Прокурор по вызову - Фридрих Незнанский

– Второй тоже есть! – крикнул в окно. – Тащить?

– Я вам верю, – крикнул из окна Скрыпник. – Снайперы ушли?

– Да.

– Садитесь в машину и откройте заднюю дверцу. Мы выходим.

Ильин отключил Тихонова и отошел за угол, Позняк залег в кустах у забора.

Дверь открылась. Появилась вначале Лидочка, хромая на загипсованную ногу. Из-за ее плеча осторожно выглядывал Скрыпник. Турецкий распахнул заднюю дверцу. Скрыпник сделал еще шаг, и в этот момент Тихонов издал протяжный стон и дернул ногой.

– Сволочь! – рявкнул Скрыпник и занес над головой Лидочки монтировку.

Выскочивший из-за угла Ильин не успел. Позняк выстрелил из кустов. Скрыпник, выронив монтировку, осел на землю.

– Ну и зачем ты это сделал? – спросил Турецкий.

– А что, надо было стоять и смотреть?! – возмутился Позняк.

– Во-первых, по ногам надо было стрелять, а во-вторых, ты лежал, а не стоял, тем более по ногам удобней было.

– Я и целился по ногам.

– Только попал в лоб, – вздохнул Турецкий. – И обратился к уже пришедшим в себя Свешникову и Тихонову: – Значит, так, господа общественные помощники, как вы уже успели заметить, у вас труп. А у нас ваши пистолеты с глушителями и качественными отпечатками. Причем выстрел сделан из пистолета товарища Свешникова. – Турецкий выдержал паузу, давая возможность Тихонову и Свешникову осознать ситуацию. – Внимание, а сейчас я проявлю чудеса всепрощения. Вова, сними с них браслеты. – Ильин, до сего момента утешавший Лидочку в машине, с явной неохотой выбрался и расстегнул наручники. – Сейчас вы пойдете к своему Ильичеву, скажете, что Скрыпник трагически погиб, и можете существовать себе дальше. Но если еще раз приблизитесь к этой девушке, – Турецкий ткнул пальцем в Лидочку, – сами или посредством своих товарищей… или ее имя будет упомянуто всуе, тут же в уголовном деле об убийстве Скрыпника появляется в качестве улик ваше оружие. Все понятно?

Общественные помощники синхронно кивнули.

– Последний вопрос: так что там с шестьюдесятью тысячами, которые вам кто-то должен?

– Не было их, – буркнул Тихонов. – Мы ее на понт брали.

– Свободны.

Тихонов и Свешников резво потрусили к своему «опелю», пока Турецкий не передумал.

– А на фиг вообще надо с трупом мудрить? – обратил на себя внимание Позняк. – Вызовем бригаду, расскажем, как все было. Этих вы, конечно, зря отпустили, и тем не менее при захвате заложника, видя, что этому заложнику угрожает прямая опасность, я мог стрелять. Никто слова не скажет.

– Я скажу, – отрезал Турецкий. – Никакого заложника тут не было. Проверь пистолет.

Позняк, обиженно сопя, изучил оружие:

– Обычный ПМ, номер спилен.

– Ну и отлично. Звони Грязнову, скажи, завалил матерого преступника. – Турецкий подал Позняку сотовый и, пока тот разыскивал Грязнова и докладывал о своих сомнительных успехах, занялся наконец Лидочкой.

Физически она не пострадала, но понервничала, конечно, сильно.

– Давай, Вова, отвези девушку домой, – распорядился Турецкий. – Гостей не принимать, кроме меня, конечно, и родителя. Кстати, о родителе, забыл совсем.

Он отобрал обратно сотовый и позвонил Меркулову:

– Костя? Все нормально, она с Ильиным едет домой, подъезжай туда, я подтянусь попозже.

Турецкий жадно закурил и пожалел, что нет возможности прямо сейчас пропустить пятьдесят коньяка или хотя бы чашку кофе.

– Ладно, Эдик, запоминай: убитый Скрыпник Яков Тимофеевич, сотрудник ООО «Данко», – подозреваемый в убийстве Шестова Леонида Макаровича. Я заинтересовался гибелью Шестова в связи с расследуемым мною делом о коррупции в Минтопэнерго. Обстоятельства смерти Шестова расследовала городская прокуратура Москвы – следователь Соколов, который по указанию свыше прекратил дело. Я его возобновил. Соколов о том, что Скрыпник – подозреваемый, наверняка не догадывался. Но это не важно. Я путем несложных логических выкладок вышел на подозреваемого. А тебя, Эдик, попросил помочь мне с ним поговорить и в случае необходимости задержать. Он на разговор не пошел, попытался скрыться, мы его преследовали, он оказал сопротивление, выстрелил в тебя, завязалась драка, и ты застрелил его из его же пистолета. Запомнил?

Пока Турецкий рассказывал, Позняк тщательно вытер рукоятку ПМ, приложил к ней руку Скрыпника, а потом свою.

– А он на самом деле убил Шестова или это вы только что придумали?

– На самом деле.

