Полигон - Сергей Кузнецов

Но Каракурт молчал. Хмурился – и молчал. Потом спросил:

– У тебя всё?

И вдруг оказалось, что дурак и клоун в этой компании я. Еще неизвестно, где бы я был, если б не байкеры, превратившие несколько часов назад грозное и неприступное здание полиции Нижнего города в дуршлаг китайского производства.

– Если всё, – сказал Каракурт, – тогда садись. Будем завтракать.

И он указал на стул рядом с собой. Я подошел и сел.

– Ему не надо бы здесь, босс, – робко сказала Вязальщица. – Он проявил неуважение. Он оскорбил нас, тебя... и даже память Птицеяда.

Все посмотрели на ту девушку, которая дольше всех прощалась с Птицеядом у крыльца здания полиции. Она молчала.

– Парень просто не догоняет некоторых вещей, – сказал Каракурт. – Кроме того... Ему досталось, и он стал немножко фаталистом с извращенной фантазией. Иногда он намеренно ищет неприятностей, вызывает огонь на себя. Так, Артем? А огня все нет. И это расхолаживает. Землекоп, ты чего замер? Разливай!

Они выпили. К своей рюмке я не притронулся; впрочем, никто и не настаивал. Байкеры начали быстро и шумно есть: образа выпускников воскресной школы как не бывало. У меня аппетита не было, я вяло ковырялся вилкой в тарелке и смотрел в окно. Во дворе несколько байкеров сколачивали из досок высокую и широкую конструкцию, переругивались, но работа шла споро.

Каракурт проследил за моим взглядом.

– Помнишь фильм «Троя»? – спросил он. – Там Ахиллес так хоронил своего брата, Патрокла [9].

– Но ты не Ахиллес, – хмуро сказал я. У меня вдруг появилось плохое предчувствие. – А Птицеяд – не Патрокл.

Каракурт наконец взорвался:

– А что ты вообще понимаешь?! Мы сняли твою задницу с вертела, когда под ней уже разожгли огонь! Между прочим, именно Птицеяд разработал план нападения на полицию! Ты не погиб, когда нас попытались расстрелять на дороге...

– Я не просил тащить меня сюда, – сказал я. – Я хотел идти домой.

– Думаешь, ты бы дошел?

– Странно, что тебя это заботит.

– Заботит! Если просит такой человек, как...

Он осекся. Я вскинул голову:

– Кто?!

– Не важно... – сказал Каракурт. – Если просит один важный и нужный человек, я просто не могу отказать!

Я почти не сомневался в том, что знаю, кого он имеет в виду. Но мне необходимо было услышать... А Каракурт, конечно, не скажет.

– А теперь ты, – продолжал он, – сидишь с нами за одним столом, нас же поливаешь грязью... Ты – человек низшей расы! Мозги твоих предков в некоторых странах считаются деликатесом, там люди жрут мозги живых обезьян! Попробовали бы они проделать нечто подобное с пауками!

– Пожалуй, – согласился я. – И насчет «низшей расы» я уже слышал. И даже помню, чем кончил тот проповедник...

Он определенно прав в одном, думал я. Не только приключения находят меня; я сам нахожу их «на свои вторые девяносто». Вызываю огонь. Что стоит ему сейчас метнуть в меня ту страшную игрушку – отомстить за все нанесенные мной оскорбления... Никто из присутствующих даже не удивится; просто оттащат меня во двор, чтобы Матвей своим чавканьем не портил им аппетит...

Каракурт молчал. Он налил себе водки, хмуро выпил и налил снова. Окружающие были в ступоре. Ясно, что ни одному из них он не позволил бы сказать и десятой доли того, что услышал от меня... Так почему я еще жив?

– Каракурт, Семеновых нужно отпустить, – сказала Вязальщица. – Старикам совсем плохо. Ночью, когда мы уезжали за тобой, у деда был приступ.

– Выживет – отпустим, – сказал Каракурт.

Вот это да! Значит, они удерживают заложников?!

– Сколько же вы за них запросили? – поинтересовался я. – Или не успели?

– Хватит, Артем. Мне надоело. Я хочу услышать твою предысторию. Что произошло с тобой до того, как мы встретились в камере полицейского управления.

– Зачем? – рассказывать мне не хотелось.

– Это мое дело.

Я неохотно стал рассказывать, увлекся. Они слушали с интересом, переглядывались; Каракурт ухмылялся. Когда я дошел до визита на Холодные озера и встречи с бабкой Харона, он перебил:

– Какое впечатление она на тебя произвела?

Что за странный вопрос, подумал я, но сказал:

– Пожилой одинокий человек. Переживает за внука.

– Сумасшедшая старая ведьма, – отрезал Каракурт. – Дальше.

После эпизода убийства Вельзевула он вдруг захохотал – раскатисто, до слез, выкрикивая:

– Ай да Артем! Ай да калика перехожая [10]! Завалить такого зубра! – Я не мог понять, всерьез он, или насмехается, отыгрываясь за мои издевки в начале застолья. Кроме него, больше никто не смеялся, все настороженно переглядывались. – Повеселил, братишка!.. Слушай, а в «Страусе» ты точно видел мертвого Харона?

– Точнее не бывает, – мрачно ответил я.

– Ну-ну... Досказывай.

Окончание одиссеи уместилось в нескольких фразах. Каракурт не мог успокоиться и все похохатывал.

На пороге возник один из байкеров.

– Босс... Лазутчика взяли. Влез на территорию, минировал дом охраны на въезде.

Каракурт посерьезнел:

– Вы его не сильно отделали?

– Челюсть не сломана, – хмыкнул байкер, – говорить может.

– Давайте его сюда. Но сначала с тобой. – Он повернулся ко мне и вновь расплылся в улыбке. – Момент истины. Сейчас поймешь, зачем ты здесь. Надеюсь, потом даже поблагодаришь. Поднимайся на третий этаж, комната прямо напротив лестницы.

Сердце мое упало, перед глазами все поплыло. Неужели... у него мои жена и сын?

– Чего ты смотришь на меня глазами беременной верблюдицы? – удивился он. – Там Харон. Ты же хотел с ним встретиться?..

Глава третья

Конечно, это был не Харон. Не настоящий Харон. Не тот, которого я видел в «Страусе». Меня опять обманывают или...

– Как вас зовут? – спросил я.

– Харон, – доброжелательно сказал он. – Друзья называют меня Харик. Вы тоже можете.

– Могу... что?

– Так меня называть. Хариком. Хотите кофе?

Не дожидаясь ответа, он начал колдовать над чашками и сахарницей.

– Правда, кофе растворимый, но все лучше, чем никакого... Да вы садитесь... Артем?

Я кивнул:

– Артем.

– Вот и познакомились.

Итак, думал я с холодной яростью, кто теперь решил меня разыграть? Каракурт с подачи Человека Равновесия?! Этот человек в халате на голое тело, бледными волосатыми ногами и манерами преподавателя института просто не может быть лодочником с Холодных озер!

– Вы... настоящий Харон?

Он пожал плечами.

– Каждый из нас – настоящий и вымышленный одновременно. Сами для себя мы настоящие, но окружающие во многом нас придумывают...

– И вы можете показать Выход?

Электрический чайник Vitek («Витёк», как называет его мой сын Димка) пошумел и отключился. Человек разлил кипяток по чашкам; в комнате сразу запахло кофе.