Сувенир - Пол Хьюсон

— И поцелуйте за меня вашу красавицу-жену, да покрепче! — крикнул Вейнтрауб, когда они разошлись.

Насвистывая, полный мыслей о представлении на «Эмми» и торжественных речах, Шон проворно сошел с тротуара, собираясь перейти Сен-Джеймс-авеню и поглядел влево, на превратившееся в гневный огненный шар закатное солнце, которое мало-помалу исчезало за поддельно-византийской громадой храма Троицы. Он на мгновение остановился, обернулся и присмотрелся к церкви, отраженной в зеркальных стенах здания, из которого он только что вышел. Отражение старого в новом. Мог бы получиться интересный угол для съемки. Следовало при случае использовать это в каком-нибудь фильме. Шон задержал пристальный взгляд на самом храме. Как можно было хоть на минуту счесть это красивым, недоуменно подумал он. Чудовищный памятник суеверию. Вот уж подходяще. Мавзолей, прах его побери. Тут Шон смекнул, что темные, украшенные химерами приземистые башенки церкви напоминают ему Кашель.

К тому времени, как Шон покинул квартиру Сюзанны, было уже шесть. В подъезде он остановился и подумал, не попробовать ли еще раз позвонить Энджеле. И решил не звонить.

Он быстро прошел по Провиденс, свернул налево, на Арлингтон. Стемнело, стало холодно, спустился туман. Шон поднял воротник пиджака и засунул руки в карманы.

Добравшись до входа в городской сад на углу Арлингтон и Бойлстон, он остановился и постоял, пытаясь принять решение. Пройти по диагонали и срезать угол было бы быстрее, чем обходить сад по периметру. Если честно, Шон потерял достаточно времени. Энджела уже должна была бы задуматься, где его до сих пор черти носят. Он обшарил глазами темный сад. Часть фонарей в парке не горела, а огромные темные ивы из-за тумана казались преувеличенно громадными и зловещими. Обычно в парке было совершенно безопасно, туда в любое время частенько заглядывали студенты и гуляющая публика. Через пару недель его должны были заполонить те, кто, выбравшись за рождественскими покупками, прогулял по магазинам до их закрытия, припозднился и решил сократить дорогу. Однако в этот вечер, возможно, из-за погоды, парк казался безлюдным.

Поборов свое малодушие, отбросив сомнения, Шон быстрым шагом вошел в парк.

Избрав тот же путь, которым они недавно шли с Маккеем, Шон вдруг обнаружил, что обращает внимание на то, о чем при свете дня не задумался бы ни на минуту. Например, на расставленные вдоль дорожки контейнеры для мусора. На пустые канистры из-под масла. В них при желании можно было спрятаться. Кому-нибудь небольшому.

Он шел мимо озера. Пустынная дорожка вела его под плакучими ивами по участкам почти полного мрака, которые оживляли лишь пятна пробивавшегося меж ветвей бледного, жуткого электрического света.

Не желая поддаваться тревоге и смятению из-за теней, Шон заставил себя замедлить шаг.

Он дошел до моста. Там ярко горели окруженные туманным ореолом шары фонарей, однако низ пролета оставался в глубокой тени. Он осторожно приблизился к небольшой лесенке, которая вела от береговой тропинки вверх, на мост. Его тревожило темное пятно там, где тропинка скрывалась под мостом. Место было бы идеальным для нападения. Возможно, там кто-то ждал, изготовившись прыгнуть. На Шона уже однажды нападали в Нью-Йорке. Незабываемое переживание. Он резко остановился, сверля глазами кипящую тьму, накачиваясь адреналином, лихорадочно соображая. При нем были золотые часы, водительские права, кредитные карточки и чековая книжка. Плюс доллар-другой. В драке один на один Шон, вероятно, смог бы постоять за себя. Но нож или пистолет — совсем другое дело. Он сжал в кармане связку ключей. Своего рода оружие. Если целить в глаза.

Прислушиваясь, Шон медленно пошел вперед; потом быстро одолел лесенку, гибко прыгая через две ступеньки.

Он двинулся через мост. Уже медленнее.

Здесь освещение было ярче.

На полпути Шон остановился, отбросив свои страхи. На этом самом месте они с Маккеем стояли и говорили про всякую чушь, связанную с камнями. Как это сказал профессор? Про богганов. Шон усмехнулся, глядя в туман, окутавший озеро.

Внезапно ему в голову пришла необычайная мысль. Может быть, все это было шуткой, которую подстроили Маккей с Энджелой. Крайне замысловатым ирландским розыгрышем. Могло ли такое быть? Нет. Невозможно. Шон покачал головой. Энджела ни за что не сумела бы выдержать свою роль до конца. Кто угодно, только не Энджела. Она краснела даже от малейшей лжи. А старик, когда Шон сообщил ему о навязчивой идее Энджелы, искренне заподозрил, что подшутить пытаются над ним. Однако сказочка Маккея не казалась Шону вовсе бессмысленной: признание старика, что элементы, из которых скомпонован его рассказ, традиционны, вполне подходило. Несомненно, Энджела почерпнула эти традиционные элементы у миссис Салливэн. Или когда-то вычитала в книжке, позабыла, и они явились из памяти лишь тогда, когда наступил соответствующий момент. Ничего необычного. Похожие вещи случались и с самим Шоном. Бывало, он вычитывал в книге какую-нибудь мысль, забывал об этом, выдвигал в качестве собственной идеи, а позже сгорал со стыда, обнаружив ее истинный источник.

Шон двинулся дальше, уверенный, что нашел безумным идеям Энджелы хотя бы частичное объяснение. Пугающий диапазон психических заболеваний, параноидных маний, трудных визитов к психиатру сузился.

В конце моста он спустился по левой лесенке и стал пробираться по извилистой дорожке под большими раскидистыми буками, высившимся по обе стороны тропки подобно сотканным из непроницаемой тени исполинским шатрам. С правой сторон Шон миновал пустую чашу фонтана — там стояла небольшая, похожая на детскую, фигурка. В тумане она казалась почти живой.

Кусачий холод забирался под тонкий пиджак. Туман словно бы стал гуще. Шон задрожал.

И ускорил шаг.

Из сада Шон вышел на пересечении Чарльз— и Бикон-стрит, перешел Бикон и зашагал дальше, по Чарльз-стрит. Подняв голову, он взглянул на один из тех газовых фонарей, что придавали Бикон-хилл особое очарование. Бледный, почти зеленоватый свет, который давали маленькие круглые фаянсовые калильные сетки, отбрасывал в туман мерцающий отблеск, но его вряд ли можно было назвать настоящим освещением.

Свернув направо, на Каштановую улицу, Шон вдруг испытал странное чувство — ему показалось, что за ним идут. Он оглянулся, посмотрел по сторонам, но ничего не увидел. Припаркованные машины. Неосвещенные подъезды. Туман. Тени. По противоположному тротуару спешили двое подростков.

Еще несколько шагов по Каштановой, и Шон снова почувствовал то же самое. Кто-то — или что-то — наблюдал за ним. Шел следом. На этот раз он резко, быстро развернулся. Возможно, виновато было его воображение, но Шону показалось, будто он мельком увидел, как за несколько домов от него в один из темных подъездов юркнул кто-то в белом.