Путешествие по Советской Армении - Мариэтта Шагинян

Но культурный рост учителей резко повышает и культурный рост учащихся. В итоге — повышение знаний учителей, к которому сами они с пробудившейся любознательностью тянутся, отдавая ему законные часы своего отдыха, законный летний отпуск, идет на пользу общего подъема культуры в республике, на улучшение преподавания, на возросшую содержательность и интересность урока, на пробуждение интереса к знанию в учениках. Могучим условием движения к будущему становятся такие личные усилия советских людей, которые не предусмотрены бюджетом или предусмотрены только отчасти.

Заглянем и в цифры Министерства здравоохранения. Вот любопытная страничка. Армения, несмотря на свой здоровый горный климат, всегда сильно страдала от малярии. Болезнь эта заносилась в нее с личинками комаров из Ирана, приживалась на стоячих болотцах, на рисовых полях, затопляемых водой. Но по сравнению с тем, что было до революции, малярия в Армении сейчас сократилась в сорок раз, а по сравнению с годом — в три раза. Откуда же получилось число три, как его расшифровать? Разумеется, тут играют роль общие меры, огромные гидромелиоративные работы, которые ведутся в Армении из года в год и особенно усилились в нынешнем году, вместе с могучим движением за преобразование природы, охватившим весь наш Союз. Не мала роль и самого Министерства здравоохранения, применившего ряд лечебно-профилактических мер. Из них, как известно, большое место в бюджете занимают специальные малярийные научные учреждения, диспансеры, заливка болот нефтью, хинизация населения и т. д. Но спросим опять: нет ли тут чего-нибудь вне бюджета, чего-нибудь добровольного или хотя бы требующего самой небольшой затраты средств? Да, есть.

Вот эчмиадзинское село Зейва. Болото возле него всегда было рассадником малярийных комаров. Но в 1950 году малярия в Зейва исчезла. Жители, привыкшие, чтоб их «трепало», видят — нет и нет лихорадки, ничто их не «треплет», не клонится голова ко сну. Да и в жилье нет досадного комариного ззу-ззу, тоненького, звеневшего день-деньской в прошлые годы. Чем же спаслось село от малярии? Осушением болота? Ничуть. Болото стоит, как раньше стояло. И личинки злостного комара водятся в нем по-прежнему. Но жилье крестьян свободно от комара, в него он не залетает. Крестьяне сами оградили деревню Зейва от комара раствором «ДДТ»: им были опрыснуты наружные и внутренние стены жилья, и комары, а с ними москиты и другие вредные насекомые, бесследно исчезли. Этим раствором обрабатываются сейчас с блестящими результатами многие села и города Армении.

Два года назад среди школьников и пионеров было поднято массовое движение по сбору и уничтожению сонных зимних мух. Охота на мух велась со всею детской «приключенческой» страстью. И те, кто просыпается сейчас в жаркий летний день, не чувствуют досадного ползания мух по лицу, этой пытки, начинавшейся с первых слабых проблесков рассвета. Мух в комнате нет. И те, кто идет на базар с корзинкой, спокойно подходят к виноградному ряду, — золотистые гроздья лежат чистые, сухие, они не шевелятся от несметного полчища мух, как это было еще совсем недавно.

Массовое движение школьников поощряется министерством. Ребята знают, что получат в подарок тетрадки, карандаши, школьные пособия. Но они и другое знают: счастье большого общественного дела, прелесть настоящей, полезной борьбы, в которой они, ребята, освобождают свою республику от одного из ее бичей.

Свою новую, блестяще одаренную молодую интеллигенцию воспитал армянский советский народ. Когда-то (десятка два лет назад!) Нор-Баязетский район считался одним из самых отсталых, самых глухих в республике. А сейчас туда едут соседи послушать замечательное слово двух лекторов — Героев Социалистического Труда А. Григоряна и С. Карапетяиа — о том, как они организуют труд в своих колхозах. Организация труда — ответственная и сложная наука. Умение почувствовать свои кадры, знать, кто на каком месте хорош, и расставить людей так, чтобы каждый развернулся в полноту своей силы, — это редкое умение стало достоянием рядовых работников, завоевано ими в повседневном труде, воспитано в них великой коммунистической партией.

Все эти черточки нового — близость к своему поколению, отдача себя, своего времени, своей энергии и способностей не «жертвенно», как делалось в далеком прошлом, а естественно и просто, как бы находя свое призвание в этом щедром выходе за рамки обычного труда, — эти черточки нового служат великим мостом для перехода из сегодняшнего дня в завтрашний, и они отмечают новых людей — людей наступающего коммунизма.

