Почему драконы изменяют? - Ника Цезарь

мире? Когда открываются редкие порталы, наученные горьким опытом былых поколений, они все как одна ложатся на дно. На поверхности остаются лишь шарлатаны. Но сейчас на земле с поисками всё стало так легко! В интернете можно найти всё и про всех, особенно, когда знаешь, что искать. То, что однажды туда попало, остаётся навсегда… Твои старшие родственницы были так беспечны! Ты же знаешь, что за женщинами в твоей семье закрепилась слава ведьм, а бабка и вовсе практиковала и весьма успешно. О ней было много хвалебных слов. Когда открылся переход, твоя матушка не сразу затихла, только через пару лет. А ведь она не чуралась использовать любовные зелья, что даже в этом мире признали бы незаконным. Когда другие ведьмы ушли на дно, только тогда она последовала их примеру, не колдовала и быстро старела. Ведьма, однажды разбудившая свою силу, уже не сможет жить без неё. Так что мне хватило хлебных крошек, чтобы найти тебя. Юную, ещё не познавшую себя, ведьмочку. — он приблизился к камину и спокойно потушил три огонька, — попробуешь ещё?

Я побледнела, ощущая себя опустошённой.

— Всё было ложью…

— Глупость! Когда живёшь во лжи, она становится частью тебя, въедается глубоко под кожу, растворяясь в крови… Подумай об этом.

— Не надо сладких речей! Это всего лишь слова, а на деле…

— Что на деле? Ты жила в хорошем доме, ни о чём не волновалась. Захотела учиться — пожалуйста. Захотела работать — вперёд. Захотела новую тряпку — на. Я исполнял твои мечты и желания. Другой вопрос, что ты сама себя в них ограничивала. Ты так срослась с ролью хорошей тихой девочки, что все твои желания были весьма ограничены, дорогая моя.

— Вот не надо сейчас говорить, что это я во всём виновата… перекладывать ответственность.

— А ты как хотела, милая? Ты давно не ребёнок, а это значит, нужно прекрасно понимать, что всё в твоей жизни ты допустила сама. Ты же психолог, Алекса. Соберись!

— Хочешь сказать, что если бы я попросила королевство, то ты бы его завоевал?

— Почему завоевал? Может быть, создал, — он пожал плечами, медленно приближаясь ко мне, грациозно скользя и не спуская взгляд, — но этого мы уже никогда не узнаем, ведь так? Ты не попросила, а теперь смотришь на меня, словно я — зверь.

— А кто ты?! Я тебя не знаю!

— Я — тот, кто всегда был рядом, дорогая.

— Ну да… если ты такой правильный и делал всё ради меня, то как здесь оказались эти книги?! — указав пальцем на две библиотечные книги, что положила ко всем остальным найденным уликам, я не спускала с него глаз и только поэтому уловила, как он слегка поморщился, недовольно сверкнув глазами. — Они были при мне, когда меня похитили. Саймон работал на тебя?

— Да, — коротко брошенное слово меня не удовлетворило. Рохан вновь взглянул с превосходством, словно я опять что-то упустила…

— Зачем тебе нужно было это похищение?

— В последнее время ты стала прислушиваться не только к моим советам, водить дружбу с дознавателями. Сколько бы, по-твоему, понадобилось времени, чтобы они поняли, что с твоей личной жизнью что-то не то? Тем более, что ты засветила браслет, пришлось проявить смекалку.

— Послушание — твоё всё… Я хоть тебе действительно истинная? — с болью произнесла я, но тут же поморщилась от своей глупости. — Конечно, нет… Разве любимого человека можно запереть в подвале?! Я такого страха натерпелась, мне до сих пор снятся кошмары и трясутся руки, — в этот момент я чувствовала, как неконтролируемый мандраж захватывает меня в свои крепкие когтистые лапы. Мелкая дрожь прошивала моё тело.

— Там ты была в безопасности. Всё контролировалось.

Он подошёл ко мне вплотную, усевшись на край стола, в то время как я изо всех сил сжимала пальцы.

— А с истинностью я на твоём месте бы так не заморачивался. Это не любовь, только животная страсть, секс. Поверь, для меня ты дороже.

— Дороже? Не любовь? Откуда ты знаешь?! — вскинулась я, но мысли тут же подбросили мне образ молодой и красивой драконицы зелёного рода. — Шэлла — твоя истинная! Всё же, ты её убил! — с ужасом отшатнулась от него, насколько позволил стул.

— Повторяешься, Алекса. Не разочаровывай меня! Я уже тебе сказал, что не убивал! — раздражённо кинул он мне.

— Значит, нанял кого-то…

— Нет. Она хоть и была стервой, но меня ещё забавляла. Её жалкие потуги сделать так, чтобы ты сама придумала её историю со мной в главной роли, с переменным успехом меня поражали.

— О, боже! Она была твоей истинной, а ты так с ней поступал… заставлял смотреть, как живёшь с другой, бил…

— Стоп. Во-первых, я её не бил. То, что ты видела, было направлено на то, чтобы ты прониклась к ней. Сама подумай, какой нормальный дракон будет ходить с побоями, терпеть боль, вместо того, чтобы обернуться и излечиться? Я понимаю — следователи или те, кто лишён дракона, ну, может быть, ещё какие извращенцы… но не Шэлла. Та, какой ты её знала, никогда не существовала. Эта стерва подговорила своих подружек её побить. Всё же не зря боги сделали её моей истинной, — усмехнувшись, с восхищением произнёс Рохан, — два больных на голову дракона — идеальная пара… могла бы быть, но мне нужна ты, а не она.

— Но тогда кто?

— Её подружка. Жадная дура. Шэлла ведь работала на меня и друзей своих притащила. Но всё равно она зарабатывала приличные деньги, а те лишь подбирали за ней крохи. Вот Берте и надоело, взыграла жадность. Она-то была в курсе личной жизни своей подруги, подумала, что сможет выйти из заварушки целой. Ну не дура ли? Уйти безнаказанной от меня… Её убил уже мой человек и забрал демонов кулон, — рыкнул он; казалось, чешуя появилась на его коже, а черты лица заострились. Что бы он ни говорил, но для его дракона она была дорога.

— От тебя? На тебя работали? Что это значит?.. — хрипло вымолвила я, облизывая пересохшие губы.

— Тебя это не должно волновать, милая Алекса. Тебя должны волновать только мы.

Он нежно очерчивал тыльной стороной ладони контур моего лица, с особым удовольствием проводя большим пальцем по нижней губе.

— Спроси меня самый главный вопрос, ну же… будь смелее, милая.

— Ты меня любишь? — шепнула я, не спуская взгляда с его глаз, что, казалось, утягивают меня в свою глубину. В них плескался шторм над самой глубокой морской впадиной.

— Настолько же, насколько можешь любить меня ты, — прошептал он, склоняясь ко мне, в то время как его