неплотной посадки панели, и хотя свет не распространялся далеко, его хватило, чтобы он медленно встал.

Сейчас Сэвидж дышал глубже и ровнее, а его обоняние подтверждало некоторые гастрономические догадки: опять же, мука, специи какие–то. Дальше зерно. 

Сухой склад. И такое очевидное изобилие могло быть только в замке Зайсиса.

Странное место для гроба, но, видимо, благородный муж решил спрятать Сэвиджа подальше. Он был членом Братства Черного Кинжала, значит, его останки считаются священными для его Братьев и подлежат немедленному возвращению и отмщению. Но здесь, в складах, где бывали только слуги аристократа, чьё благополучие зависело от лорда? Доджены ничего не видели и не задавали вопросов. И никому не придет в голову искать гроб в таком месте. 

Вылезая из гроба, Сэвидж обнаружил еще две детали: на ногах ничего не было, и на теле была свободная одежда. Быстрый осмотр не выявил каких–либо заметных болевых точек, стрелы удалили, а нанесенные ими раны уже исцелились. Сделав паузу на мгновение, Сэвидж поднял голову и вознес короткую благодарственную молитву чистокровной Избранной, от которой он кормился всего три ночи назад.

Без ее силы он бы наверняка скончался.

Повернувшись к двери, Сэвидж наполнился намерением найти свою кузину. И забеспокоился о том, как долго он спал. День? Сутки? 

На пути к выходу стояли ящики и мешки, и он обходил их, пытаясь сохранить равновесие и не нарушить тишину в темноте, среди незримых препятствий. Когда он наткнулся на крепкие дубовые доски, расположенные вертикально, он прижался к ним ухом и перестал дышать.

С другой стороны не было ничего такого, что он мог бы услышать или почувствовать.

Приложив руку к панели в поисках защелки, Сэвидж молился, чтобы замок был внутри…

Когда он нащупал металлический штырек и стержень, он осторожно поднял болт и приоткрыл дверь. Бледные каменные стены напоминали зал, освещенный факелами. Никаких звуков. Никаких запахов. Или, по крайней мере, ничего из этого не тревожило его инстинкты.

Высунувшись, Сэвидж осмотрел коридор в обоих направлениях. Затем взглянул на одежды, что покрывали его тело. Черные перья, слипшиеся от сырости, упали к его ногам комком вместе с галькой, и он почувствовал запах чего–то непонятного. Прикоснувшись к передней части одеяния, он вскинул пальцы. Они были запачканы чем–то красным. Его кровь. Но что еще…

Когда вяжущий запах защекотал его пазухи, он понял, что с ним сделали. 

Зайсис и его стража пометили его тело магией, чтобы не дать воскреснуть тому, кто на самом деле не был чернокнижником и вовсе не умер. Без сомнения, для того, чтобы они успели приготовить ему безымянную могилу.

Их заблуждение о его способностях на всех уровнях было бы смешным, если бы они не держали Рэйвин в своих лапах.

Выйдя, Сэвидж достал факел из его железного гнезда в камне и направился вправо, следуя за слабым следом свежего воздуха. Шагая босиком, он пытался вспомнить планировку замка. Время от времени он бывал в тронном зале Зайсиса на празднованиях, еще до того, как особая природа Рэйвин начала проявлять себя. Здесь он ни разу не был. Но какое это имело значение? Он достанет оружие, даже если придется его изготовить своими руками, и найдет свою дорогую кузину. 

А потом заставит ее покинуть эту деревню вместе с ним, даже если ему придется привязать ее к седлу своего скакуна.

А после, когда он убедится в ее безопасности?

Он вернется и вырежет здесь всех. 

Поскольку его судьба стала не только ясной, но и неизбежной, Сэвидж знал, что этот путь разлучит его с Братством Черного Кинжала. Но он не мог привлечь их. Это было его правом и его долгом перед кузиной. Он не примет никакой помощи, а когда Совет осудит его действия, они обратятся к его Братьям и будут искать собственного возмездия.

И так по кругу. По крайней мере, никто не будет его отговаривать, и он не станет искать разрешения для своих действий. Так что с этого момента он стал одиноким разбойником, предавшим общие интересы. 

Может, будет лучше, если все поверят в его смерть.

В этот момент его осенило... и он замер на месте. Оглядываясь туда, откуда пришел, Сэвидж обнаружил, что прошел уже какое–то расстояние, не встретив ни одного жителя огромного замка. Более того, резонирующая тишина вокруг вошла в его сознание. Он выругался. В самом деле, скорее всего, был день, и в этом случае спасение его кузины осложнит вездесущая угроза солнечного света…

Дальше по коридору открывалась и закрывалась дверь, и поток свежего воздуха, должно быть, создавался входящими и выходящими додженами, поскольку этот подвид расы не подвергался воздействию дневных лучей. Когда раздался шорох приближающихся шагов, он тихо подошел к двери и с облегчением открыл ее, обнаружив еще одну кладовую. Пригнувшись, он выждал, оставаясь неподвижным и молчаливым, когда слуга проходил мимо.

Когда путь очистился, Сэвидж снова высунулся наружу и нахмурился.

Это не был запах доджена. Он принадлежал вампиру–мужчине.

Значит, сейчас была ночь?

Ускоряя темп, Сэвидж продолжил путь по коридору до его конца, прежде чем подняться по одной ступеньке, а затем по другой. И все же тишина сохранялась, наверху, вокруг. Где все обитатели замка?

Появилась широкая лестница, способная вместить несколько мужчин плечом к плечу, и именно тогда он почувствовал запах чего–то, что заставило его ускориться, не беспокоиться о том, чтобы остаться незамеченным.

Его кузина! Она была рядом!

За лестницей развернулся большой зал… и он ахнул.

– Рэйвин! 

Бросившись вперед, он пересек каменный пол к очагу, где женщина была прикована цепью к стальным петлям, вмонтированным в толстую, залитую цементным раствором стену, ее голова свисала вниз, одежда была испачкана грязью и кровью, еще больше крови залило ее темные волосы.

– Рэйвин, о Дражайшая Дева–Летописеца, Рэйвин... – Он дрожащими руками осторожно убрал ее волосы назад. – Посмотри на меня…

Когда она подняла лицо, он почувствовал такую ярость, что охватила даже его кости.

Под глазами сияли черные синяки, губа лопнула, а на шее расползся след от ушиба.

Однако ее взгляд светился силой, которую он не мог сразу постичь.

– Рэйвин, я освобожу тебя… – неосторожно уронив факел, он попытался нанести удар по стене. – Мне нужно…

– Нет, – прошипела она. – Они не могут причинить мне вред…

Сэвидж замер. Затем удвоил свои усилия.

– Что ты такое говоришь? – Он дернул за стальные цепи и попытался придумать способ унести ее. – Подожди мгновение…

– Я вернулась. Они не могут причинить мне вреда.

Сэвидж нахмурился. Что–то в ее голосе, в ее словах...

– Что? 

– Я умерла, но я вернулась. И больше мне не причинят боли.

– Что они сделали с тобой? – спросил он напрямик. 

– Ты тоже свободен. Сейчас ты свободен. Иди и не тревожься обо мне...

– Что ты имеешь в виду, говоря, что я свободен?