Прогулка по городу. Наука в Армении

С высоты деревушки Канакер идет вниз шоссе, переходящее в широкую улицу Абовяна.

С высоты деревушки Канакер в 10-х годах прошлого века мальчиком спустился вниз, на улицу, получившую впоследствии его имя, и сам Хачатур Абовян — гениальный основоположник новой армянской литературы и нового языка армян.

Судьба этого голубоглазого худенького человека, широко образованного педагога, искалеченного русским самодержавием и армянским клерикализмом, глубоко трагична, и еще многие десятки лет, может быть столетия, будет обращаться к этой судьбе искусство поэта, скульптора, музыканта, историка в Армении. В старом губернском городе Ереване Абовян работал последние четыре года своей жизни, все больше теряя силы, разуверяясь в возможности помочь родному народу. Конец его так же трагичен, как и короткая жизнь. Он не умер, — он просто вышел из дому и непостижимо исчез немногим больше сорока лет от роду… Никто никогда не видел его трупа.

Но в новый, светлый город Ереван, столицу Советской Армении, Хачатур Абовян вернулся. Там, где он присаживался отдохнуть, у верхнего конца улицы, стоит его памятник, — не очень большая, на первый взгляд как-то незаметная, не бросающаяся в глаза фигура интеллигента 40-х годов прошлого века. Он стоит и глядит на город, на родные камни, на проходящий народ, просвещению и культуре которого отдал столько своих бессонных ночей, столько горячих юношеских дум и терзаний, страстного вдохновения, отчаяния, нежности, — всего того, что сам он назвал «неизлечимою болезнью сердца»; и словно шепчут его губы сквозь камень: «Вот оно, пришло, наступило, сбылось». Потому что пришла, наступила, сбылась новая, органически выросшая культура Армении.

Вся улица Абовяна — живой рассказ о ней. В нашем советском городском быту наблюдается очень интересная вещь: комплексное строительство научных учреждений обычно за городом или у черты города, часто на возвышенном месте. В прошлом это было разве на Васильевском острове в старом Петербурге или в Москве, на Девичьем поле, но там дело шло об одном только учреждении — группе корпусов Академии наук или медицинских клиник. Сейчас, на примере молодого советского строительства Еревана, мы видим, как не одна только Академия, но и Государственный университет, и Медицинский институт, и лаборатории, больницы, станции, астрономическая обсерватория, государственное рукописехранилище «Матенадаран», Государственная библиотека имени Мясникова стягиваются к одному городскому району. И какое обилие культурных учреждений выросло в этом районе за советское время!

На тротуаре — группа молодежи. Это студенты. Их можно сразу узнать по книгам в руках, по серьезному вниманию в лицах. Здесь, неподалеку, — Ветеринарный институт; по левую сторону проспекта, если идти вниз от Канакера, — большое темно-серое здание Университета. Здание уже старое, не вмещает своих аудиторий, отдельные факультеты стремятся выйти за его стены. Много лет здесь шла большая и серьезная работа; задолго до образования самостоятельной Академии наук и до открытия предшествовавшего ей Армянского филиала Академии наук СССР (Армфан), разнообразная исследовательская, научная, издательская работа велась в Армении в стенах этого университета. Здесь изданы были многие ценные труды историков Я. А. Манандяна и А. Р. Иоаннисяна, оригинальные исследования лингвиста-филолога Г. А. Капанцяна, филологов-литературоведов А. А. Тертерьяна, Русета Оганесяна и др., фундаментальные словари старейшего армянского ученого Рачиа Ачаряна «Этимологический» и «Словарь собственных имен» и т. д. При всей молодости Ереванского университета (он был открыт в 1921 году) он сумел создать свою традицию, и на работах его ученых есть отпечаток этой традиции. Когда в Армении образовалась Академия наук, университетская научная работа не только не была поглощена ею, но и сумела в известной мере сохранить свой самостоятельный отпечаток.

На правой стороне проспекта Абовяна, против университета, в густой зелени сквера с памятником Гукасу Гукасяну работы скульптора Степаняна, расположился красивый маленький павильон обсерватории, опоясанный ожерельем легких колонн. Здесь хозяин — крупный астроном-математик профессор В. А. Амбарцумян[123], один из оригинальнейших ученых нашего Союза, ныне президент Академии наук Армянской ССР.