Табу (СИ) - Marian Felis

на то, что под легким плащом надето только бельё. Что я выгляжу как сумасшедшая. Что на полу грязно и холодно. На душе стало настолько погано и тоскливо, что захотелось заесть горе шоколадом.

— Ты чего тут? — рявкнула Светка, внезапно оказавшаяся на лестничной клетке. Подруга подхватила меня под локоть и с силой дёрнула вверх. — Чего нюни распустила? Отшил что ли?

В горле застрял огромный ком непролитых слёз обиды, поэтому я мотнула головой вместо ответа. Боялась позорно разреветься. К счастью, Калашникова всегда понимала меня лучше других. Без лишних вопросов она потащила меня в свой кабинет, усадила на стул, всучила чашку чая и огромный батончик с орешками.

— Что случилось? — строго спросила Ланка.

Тон не подразумевал отмалчивание или увиливание. Ей нужна была лишь правда.

— Она сказала, что застряла в клубном лифте с мужчиной и целовалась, — прошептала с досадой и разом откусила половину батончика.

Хотелось плакать. Отчаянно и громко. Только это не помогло бы. Во всём я была виновата сама. Не рассказала Кириллу Витальевичу вовремя, скрыла этот позорный факт и поплатилась. Белова наверняка уже пожинала где-нибудь в кафе плоды нашей внезапно разгоревшейся страсти с Коршуном. А от подобной несправедливости на душе становилось ещё гаже.

Если бы только это могла быть любая другая девушка…

— Кто сказал? — терпеливо уточнила Светлана и присела на корточки около моего стула. Аккуратно взяла своими горячими ладонями мои и легонько сжала.

— Машка. Она сделала вид, что была с ним в лифте, — Калашникова подняла одну бровь и поджала губы, на что я сдавленно пояснила. — Он поверил ей.

Блондинка кивнула, стараясь смотреть прямо в мои глаза и не разрывать контакт. Будто это могло успокоить хоть каплю. Света же наоборот выглядело очень спокойно и уверенно, хотя ситуация вырисовывалась печальная и крайне неприятная. Особенно с учётом того, что мы с Кириллом Витальевичем застряли вдвоем в моей маленькой квартире.

— Уверена, что поняла всё правильно? — строго проскрежетала подруга. — И не получится в итоге так, что он отошьет Машку? Или уже отшил? Может, он просто пошутил над ней?

Я только успевала мотать головой, ведь не могло быть никаких иных вариантов. Он точно решил, что это Белова. Только… что же с его табу на отношения в офисе? Разве он мог так быстро отказаться от своих дурных принципов?

Червяк сомнения засел в подкорке и основательно нашептывал нелепые отмазки и объяснения случившегося.

— Что он точно сказал? — смягчилась Лана, когда поняла, что я уже ничего не соображаю, и протянула ещё одну шоколадку.

Шурша обёрткой, вспоминала точную формулировку.

— Машка рассказала, что была в клубе и целовалась с незнакомцем в лифте. Кирилл удивился, сказал, что это интересное совпадение. И что он тоже был в лифте с девушкой. А в конце сказал: "Как думаете, Мария, это могли быть вы?"

Света выжидающе подняла брови и непонимающе улыбнулась. Конечно, ведь подруга не могла слышать, каким заинтригованным тоном говорил Кирилл Витальевич.

— Дальше что? — не выдержала блондинка и вскочила на ноги. Нервно схватила конфету из вазочки, проверила время и подошла к окну.

— Дальше двери закрылись, — нехотя призналась я.

Я сама себя не могла понять и чувствовала, что где-то во всей этой истории есть подвох. Возможно, начальник просто прощупывал почву и пытался подловить Машку на лжи? Или искренне не догадывался, что под маской скрывалась я. Стоило ли признаваться? Наверное, с его точки зрения это выглядело бы как жалкая попытка вернуть его расположение и не расстаться с любимой работой. Ведь без отношений Колобок вряд ли стал бы относиться ко мне снисходительно и упускать мелкие косяки из вида.

Всё упиралось в должность. Если бы только не было заскоков в голове у Борщёва, тогда…

— Как думаешь, Семён Михайлович поверит, если я заявлюсь в его кабинет вечером в слезах и скажу, что мы с Коршуном расстались? — прошептала воодушевлённо. — Он мог бы поменять правила, мог бы…

— Нет, — строго отрезала Лана и повернулась ко мне, гневно сверкая зелёными глазами. — Даже думать не смей! Ты подставишь Кирилла, себя и испортишь то, что не успело начаться. Может, твой ненаглядный дома сидит и ждёт тебя? А ты сопли на кулак наматываешь и думаешь, что бы сотворить такого. Так вот оставь этот вариант как экстренный и иди уже к себе, там тебя уже наверняка потеряли.

Калашникова говорила уверенно и чётко, будто точно знала, что так всё и будет. И я поверила. Кивнула, допила чай с шоколадкой, с грустью отметила свою не слишком подходящую для прогулок одежду и с надеждой уточнила у подруги, как она планировала провести вечер.

Хотелось проветрить голову немного и расставить всё по местам. Потому что либо я верила, либо подозревала Коршунова во всех смертных грехах. Блондинка поправляла своё платье, тщательно прикрывая вызывающий вырез накидкой, и умиротворенно напевала.

— Могу только до Первомая докинуть, — она крутилась у зеркала, подводила губы красной помадой и стирала салфеткой. Потом выбирала чуть другой оттенок и проделывала то же самое.

— Ты на свидание что ли? — недоверчиво прошептала я.

Света загадочно улыбнулась через плечо и снова принялась за боевой раскрас. Не требовался ответ, чтоб понять: она нервничала и очень ждала эту встречу. И я совершенно точно не собиралась её отвлекать после целого дня наставлений и моральной поддержки. Поэтому сразу игриво подмигнула девушке и нетерпеливо затараторила:

— Кто он? Чем занимается? Сколько лет? Я его знаю? Где познакомились? Красивый? Фотка есть?

Лана скривилась и тихо фыркнула. Она не очень любила обсуждать подобные вопросы, по крайней мере до тех пор, пока будущее отношений с кавалером не предопределено. После точки в коротком романе девушка со злостью выкладывала все минусы мужчины и любую информацию по вопросу. Поэтому пока что ограничилась коротким:

— Зовут Дмитрий Бочаров, тридцать шесть лет. Познакомились на работе, он мой клиент. Никаких фоток показывать не буду, даже не проси.

— Погоди, — тут же зацепилась за знакомую фамилию я, — это не тот Бочаров, у которого мебельная фабрика и студия дизайна интерьеров? И ещё что-то вроде бы.

Она размашисто кивнула, сдула упавшие на глаза прядки длинной чёлки и схватила со стола новый оттенок помады. Настенные часы уже пробили девять вечера, а это означало только одно — оставался всего лишь час до момента, когда автобусы перестанут ходить. Последний уезжал с конечной остановки в начале одиннадцатого, но зачастую даже не тормозил на остановках.

В мыслях жужжал, словно надоедливый комар в ночи, последний вопрос: что же в итоге произошло между ней и Костей? Тот факт, что