Дорассказать Турецкий не успел – приехал Грязнов с дежурной оперативно-следственной группой из ГУВД.

– Кого вы тут еще замочили, на ночь глядя, – ворчал и кряхтел Вячеслав Иванович. – Не могли до утра подождать. Я только новости сел посмотреть, там Хмуренко опять Замятина стебает, а тут матерые рецидивисты, трупы, никакой личной жизни…

– Слава, не брюзжи, – попросил Турецкий.

– Ага, конечно, мы сами с усами, нам такие Грязновы и даром не нать, и с деньгами не нать?! А как труп, так давай, Слава, трудись, да? – Всласть наворчавшись, Грязнов вынул из кармана фляжку и протянул Турецкому. – На, хлебни, сам небось не допер на убийство прихватить, а на улице, между прочим, плюс два. Так кого вы тут порешили?

Позняк с фотографической точностью повторил инструкции Турецкого.

– Ну так если он есть убийца, зачем было меня вызывать?

– Затем, что он пока не убийца, а подозреваемый, причем в деле, которое официально прекращено, – объяснил Турецкий. – В общем, я тебя прошу, когда на Эдика начнут давить и спрашивать, насколько правомочной была его стрельба, чтобы ты за него заступился, дал заключение о правомерности его действий.

– А больше ты мне ничего не хочешь рассказать? – справился Грязнов, недоверчиво и подозрительно разглядывая Турецкого.

– Могу посвятить в подробности преступления, в совершении которого я подозревал убитого, – с честным лицом заявил Турецкий. – Шестов сгорел в своей даче ночью. Прокуратура района (все это имело место в деревне Веледниково), а потом и прокуратура города признала пожар и смерть Шестова несчастным случаем. Но была одна закавыка: при слабеньком в принципе пожаре и небольшом количестве дыма Шестов умер во сне от отравления угарным газом. Реально его убил вот этот вот хладный труп, Скрыпник. Отравил угарным газом. Напустил в дырочку в раме из аквалангистского баллона. Потом вошел в дом, устроил поджог и уехал. Если бы пожар обнаружили чуть позже, доказать убийство было бы невозможно.

– А мотив?

– Это слишком сложно, Слава. Скажем так, финансовые злоупотребления Скрыпника на службе стали достоянием Шестова, и тот собирался его разоблачить. – Турецкий посмотрел на часы и ужаснулся: – Давайте вы тут сами заканчивайте, а я побежал.

– Э-э! Куда?! Что значит «побежал»?! – возмутился Грязнов.

– Слава, я только сегодня из Женевы, я три дня жену не видел, я ранен, наконец, мне постельный режим врачи прописали.

Поехал Турецкий, разумеется, не к жене. Меркулов добрался до Лидочкиной квартиры всего минут за пять до него, так что ничего интересного Турецкий не пропустил.

Инара. Март 1976

– Мы наконец получили результаты искусствоведческой экспертизы икон, которые вы продали Гроссмайеру. Можете ознакомиться. Экспертизой установлено, что иконы ваши – мазня, так что мошенничество можно считать доказанным. Читайте. Вашу мазню вы продали по цене произведения искусства.

– Спасибо, я догадываюсь, что там написано, – отказалась Инара.

– Не желаете, я вам зачитаю. Та картина, которую вы пытались выдать… – Пирогова полистала акт и насмешливо процитировала: – «За „список“ с „Богоматери Владимирской“, выполненной в стиле „Умиление“, то есть Богоматерь с младенцем на руках и датированный началом девятнадцатого века, является безусловно талантливой, но, вне всякого сомнения, современной работой». К сожалению, для экспертизы пришлось прибегнуть к услугам музейных работников и реставраторов, которые, в отличие от наших экспертов, не могут обойтись без лирических отступлений. Вторая проданная вами картина, тоже Дева Мария с младенцем на руках, «так называемая „Одигитрия“, или „Путеводительница“, Богоматерь изображена в фронтальной, торжественной позе, правая рука поднята в жесте моления, обращенном к сыну…». И тоже талантливая, но подделка.

Пирогова спрятала акт обратно в папку.

– При обыске у вас обнаружены другие неоконченные работы, и все сплошь Богородицы. «Богоматерь Казанская», «Богоматерь Тихвинская», «Богоматерь Оранта», «Богоматерь Знамение»… Вы что, специализируетесь на женских образах? С себя пишете?…

Следствие тянется уже три недели. Теперь Инару на допросы стали вызывать реже, раз в два, а то и три дня. Следствие, видимо, близится к концу.

– Вели вы себя, Филиппова, можно сказать, достойно. Сообщников не выдали. Собираетесь предстать перед судом в гордом одиночестве?

– Не было у меня никаких сообщников. Я все делала сама…

– Сами рисовали, сами продавали?! – ухмыльнулась Пирогова. – Неужели вы думаете, мы в это верим? Приехала такая себе талантливая во всех отношениях девочка из далекого Свердловска, ни родственников, ни знакомых, ни связей в Москве, и вдруг на пустом месте обросла знакомствами, клиентурой… Вы сами-то верите, что такое возможно?